— Где ты её прячешь, Зак? Ты должен научиться делиться, знаешь ли. Она была моей первой. Я жду в этом чертовом кафе уже целый час.
— Черт! — кричу я, соблазняясь швырнуть телефон.
Через динамик доносится неуверенный голос Сары.
— Зак, она ведь с тобой?
— Нет, не со мной, она должна была быть сейчас с тобой. Ты пыталась ей позвонить? Написать? — спрашиваю я.
Может, она опаздывает, застряла в скорой. Подумав об этом, я понимаю, что это не та причина, по которой она не пришла на обед.
— Я сейчас иду в отделение скорой помощи. Попрошу медсестер найти её, — говорит Сара в раздражении, — я уверена, что её просто задержали.
— Не беспокойся, сейчас посмотрю где она, — я включаю громкую связь и открываю приложение для отслеживания на своем ноутбуке. Проходит всего несколько мгновений, прежде чем оно загружает её точное место нахождения на карте. Красная точка, показывающая её местоположение, движется.
— Что это значит, ты следишь за её передвижениями? Как, блядь, ты её найдешь, Зак?
Игнорируя вопросы Сары, я встаю, хватая ключи. Дин уже держит дверь открытой.
— Сара, я иду за ней. Мне нужно идти.
Когда я кладу трубку, я слышу, как Сара кричит мне:
— Не смей…
Положив телефон в карман, я говорю Дину, пока иду по коридору:
— Она у неё. У неё, черт возьми, мой солнечный свет. Собери команду, чтобы следовать за нами. Нам нужно идти.
— Куда? Откуда идет сигнал? — спрашивает он, скачивая приложение слежения на свой телефон.
Когда его приложение загружается, он ругается, зная, куда она направляется.
— У нее уже два часа форы, — констатируя очевидное, Дин следует за мной на парковку за клубом, — я поведу, а ты следи, — говорит Дин, забираясь на водительское сиденье.
Я не спорю, зная, что в том состоянии, в котором нахожусь, вероятно, убью нас обоих, если сяду за руль.
Пока мы отъезжаем от клуба, я молюсь богу, в которого даже не верю, чтобы Алисса была жива. Что смогу добраться до нее вовремя. Глядя в боковое зеркало, я вижу не только команду Дина, но и внедорожник Брэя позади них. Я доберусь туда, и верну её, другой альтернативы нет.
Проходит полчаса, и красная точка на трекере останавливается. Она на кладбище, том самом, где эта гребанная психопатка сделала надгробие. Я знаю, что она планирует похоронить её рядом с матерью.
— Она остановилась на кладбище, — кричу я Брэю, пока он разгоняется по шоссе.
— Черт, мы всё еще в полутора часах езды. Позвони людям в Гленвейл, пусть едут на кладбище. Она уже там, — Дин говорит в гарнитуру, которая у него в ухе.
— У тебя уже есть ребята в Гленвейле? — спрашиваю я его. Как я мог этого не знать?
— У меня там два парня наготове с тех пор, как мы нашли надгробие, они всего в пяти минутах езды от кладбища.
— Слава Богу. Я хочу, чтобы она была жива. Кейтлин, я хочу быть тем, кто её прикончит, — говорю я ему.
— Я знаю, — ухмыляется Дин.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Алисса
Моя голова раскалывается, я поднимаю руку, чтобы потрогать лоб, и обнаруживаю, что мои движения ограничены. Мои руки связаны веревкой. Какого черта? Пытаюсь осмотреться, темно, я в маленьком тесном пространстве, в чертовом багажнике автомобиля. Закрыв глаза, пытаюсь сохранить ровное дыхание и вспомнить, как здесь оказалась.
Я помню, как была на работе, проводила осмотр пожилого пациента. Помню, как в палату вошел санитар, и всё. Больше ничего не могу вспомнить. Мне просто нужно дышать, сохранять спокойствие. Как бы мне ни хотелось закричать, я знаю, что должна оставаться спокойной. Чем дольше тот, кто поместил меня сюда, думает, что я все еще в отключке, тем больше у Зака времени понять, что я пропала, и начать поиски. О Боже, при мысли о Заке у меня на глаза наворачиваются слезы.
Это должно было стать началом нашей вечности. А что, если у нас не будет вечности? Что если это утро было последним, когда я могла поцеловать его? Обнять? Я должна была послушаться его, должна была бросить свою работу и просто согласиться на любую случайную работу, которую он даст мне в клубе. По крайней мере, тогда бы я не оказалась в таком затруднительном положении.
Он уже понял, что я пропала? Он сойдет с ума, как только узнает о моем исчезновении. Не знаю, сколько времени прошло, и сколько провалялась в багажнике машины. Я слышу движение снаружи, и багажник открывается, впуская солнечный свет. Прищурив глаза, я пытаюсь сфокусироваться на том, кто открыл багажник. Но уже знаю, кто этот псих, даже не глядя. Я знаю, что это Кейтлин. Я знаю, что она хочет довести до конца свои угрозы избавиться от меня, чтобы у нее был Зак.
— О, хорошо, ты очнулась. Я надеялась, что ты будешь в сознании, когда я заставлю тебя сделать последний вздох. Было бы так обидно не увидеть выражение твоих глаз, когда ты поймешь, что я победила, — она смеется, потягивая за веревку, связывающую мои руки, — вылезай, сучка, пора с этим заканчивать.
Меня грубо выдергивают из машины, мои ноги подгибаются, и я падаю на землю. Наркотики, которые она мне вколола, еще не прекратили действовать. Пока я пытаюсь найти в себе силы встать, что-то ударяет меня по голове, и я падаю на спину, зрение затуманивается. Не что-то, а нога. Она только что ударила меня ногой по голове. Хмыкая, сдерживаю крик боли. Я не доставлю ей удовольствия слышать мои мучения.
— Зачем ты это делаешь?
— Зачем? — кричит она, хватая меня за волосы и притягивая мое лицо ближе к своему, — я дала тебе шанс оставить его в покое. Он мой!
Она отпускает мои волосы, прижимая мою голову к земле.
Указывая на себя, она говорит:
— Мой, я знаю, что он любит меня. Он не любит тебя. Он не хочет тебя. И когда он узнает, на что я готова пойти ради него, он поймет, что я та, с кем он должен быть.
Пока она вышагивает передо мной, оглядываюсь вокруг, пытаясь определить, где нахожусь. Когда я смотрю налево, то точно знаю, куда она меня привезла. Я была здесь всего один раз, когда мне исполнилось восемнадцать. Узнав, где похоронена моя мать, я приехала сюда. Но так и не смогла заставить себя вернуться. Ужас поселился глубоко внутри меня, я в трех часах езды от города. Зак ни за что не догадается искать здесь. Это действительно конец.
Я хотела иметь все это. Хотела того, что обещал Зак — всегда иметь завтрашний день вместе. Хотела, чтобы мы были семьей, настоящей семьей. Хотела иметь детей от Зака. Но еще никому в этом не признавалась, слишком боялась того, что это значит. Я всегда думала, что сама никогда не смогу иметь детей, потому что они вырастут сами по себе, без матери, как и я. Но знаю, что Зак и его семья, наша семья, никогда не позволят нашим детям расти в одиночестве, даже если у меня будет тот же рак, от которого умерла моя мать.
Жаль, что я не сказала ему, что хочу его детей. Жаль, что у меня не было возможности сказать ему, сколько счастья и любви он принес в мою жизнь за то короткое время, что он у меня был. Я никогда не чувствовала такой любви, как та, которую Зак так легко и свободно дарит мне. Я благодарна за то, что мне довелось испытать такую любовь. Я просто хочу поблагодарить Зака за то, что он подарил мне её. И хотела бы, чтобы он знал, как сильно я его люблю.
Найдя в себе силы, сажусь, прислоняюсь к надгробию моей матери, и говорю Кейтлин:
— Он никогда не полюбит тебя, — я знаю, что не должна дразнить её, но она все равно собирается убить меня.
Кейтлин достает из-за спины пистолет и направляет его мне в голову, крича мне:
— Заткнись, заткнись, заткнись!
Затем я слышу выстрел, чувствую жгучую, обжигающую боль в руке, не могу удержаться и кричу в агонии. Она выстрелила в меня. Смотрю вниз, моя рука теперь вся в крови, так много крови. Голова кружится. Я даже не могу закрыть рану, мои руки всё еще связаны веревкой.
Я пытаюсь найти способ выбраться из этой ситуации, пытаюсь освободить руки от веревки, которая их сдерживает. Моя рука горит, слезы свободно текут по моему лицу, а запястья красные от ожогов из-за веревки, тогда я кручу и поворачиваю их, пытаясь освободить руку.
