Ознакомительная версия.
Она немного отошла от его первоначальной холодности и вслушивалась в равномерное звучание его мягкого голоса с искренней радостью. Когда он закончил, обеспокоенно спросила:
— Это ведь опасно, хотя вы и рассказываете про все эти встречи с медведями и рысями с таким небрежным юмором? Интересно, а как жены ваших друзей относятся к этому увлечению?
Зайцеву показалось, что она примеряет нелегкую участь жены путешественника на себя, и сердце возбужденно забилось.
— Да нормально относятся, как еще, если каждый год собираемся? Были бы против, давно бы наша компания распалась. Нужно же изредка друг от друга отдыхать.
Заметив опустевшие тарелки, к ним подошла официантка с калькулятором и блокнотиком, прерывая разговор.
— Вы сейчас заплатите или еще посидите?
Илья, чувствующий, что его решимость держаться от Лизы подальше тает с каждой минутой общения с ней, категорично кивнул:
— Сейчас!
Отдав за ужин положенное, дождался, когда расплатится спутница, и встал, давая понять, что рандеву окончено. Она тоже нехотя поднялась и первая пошла к выходу. Зайцев двинулся за ней, против воли лаская взглядом ее грациозную фигурку.
Одевшись, вышли из кафе, и тут, охнув, Лиза вцепилась в его рукав. Ноги в модных ботиночках на тонкой гладкой подошве не стояли на льду, разъезжаясь в разные стороны.
Он насмешливо заметил, уверенно подхватив ее под локоть:
— Ага, снова вы на модельных коньках!
Она огрызнулась, пытаясь справиться со строптивыми ногами:
— С вами я всегда буду ходить только в кроссовках!
От этого откровенного намека на продолжение их отношений сердце у него сразу заныло и сладко и тревожно. Уже ни о чем другом не думая, он, как завороженный, уставился на ее розовые губы, чувствуя, что еще немного, и он вопьется в них бездумным поцелуем.
Не глядевшая на спутника Лиза, увидев невдалеке машину с желтыми шашечками наверху, обрадовано вскликнула:
— Такси! — и замахала рукой, подзывая таксиста.
С трудом освобождаясь от желания, Зайцев отвел глаза от ее манящего рта и посмотрел на дорогу. Усилие оказалось так велико, что, когда он взялся за ручку подъехавшей машины, у него мелко дрожали пальцы. Лизонька, привычно впорхнув в салон на заднее сиденье, с облегчением сказала:
— В Речной переулок, пожалуйста!
Илья неловко сел рядом, зацепившись носком ботинка за задравшийся коврик. Ему очень хотелось взять тонкую Лизину ручку и попробовать на вкус прозрачную кожу. С трудом сдерживаясь, напомнил себе, что для нее он ничтожный эпизод в длинной череде таких же, как он, безнадежно влюбленных. Но он не станет брошенной игрушкой! Уж лучше вовсе с ней не встречаться, и со временем это наваждение как-нибудь пройдет.
Подъехали к уже знакомой красивой высотке, и она безнадежно предложила, не надеясь на его согласие:
— Может, зайдете, Илья Викторович?
Проницательность ее не подвела: он отрицательно взмахнул рукой и бросил:
— Нет! Поздно уже! Меня родители дома ждут!
Бросив на него саркастический взгляд, — какой примерный сыночек! — она сунула в руку водителю сложенную бумажку и опрометью выскочила из такси, боясь сказать лишнее.
Зайцев заботливо наблюдал за ней, готовый броситься на помощь, если она снова будет скользить по льду, но, видимо, дорожка перед зданием была надежно посыпана песком, потому что до подъезда она дошла без проблем. Подождав, когда она откроет двери и войдет внутрь, бросил водителю:
— Поехали, шеф, на Разночинцев!
Легко тронувшись с места, такси рвануло по шоссе. Остановившись у нужного дома, водитель стал рыться в кошельке, чем изрядно удивил пассажира.
— Сколько с меня, шеф?
Шофер потряс большим кожаным кошельком, попыхивая от неудовольствия, как небольшой дракон.
— Да нисколько с вас. Это с меня столько, что не знаю, как и набрать. Эта ваша барышня сунула мне невесть чего, я сразу-то не посмотрел, а то бы и не взял! — выгреб из кошелька всю наличность, полез в бардачок, вытащил оттуда три смятые бумажки, потом распахнул куртку, вынул из внутреннего кармана еще две, расправил и протянул нетоненькую пачку пассажиру. — Кажись, всё! Сотня мне на чай за нервотрепку. Повезло, что у меня конец смены, а то катались бы сейчас по магазинам, деньгу вашу меняли.
Зайцев озадаченно взял деньги и вылез из машины. Придя домой, пересчитал и присвиснул. Это ж надо! Она или впервые в жизни сама за такси платит, или у нее других купюр нет!
На следующий день выждал, когда в отделе никого не останется, добавил к сдаче сотню рубчиков за себя и позвонил Лизе. Она тут же взяла трубку.
— Елизавета Александровна? — она охотно подтвердила его предположение, ему даже почудилась радость в ее немного подрагивающем голосе. — Вы не могли бы подойти ко мне в отдел прямо сейчас? — она снова учтиво согласилась и через минуту уже была у него.
Благонравно поднявшись навстречу девушке, Илья поздоровался и протянул сдачу, которую она, не глядя, тут же засунула в карман длинного, до середины бедер, пиджака. Замерев, несколько минут смотрела на собеседника с тайной надеждой. Не дождавшись от мужчины никаких действий, поневоле взяла инициативу в свои руки, глухо спросив:
— Илья Викторович, может, мы с вами сходим куда-нибудь еще?
Сделав широкий шаг назад и увеличив разделяющую их дистанцию, Зайцев отрывисто произнес:
— Знаете, почему мы друг другу не подходим? Потому что за эти бумажки, что вы так небрежно запихали в карман, мне работать надо почти полмесяца. Разные у нас с вами возможности, Елизавета Александровна. Как говорится, нас с вами разделяет огромная социальная пропасть. Так что советую поискать кого-нибудь себе под стать. — Последние слова он произнес с ненужной заносчивостью.
Потрясенно охнув, Лиза в упор посмотрела на него, сжав пальцы.
— Да вы сноб, Илья Викторович!? Правда, наоборот. И что же мне, недостойной, нужно совершить, чтобы стать равной вам? Все свои деньги сжечь, как главное зло жизни?
Он сделал пренебрежительный жест.
— Не фарисействуйте! Кстати, и деньги-то не ваши, а папочкины. Какое вы имеете право их жечь?
Она задумчиво протянула, переведя взгляд в сторону:
— Ну, не совсем папочкины. Стартовый капитал, признаю, подарил отец, но дальше я сама.
Собеседник невольно заинтересовался:
— И как это?
Она нервным жестом сложила руки на груди, будто защищаясь от него. Зайцев приметил это и постарался быть с ней помягче, но все равно напоминал себе раненого злого медведя, выгнанного зимой из теплой берлоги.
— Давно, еще в детстве, отец подарил мне приличную сумму денег. Я купила на них доллары, а потом случился дефолт. Доллары выросли, я их скинула и купила акции одной малоизвестной фирмочки. За нее стали драться два биржевых монстра, стоимость акций выросла до небес, я скинула акции, купила пару квартир в строящемся доме. Потом продала их, ну и так далее. — С сожалением добавила: — Теперь денег много, и так, как прежде, не рискую, боюсь. Играю на бирже по маленькой, но выигрываю. Забавно это. Жизнь интереснее делает.
Ознакомительная версия.
