с Шоу, но ведь были разные уровни страсти, верно? Кроме того, страсть не была номером один в моем списке.
Люк направил нас к своему району, возвращая меня к моему джипу. Он заведет его для меня, чтобы тот прогрелся. Затем подождет, пока стекла очистятся от инея, и поцелует меня, прежде чем пожелать спокойной ночи.
Затем он отправится к себе домой, а я — к себе.
Нам еще предстояло провести ночь вместе.
Самое большее, на что мы продвинулись физически, были влажные поцелуи в его грузовике или моем джипе. Люк даже не пытался меня потрогать.
Возможно, пришло время.
— Что, если ты не повезешь меня к моей машине? Что, если вместо этого ты отвезешь меня домой и зайдешь внутрь?
Его лицо приблизилось к моему, а глаза вспыхнули, сексуальные и темные.
— Да?
И… бабочки.
— Да.
Уголок его рта приподнялся, когда он притормозил, а затем резко развернулся.
— Это было законно? — спросила я.
Он усмехнулся, и от этого звука мой пульс участился. Предвкушение, медленное развитие событий прошедшего месяца накрыли меня волной, и он внезапно начал вести машину достаточно быстро.
Я сжала его руку, моя нога подпрыгивала на полу, пока он мчался — благополучно — через город.
— Будет ли считаться превышением полномочий, если ты включишь мигалки, чтобы мы могли добраться быстрее?
Люк одарил меня белоснежной улыбкой, от которой у меня внутри все перевернулось.
— Возможно.
Он соблюдал правила дорожного движения, не то чтобы я была удивлена. Люк был приверженцем правил.
Бунтарка внутри меня, та, которую я почти не выпускала наружу, хотела, чтобы он рискнул, но я больше не слушала ее. Я рискнула с Шоу только для того, чтобы потерпеть крах и сгореть дотла.
Итак, бунтарка была приглушена, и я цеплялась за Люка и его правила. Он был не из тех мужчин, которые обвинили бы меня в продаже его секретов и заставили бы меня плакать целыми днями.
Показался мой район, и сердце заколотилось в груди.
Сегодня вечером у меня будет секс. С Люком.
Люк и я. Я и Люк.
Была ли я готова к этому? Я еще раз взглянула на его красивый профиль. Да.
Он заехал на мою подъездную дорожку, и я отстегнула ремень безопасности, но прежде чем мы успели выйти, зазвонил его телефон.
— О, черт. Это диспетчерская. Я должен ответить.
Мой желудок сжался, и я заставила свой голос звучать бодро.
— Без проблем.
Черт возьми. Каждый раз, когда диспетчер звонил Люку, это означало, что ужин будет прерван. Он прижимал телефон к уху, и, судя по тому, как опускались его плечи с каждой секундой, я предполагала, что секса все-таки не будет.
Почему я не была разочарована? Может быть, мне нужно было немного больше времени, чтобы разобраться в себе и Люке. Я и Люк.
— Буду там через пять минут. — Он повесил трубку и проворчал. — Извини, Прес. Какая-то пожилая дама въехала на своей машине в спортзал на Центральной.
У меня глаза вылезли из орбит.
— Что?
— Ага. — Он поставил ударение на последнюю «а».
— Это… эм… она въехала в спортзал? Вау. — Я прикрыла рот рукой, чтобы удержаться от смеха. С Люком никогда не было недостатка в интересных историях.
— Я не знаю, сколько времени это займет. — Он вздохнул. — Завтра?
— Завтра. — Я перегнулась через консоль, чтобы поцеловать его на ночь.
В тот момент, когда мои губы коснулись его, он подцепил пальцем мой подбородок, притягивая меня ближе. Его язык прошелся по изгибу моих губ, спрашивая разрешения войти.
Когда я открылась для него, он скользнул внутрь, все мое тело издало коллективный вздох. Комфортный.
Поцелуй не был обжигающим. Он не был стремительным или неистовым. Не было скрюченных пальцев на ногах или разорванной одежды. Но он был восхитительный, как и сам мужчина.
Мы оторвались друг от друга, и он прижался своим лбом к моему.
— Бывают моменты, когда быть шефом чертовски отстойно.
— Мне жаль.
— Не так как мне, — пробормотал он, быстро поправляя джинсы.
— Завтра, — пообещала я. Он кивнул, потянувшись к ручке своей двери, но я подняла руку. — Оставайся в тепле. Позвони мне позже.
— Хорошо.
Я выпрыгнула из его грузовика, затем подождала на холоде, пока он задним ходом выезжал с подъездной дорожки и умчался прочь, на этот раз включив мигалки.
Завтра. Люк и я. Я и Люк.
— Люк, да? — глубокий голос эхом разнесся в ночи, и я ахнула. — Этого я не ожидал.
Я резко обернулась, ища в темноте голос, который пыталась забыть пять месяцев. Он был там, стоял на крыльце соседнего дома. Дома, который пустовал месяцами, с вывеской «продается» в замерзшем дворе.
Шоу.
Он медленно поднялся по лестнице, его природная развязность вызвала бурю воспоминаний — воспоминаний о том, как грациозно и решительно он двигался в моем доме, в моей спальне. Когда он был в двух футах от меня, он бросил мне пакет с морковкой.
Тот ударился о мою руку и приземлился на ботинки.
— Привет, Пресли.
Шоу
Я забыл, какой она была красивой.
Забыл, как был слегка вздернут кончик ее носа. Забыл, какими тонкими и изящными были ее ушки и какой маленькой она казалась, когда я стоял так близко.
Но я не забыл эти глаза. Даже в темноте эти завораживающие радужки манили меня в ловушку.
— Привет, Пресли.
Она моргнула.
Я наклонился, чтобы поднять пакет с морковью, и стряхнул снег с пластика.
— Мы можем зайти внутрь? Поговорить там, где теплее?
Этим утром я был в Калифорнии, где было шестьдесят градусов (прим. ред.: примерно 16 градусов по Цельсию), в Монтане был ноль (прим. ред.: примерно -16 градусов по Цельсию). На мне были джинсы, теннисные туфли и свитер.
Когда я приехал и увидел, что джипа Пресли нет на подъездной дорожке, я распаковал свои чемоданы и стал ждать. Увидев вспышку фар на ее подъездной дорожке, я вышел на улицу, чтобы встретить ее.
Я не ожидал увидеть машину Люка. И определенно не ожидал увидеть, как Пресли перегибается через консоль и целует его.
Холод пробрал меня до костей в ту минуту, когда ее губы коснулись его губ.
Чертов Люк? Серьезно?
Он мне нравился, но этот сукин сын перешел черту.
Пресли была моей. Эти розовые губы были моими, эти голубые глаза были моими.
Я был в Монтане, чтобы исправить свой колоссальный просчет и вернуть свою девушку. Больше никаких секретов. Больше не нужно прятаться. Пресли была моей, и Люку придется отступить.
— Мы можем пойти
