– Как это тебя угораздило связаться с моим братцем? – подал голос Данила, словно услышав мои мысли. Он сидел на высоком парапете, болтал ногами и походил на беспечного скворца – только махни рукой, сорвется в небесную синеву, только его и видели.
– А что такого?
– А то, что он тебе не подходит. И ты сама это скоро поймешь. Он сухарь, педант, он с детства был старичком. Боялся бегать, боялся прыгать. Боялся Кощея и Бабу-ягу. Поэтому не читал сказок. Не верил в Деда Мороза, но за десять дней до Нового года составлял список своих достижений и подкладывал отцу на стол в кабинете... Я раздражал его – ему казалось, что если родители больше боятся за меня, то они меня больше любят. И он решил делать все, чтобы заслужить любовь мамы и папы, все, что они захотят. Целиком соответствовать их идеалам... Вряд ли он откажется от этой программы даже ради молодой жены. А ты, Душенька, ты молодая, веселая, красивая, забавная. Ты любишь жизнь во всех ее проявлениях...
Мне было невероятно приятно, когда он говорил обо мне. Я могла бы слушать его вечно.
– И ты знаешь, чем мужчина отличается от женщины.
– Мне это объяснили еще в школе, на уроке анатомии, – кивнула я.
– Не в этом смысле. Ты настоящая женщина, знаешь свое место в мире и занимаешь его с удивительной грацией. Я знал много девушек, но такой не видел... Мне больно думать, что такое удивительное создание, как ты, стремится провести свою единственную и неповторимую жизнь бок о бок с моим братцем, потратив ее в конечном счете на глупости вроде маникюра, ругани с прислугой и сплетен. Зуб даю, он даже детей побоится завести.
Тут Данила попал в точку. Мы обсуждали с Денисом этот вопрос, и он уклончиво сказал, что тут «нельзя действовать очертя голову», что «нужно подумать, прежде чем взять на себя такую ответственность», и даже что «от детей одни проблемы»! Но все же я посчитала нужным вступиться за своего жениха.
– У него есть свои положительные черты, – запротестовала я. – Он добрый, умный...
На этом список достоинств Дениса, похоже, заканчивался. Как я ни ломала голову, я не могла больше припомнить ни одного.
– И все-таки ты здесь, со мной, верно? – с усмешкой спросил Данила.
Да, он был тысячу раз прав.
Он вернул мне страсть – то, что я потеряла после бегства Олега из моей жизни. Он вернул мне желание жить, а не прозябать. В тот наш первый вечер он отвез меня домой, и я сразу же пошла на кухню и, невзирая на удивленные взгляды поварихи и горничной, принялась стряпать.
Пожарить картошку – чего бы проще! Но проще только на первый взгляд. Ведь это незатейливое блюдо всегда перенимает настроение того, кто у плиты. Ты грустишь, думаешь о чем-то печальном, твои руки опускаются обреченно – и картошка на сковороде слипается, шипит и уныло оседает. Но если у тебя на сердце тепло, то и картошечка получается что надо – подрумяненная, хрустящая, одна к одной!
Сначала я пошептала над сковородкой, разогревая ее, нетерпеливо ожидающую янтарную струю подсолнечного масла, на огне. Потом, когда над чугунным днищем весело взметнулись ароматные капельки, я отправила туда ровно нарезанные белоснежные брусочки. Тут главное не бояться, не идти на попятную, не убавлять жара – иначе вместо золотистых аппетитных долек получится невзрачная масса. А уж потом, добившись желаемого, изящным движением отправила на сковородку колечки лука. Лук, кстати, это особая история. Кто любит и умеет готовить, сразу меня поймет. Запах жареного, нет, жарящегося лука – запах обжитого, сытого дома, запах самой жизни. Что-то уютное и надежное, как будто из детства, есть в нем... Но в кухне этого дома он сразу исчезает, улетучивается в вытяжку, оставляя стерильно-чистый воздух.
Осталось осторожно перемешать, метнуть пару щепоток соли, и, погасив синий цветок, буквально на пару минут под крышку.
В тот день у меня все получалось, все спорилось, и я знала, что самая простая жареная картошка окажется в моем исполнении настоящим чудом. Я посыпала ее зеленым луком и укропом и подала на стол в сопровождении двух соусников. Многие любят картошку с томатным соусом, я же неравнодушна к сметанному...
Но никто не стал есть мое произведение. Елена вполне равнодушно зацепила пару ломтиков, пожевала и сказала:
– Евдокия, лучше бы ты продолжала специализироваться на десертах. Это так изысканно... А все эти жареные картошки, яичницы, колбаски! Мало того, что очень вредно, так еще и весь дом провоняет жареным...
Денис тоже отказался и смотрел на меня как-то странно. Мне показалось, он хочет поговорить, но после ужина он пошел в кабинет и включил компьютер. Я долго не ложилась спать, ждала его, но так и не дождалась. Денис не прикасался ко мне уже недели две, и теперь, лежа в постели, я томительно трогала свою грудь, шелковые бедра, бархат лобка. И вдруг в полутемной комнате мне почудились глаза Данилы, яркие, нахальные, уверенные глаза, и мое тело вспыхнуло, как бенгальский огонь... «Если я испытала такое наслаждение, представляя его себе, то что же я почувствую в его объятиях?» – думала я, засыпая. Дело-то было уже решено. Осталось выяснить – когда и где.
Я так хорошо представила себе квартиру Данилы, что, попав туда, все как будто уже давно знала. Я знала, где у него стоят стаканы и лежат простыни. Я знала, что он не любит, когда девушки надевают его рубашки: «Этот женский дух потом ничем не отстираешь!», поэтому ходила по квартире голой, а он лежал на низком ложе, закинув руки на голову, и смеялся. Он, кажется, был единственным человеком, которого не смущали мои крики.
– Покричи-покричи, моя радость, – шептал он мне в постели. – Покричи-покричи, любимая...
В любви он был жадно-неутомим, засыпал на несколько минут, как будто отключался, а проснувшись, снова заключал меня в объятия. Это было мне внове после сдержанных и аккуратных объятий Дениса. А месяц назад Денис вообще перестал со мной спать.
– В чем дело? – попыталась я выяснить отношения.
Денис посмотрел недоумевающе.
– Ты больше не спишь со мной.
– Дорогая, но я сплю с тобой! Да, иногда я задерживаюсь за работой, но всегда прихожу к тебе...
– Не валяй дурака. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Мы больше не занимаемся любовью. Вот я и хочу узнать – в чем дело?
Денис выпрямился, словно аршин проглотил.
– Я не ожидал такого от тебя. По моему мнению, воспитанная девушка вообще не должна касаться этих вопросов. Но если уж ты спросила, я отвечу. Видишь ли, ты... Изменилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Немного терпения, дорогая, я все объясню. Когда мы познакомились, ты была, скажем так... более пышного телосложения. Меня очень привлекла твоя фигура, и я начал за тобой ухаживать... Теперь ты очень изменилась.
