— Почему тебя не было на занятиях сегодня? — Спросил я осторожно.
— Я должна была быть в другом месте. Я сожалею, что пропустила занятие и наш разговор.
— Все нормально. С тобой все в порядке?
— Почему тебя это интересует? — Поинтересовалась она.
Потому что я тебя люблю. — Просто.
Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, и смахнула слезу. — Все в порядке, — вздохнула она.
Я посмотрел на свои руки, покоящиеся у нее на коленях, и увидел, что ее ногти были сгрызены под самый корень. Что с ней случилось? Я понял, что должен вытягивать из нее ответы клещами, если хотел что-то понять.
— Куда ты сегодня ходила?
Она снова всхлипнула и несколько раз моргнула. — Похороны, — прошептала она.
О, нет.
Я осторожно взял ее за руку.
Я здесь, Джулия. Я рядом.
Я не знал, должен ли был спросить, на чьих похоронах она была. Было бы это слишком для нее? Или будет невежливо, если я перестану расспрашивать дальше?
— Это были похороны моего дедушки, — сказала она, прежде чем я успел спросить.
— О, Джулия, мне так жаль, — я крепко сжал ее руку.
Ее взгляд опустился на наши переплетенные пальцы, и она без предупреждения выдернула свою руку из моей и спрыгнула с дивана. Даже учитывая, что она стояла спиной ко мне, я знал, что она расстроена. Она дышала быстрее и сжимала руки в кулаки.
— Я даже не знаю, почему так чертовски расстроена по этому поводу! — Она вдруг закричала.
Я встал и осторожно положил руки ей на плечи. Она вздрогнула от моего прикосновения, но не отошла.
— Я имею в виду, это не так, будто я, действительно, потеряла кого-то близкого, — пробормотала она.
— Был ли он… болен? — Спросил я.
Она издала горький смех. — Вероятно, он был в лучшей физической форме, чем я. Но его рассудок… — Она вздохнула, и я почувствовал, что она снова дрожит. — Он… он даже не… я его… и он даже не, — всхлипнула она.
Я не мог понять смысл ее слов. Она снова плакала. Я попытался повернуть ее к себе, но она не двигалась. Вместо этого она взяла книгу, которую я читал, и швырнула ее с сердитым криком.
— Он даже не помнил, кто я, Стивен! — Закричала она и кинулась мне в объятия. Я поднял ее и сел на диван, она свернулась калачиком у меня на коленях. Ее тело сотрясалось от рыданий, она ничего не говорила. Я крепко держал ее и гладил по волосам и, казалось, она немного успокоилась. Она была такой крошечной и хрупкой в моих руках, почти как ребенок. Я хотел, чтобы она осталась, и был готов позаботиться о ней, но я был также уверен, что были люди, которые ждали ее.
— Джулия, — тихо прошептал я. — Может, ты хочешь вернуться обратно к семье? К родителям?
— Они мертвы, — произнесла она монотонно.
— О, Боже, Джулия, мне очень жаль, я понятия не имел.
— Ничего страшного. Ты не знал — она склонила голову мне на плечо.
— Братья и сестры? — Спросил я, боясь услышать ответ.
— Нет, были только я и дедушка.
Больше никого?
— Теперь осталась только я, — прошептала она. — Я могу пойти к Меган и Софии, если ты хочешь, чтобы я ушла.
— Нет! — Сразу же ответил я, крепче сжимая ее в объятиях. — Пожалуйста, останься. Я не хочу, чтобы ты уходила. Я просто подумал, что ты должна быть с… ты понимаешь…
Не произноси слово «семья».
Она вздохнула. — Я знаю, что мы обычно не делаем этого, но…
— Но что?
— Могу ли я остаться здесь сегодня на ночь? — Спросила она так тихо, что я едва мог ее услышать.
— Конечно, — сказал я, проводя рукой по ее спине. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.
Останься навсегда.
— Спасибо, — прошептала она.
— Тебе что-нибудь нужно? Могу ли я сделать что-нибудь для тебя?
Я чувствовал себя таким беспомощным, не зная, как утешить ее и заставить почувствовать себя лучше.
— Я хотела бы вылезти из этого дерьмового платья, — пробормотала она. — Я ненавижу его.
— Э-э, может, сначала примешь ванну? — Спросил я. — Переоденешься позже.
Она кивнула и слезла с моих колен. Я привел ее в ванную комнату и показал, где полотенца, затем направился в спальню и нашел пижаму. Через несколько минут я постучал в дверь и вошел, она сидела в ванной, ее руки лежали на согнутых ногах в воде. Она была такая маленькая, и мое сердце сжималось от боли.
— Ты голодна? Ты обедала? — Она отрицательно покачала головой. — Ужинала?
— Нет.
— Джулия, когда ты в последний раз ела?
— Вчера… возможно. Я не голодна.
— Я приготовлю тебе что-нибудь, — сказал я твердо.
— Хорошо, — согласилась она, кивая головой. Я был рад, что она не стала спорить.
— Просто выходи, как будешь готова. — Она снова кивнула, и я повернулся, чтобы уйти.
— Спасибо, Стивен, — тихо поблагодарила она.
Я улыбнулся и вышел, чтобы дать ей возможность побыть одной. Я решил приготовить пасту. На ее приготовление не нужно было много времени, и я знал, что она любит итальянскую еду. Я был чрезвычайно рад, что она решила приехать сюда, когда ей так необходимы забота и внимание. Я прикинул в голове, пока готовил, и пришел к выводу, что ее дедушка, должно быть, умер в субботу, так как я видел ее в пятницу в клубе. Я хотел бы, чтобы она позвонила мне, когда узнала о его смерти, но надеялся, что она была с Меган и Софией в последние несколько дней. Я ненавидел мысль о том, что она прошла через все это самостоятельно.
Я только закончил готовить ужин, когда она вышла из ванной, выглядя напуганной, она надела мою пижаму, которая была настолько большая, что ей пришлось закатать штанины, чтобы не наступить на них.
— Спасибо за одежду, — сказала она, делая шаг вперед.
Я улыбнулся, надеясь, что это немного расслабит ее. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко рядом со мной, ведь то, что происходило сейчас, отличалось от того, к чему мы привыкли.
— Ты готова поесть? — Спросил я.
Она кивнула и помогла мне накрыть на стол, хотя она едва коснулась еды. Ее мысли были очень далеко. Я протянул руку и накрыл ее ладошку.
— Ты в порядке?
Она посмотрела на меня и кивнула. — Я так думаю. Я ожидала того. Он был болен уже некоторое время. Болезнь Альцгеймера.
— Было ли это… плохо? — Осторожно поинтересовался я. Ее глаза снова наполнились слезами, и я захотел пнуть себя за то, что задавал глупые вопросы, которые заставляли ее плакать.
— Мне очень жаль, ты не обязана мне все это рассказывать, — сказал я быстро.
— Нет, все нормально. Да, это было ужасно в конце. Он даже не узнавал меня.
— Это действительно ужасно, — прошептал я.
