Влюблена? Очередной пароксизм плача захлестнул ее. Влюблена? Ох, нет. Только не это! О таком и подумать страшно. Любовь – это совсем не ее стихия. Тем более что он-то ведь готов покинуть ее. В любой момент он может взять и просто уйти.
Она попыталась унять слезы, смаргивая и сглатывая их как придется, лишь бы выбраться из этого состояния расквашенное ги.
– Вы правы, конечно, – собравшись с силами, холодно заговорила она. – Все это лишь тщательно подготовленный трюк. Сейчас Дэвид как раз раздает объяснения газетчикам. – Она глядела в окно, но ничего там не видела. – Он наверняка скажет им, что вы просто нанятый мной телохранитель, который бросается на всех, показавшихся ему хоть в какой степени несущими угрозу. Он скажет им, что здесь нет ничего, кроме излишней рьяности наймита, отрабатывающего свои деньги – немалые, заметим, – но мне-то от этого не легче. Не думайте, что эта история сойдет за простое недоразумение. Завтра же вся желтая пресса начнет ехидно перемалывать новость, мол, Клаудия Бьюмонт так опустилась, что принялась таскать своих охранников по ресторанам. А мой агент взбудоражится и немедленно устроит пресс-конференцию, на которой я должна буду объяснять мотивы поведения своего сыщика, который чуть не довел меня до самоубийства. Ну прямо девчушка из моего нового сериала «Сыщик».
Она захлебнулась каким-то всхлипом, который придал ее монологу законченность драматического действа. Или ей только так показалось? Плевать! Раз все это признано специально подготовленным трюком, то пусть оно им и будет.
Во время этого монолога Мак пристально смотрел на нее, и его синие глаза все больше темнели, предвещая бурю. Но он довольно сдержанно проговорил:
– Господи, Клаудия, да мне бы просто перекинуть вас через колено и отшлепать.
Она опустила ресницы, что при слегка откинутой голове создавало образ этакой роковой женщины. Голос ее, она это чувствовала, сейчас ей не помощник, а потому она подождала, когда гортань расслабится и сможет издать живые, непринужденные звуки. Наконец она дождалась и тогда, будто невзначай, спросила:
– Послушайте, Габриел, не отложить ли нам столь серьезное мероприятие до возвращения домой?
Это, как видно, переполнило чашу его терпения. Он наклонился вперед и тронул водителя за плечо.
– Остановите здесь. С меня, кажется, довольно.
Когда машина подъехала к тротуару и остановилась, Мак повернулся к Клаудии и посмотрел на нее долгим взглядом, после чего, слегка наморщив лоб, что должно было означать крайнюю степень озабоченности, сказал.
– Вы так и не ответили на мой вопрос.
Вопрос? Какой еще вопрос? Она не помнила никаких вопросов. Хотя не сомневалась, что способна ответить на любой Даже на самый коварный.
– Какой вопрос, радость моя?
– Кто, черт побери, такой этот Дэвид Харт?
Клаудия уставилась на Мака, изумляясь наглости этого человека. После всего, что он наговорил, еще смеет торчать здесь и задавать ей вопросы! Пока он доверял ей, она была с ним прямодушна и чистосердечна. Но теперь, когда все мосты сожжены, когда выяснилось, что он не верит ей ни в чем, какие еще могут быть разговоры? Да никаких!
Как он посмел обвинить ее в том, что она заманила его в ловушку и манипулировала им для каких-то своих выгод? Он единственный, кто настаивал, что ей грозит опасность. Однако ничего такого, что доказывало бы его правоту, не случилось. А теперь одно глупое недоразумение привело его к заключению, что она все время лгала ему, используя его для рекламы своего нового телевизионного сериала. Он даже не дал ей возможности объясниться, просто выставил на тротуар свои ноги. Слоновьего, если она не ошибается, размера.
Прекрасно, пусть катится! Она не нуждается в его услугах по охране ее жизни. Она прекрасно справится со всем этим сама, с тех пор, как ей исполнилось девятнадцать, нет нужды, чтобы кто-то водил ее за ручку.
А она-то думала, что он сильный и умный, что он способен под внешним видеть и понимать ее внутренний мир, который она так последовательно защищала от любых грубых вторжений. Как могла она свалять такого дурака? С чего взяла, что он какой-то особенный?
Он все еще смотрел на нее с тротуара, ожидая ответа. Хорошо, пусть себе ждет. Этот Габриел Макинтайр слишком далеко зашел, и она не считает себя теперь обязанной давать ему какие бы то ни было ответы.
– Поехали, – сказала она.
Таксисту не надо было повторять дважды, он тотчас отъехал, и машина влилась в уличное движение.
Клаудия откинулась на спинку сиденья и вздохнула, представив, что происходило в ресторане после ее бегства. Надо будет позвонить им и извиниться. Дэвиду она позвонит тоже.
Клаудия прикусила нижнюю губу, вспоминая эффект, произведенный действиями Мака на присутствующих. Он как Рембо бросился через весь зал, чтобы спасти ее. Потому что решил, что ее жизни угрожает опасность.
– Черт! – сердито выпалила она, ища в сумочке носовой платок, ибо слезы опять набежали ей на глаза.
Сначала он готов рисковать своей жизнью ради ее спасения и тут же, и пяти минут не прошло, обвиняет ее.
Ну а чего она ожидала? Кому, как не ей, знать истинную цену сказочек со счастливым концом.
– Просто идиотизм!
– Вы что-то сказали, мисс? – полуобернувшись, спросил таксист.
Прекрасно! Она уже начала разговаривать сама с собой, совершенно потеряв чувство реальности. Что это, детка, уж не влюбилась ли ты?
Любовь? Слово вылепилось прямо из воздуха, возникло из ничего и так поразило, что у нее даже дыхание перехватило. Любовь!
Клаудия потрясла головой, как будто желая таким образом выкинуть из головы случайно залетевшее туда слово. Но ожидаемого результата не последовало, и она закусила губу. Любовь. Тут даже и сомневаться нечего. С той самой минуты, как она впервые подняла на него глаза, Габриел Макинтайр заполнил все ее время, все мысли. С чего бы еще, ради всего святого, стала она закатывать ему пощечину, если бы не была так смущена его поцелуем?
Слово «любовь» объясняло все странности ее поведения в течение последних дней, ее возбужденность, нервозность, неадекватное восприятие окружающего, слишком бурные эмоции. Фактически, когда он обнял и поцеловал ее как любовник, она еще не видела опасности. А все из-за того, что она успела сделать карьеру, так и не испытав любви, поэтому и не узнала ее, когда та подкралась к ней сзади и хлопнула по плечу.
Двадцать семь лет, и ни разу не влюбиться! Она снова вздохнула. Отношения она умела регулировать. Умела абсолютно не зависеть от них. Главное, не дать партнеру слишком долго задерживаться в ее спальне. Единственную трудность доставляли мужчины, которых такой ход дела не совсем устраивал. Обязательно наступал момент, когда они заявляли, что хотят бросить якорь и обзавестись счастливым семейством.
