— Просто ума не приложу, что с ней будет, если мы не одержим верх, — вздохнул он. — Она ведь и впрямь убеждена, что романтичнее нас пары на всем белом свете нет.
— Так и со стороны кажется, — подтвердила я.
— Возможно, — неуверенно пробормотал Люк. Затем, чуть помолчав, добавил: — Послушайте, Эли, а что, если мы с вами немного прогуляемся и потолкуем по душам?
Я опешила:
— Что?
— Просто вы такая чудесная девушка, а мне сейчас ну позарез нужно пообщаться с милым и славным человеком.
— Вот оно что… — Я смущенно улыбнулась. — Спасибо за добрые слова, Люк. Что ж, наверное, я сумею выкроить для вас минут десять из своего столь занятого безделья. А куда вы хотите пойти?
— Да просто на пляж. Туда, обратно. Ах нет, совсем забыл… А где Дэвид?
— Плавает с аквалангом. По-моему, у него скоро жабры вырастут.
Люк был очень мил. Он даже чем-то напомнил мне настоящего Дэвида. Возможно, тем, что умел поглощать жареный арахис целыми горстями, не жуя. Во всяком случае, такое создавалось впечатление.
Обернув вокруг себя пляжное полотенце наподобие саронга, я последовала за Люком к морю, вдоль которого стройными рядами выстроились шезлонги под цветастыми зонтиками.
— Так о чем вы хотели поговорить? — спросила я, когда молчание затянулось. Я была уверена, что речь пойдет о том, какой подарок ему выбрать для будущей супруги, или подобной слюнявой чепухе.
Но Люк вдруг стащил с головы бейсболку и принялся нервно мять ее руками.
— Понимаете, Эли, — глухо забубнил он, — мне кажется, мы с Шелли больше не имеем права претендовать на звание самой романтичной пары. Дело в том, что я… Словом, мне кажется, что я полюбил вас.
Я остолбенела.
— Я пытался с собой бороться, — продолжал Люк, — но все тщетно. Стоит мне увидеть вас, и сердце колотится так, словно вот-вот из груди выпрыгнет. С Шелли я никогда подобного не испытывал. Ее интересует только свадебная церемония, семья и тому подобная дребедень. Вы же совсем другая. Вы просто восхитительны, Эли. Вы такая естественная и живая. Вы самая волнующая женщина на свете!
И он потянулся ко мне, вытянув губы трубочкой.
Я поспешно отстранилась:
— Возьмите себя в руки, Люк! Вы сами не понимаете, что говорите!
— Понимаю, — упрямо возразил он. — Я уже принял решение. Лучше один день прожить тигром, нежели всю жизнь бараном маяться.
— Нет, я не то имела в виду, — сказала я. — Просто Шелли из вас котлету сделает, если об этом узнает.
— Ну и пусть! — вызывающе воскликнул он. — Не могу я больше жить во лжи и притворстве.
— Ну пожалуйста, образумьтесь! — взмолилась я. — Потерпите. Хотя бы до конца отпуска. Пусть вы и в самом деле разлюбили Шелли, но нельзя ведь делать ее всеобщим посмешищем. Между прочим, завтра вечером начинается конкурс на звание самой романтичной пары в мире.
— И вы хотите, чтобы до завтрашнего вечера я скрывал свои истинные чувства? — обиженно спросил Люк. — Чтобы притворялся? А потом что? Мы с вами сможем побыть вместе? В Рино у меня тетка живет. У нее есть пустующий прицеп — настоящий передвижной дом на колесах. Мы сможем там укрыться, пока шумиха не уляжется. Давайте прямо сейчас удерем!
— Н-нет, — пробормотала я, тщетно пытаясь отпихнуть его. — Мне кажется, не стоит этого делать.
— Вам не нравится жизнь в прицепе? — спросил он. — Да, вы англичанки такие. Мой дом — моя крепость, и все такое.
— Дело вовсе не в прицепе, — возразила я. — Вы просто совсем забыли Дэвида. А ведь я люблю его.
— Эли, вы ведь сами знаете, что это неправда!
— Что?!
— Мне, право, неловко, но ведь и слепому видно, что вы с Дэвидом совершенно не знаете друг друга. И он вас не любит. Это бросается в глаза. Может, ему и приятно проводить с вами время, но взгляд его любовью не светится. Бросьте его, Эли. Я покажу вам, что такое настоящая любовь!
— Люк! — Я оттолкнула его так резко, что он приземлился на задницу. — Хватит чушь пороть! Ступайте лучше к Шелли и угостите ее своими россказнями про светящийся любовью взгляд. Я люблю Дэвида, и он любит меня. Вас же я никогда полюбить не смогу.
— Эли, вы сами не понимаете, что говорите. Я просто застал вас врасплох своим признанием… — Люк взывал мне вослед, а я удалялась, утопая почти по щиколотку в мягком песке. — Дэвид не любит вас, Эли. Он с Кандидой спит.
Я остановилась как вкопанная.
— Что?! — Я вздохнула. — Ах, я понимаю, это просто уловка, чтобы меня задержать. Ничего у вас не выйдет, Люк. Я по жизни однолюбка.
Бедненькая Шелли, думала я, лежа на кровати в спальне. Она ведь даже не подозревает о том, какие коварные мысли бродят в голове ее возлюбленного. Когда я проходила мимо бунгало, которое она занимала на пару с неверным Люком, Шелли как раз выползла наружу; лицо ее было покрыто зеленоватой кашицей тошнотворного вида.
— Привет, Эли! Ну как, готовитесь к завтрашнему испытанию? Представляете, я весь остров обошла и не нашла ни одной аптеки! Пришлось идти на кухню. Спасибо, поварята вошли в мое положение и дали мне авокадо для маски. Хотите попробовать? У меня еще несколько штук осталось.
— Нет, спасибо, Шелли, я уже поела, — отказалась я.
— Это же для лица! — засмеялась Шелли. — Попробуйте. Люк уверяет, что такой мягкой и нежной кожи, как у меня, ни у одной женщины в мире нет.
Я скривила губы в подобии улыбки.
— Кстати, — продолжила она, — кроме авокадо, здесь есть и другие, не менее полезные для кожи плоды. Например…
Ее лекцию прервало появление Люка. Запыхавшегося, с пунцовыми щеками. Струхнул, наверное, увидев меня. Решил, что я направилась прямиком к Шелли, чтобы открыть ей глаза на коварного изменника.
— Привет, дорогой! — проворковала Шелли, расплываясь до ушей. — А я как раз рассказывала Эли, какое чудо эти авокадо. Но только ты пока не смотри на меня! — Она игриво оттолкнула Люка. — Невеста в зеленой маске способна отпугнуть даже самого романтичного мужчину на земле.
Она звонко засмеялась и скрылась в прохладной тени бунгало. Люк хотел было что-то сказать мне, но я остановила его предостерегающим жестом.
— Давайте сделаем вид, будто ничего не случилось, — прошептала я.
— Но я вам правду говорю про Кандиду.
— Считайте, что я ничего не слышала.
Люк кивнул и понуро поплелся за Шелли. Раньше, когда подруги уверяли меня, что все мужики — сволочи, я считала, что они преувеличивают. Теперь же, познакомившись поближе с самым романтичным американцем, я пришла к выводу, что утверждение это верно процентов на восемьдесят. Джереми, естественно, был исключением. Я ни на мгновение не усомнилась в нем, прекрасно понимая, что история с Кандидой — чистейшей воды блеф. Еще за завтраком она призналась, что согласилась лететь в «эту заполярную Варшаву» лишь потому, что давно мечтает соблазнить режиссера.
