— Я буду очень счастлива, — расплылась в улыбке я, поднимаясь на ноги и позволяя Олегу, всё ещё растерянно молчавшему, обнять меня за талию. — Особенно если буду уверена в том, что ты, мама, в надежных руках.
Глава двадцать четвертая
Я заставила себя не плакать. На самом деле, хотелось, особенно в те секунды, когда мама притягивала меня к своей груди, обнимала и шептала на ухо, что я в люблю секунду, всегда, когда б я ни захотела, могу ей позвонить. И могу на неё рассчитывать.
Я-то могла, но только в том случае, если это не причинит ей никакого вреда. Я не позволю себе стать причиной её смерти. Пусть хоть одна из нас будет счастливой.
Когда мы уходили, я в последнее мгновение обернулась на мать и улыбнулась, наслаждаясь зрелищем. То, как Алевтина переглядывалась с Анатолием Игоревичем, как он обнимал её за талию… Если б мне предлагалось поверить какому-то мужчине, то это был бы именно он.
Или Алекс.
Хотя у Алекса, кажется, не всё в порядке с головой — по крайней мере, он сам утверждал, что это так. А у меня не было ни малейшего права отрицать.
В любом случае, я всё-таки спустилась с Олегом вниз. Шикарного спорткара, на котором приехал Алекс, уже не было, значит, он всё-таки отправился по делам, позволяя мне принять это решение самостоятельно.
Олег открыл передо мной двери автомобиля, и я послушно заняла пассажирское сидение и даже успела пристегнуться, прежде чем он занял место водителя. Но вместо того, чтобы смотреть на него, отвернулась к окну.
Мужчина потянулся ко мне, накрыл мою ладонь своей, но я поспешно высвободила её.
— Даже не рассчитывай.
— Минуту назад, — произнес он, — ты убеждала свою мать в том, что собираешься построить со мной счастливую семью.
— Счастливую семью я буду строить со своим ребенком, — отрезала я.
— Да? — изогнул брови Олег. — Извинения не приняты.
— Приняты, — холодно ответила я. — Считай, что я простила, и ты мне теперь сугубо равнодушен.
Лавров ничего не ответил. Мог, конечно, обвинить меня во лжи, и его обвинения были бы более чем законны. Я в самом деле приврала, когда сказала только что, что мне на него наплевать.
Мои чувства больше всего походили на тучи, что клубились сейчас у нас над головами. Загремел гром, взблеснула молния, и, пока мы гнали по городу, убегая от дождя и спеша промчаться по трассе, пока она ещё сухая, я кусала губы, отчаянно сдерживая кипевшие эмоции.
Ничего. Я научусь. Рано или поздно всё это перекипит.
Я сумею жить так, чтобы никто не понял, что мне плохо. Чтобы Олег не догадался, что я его ненавижу.
От любви до ненависти один шаг, а назад? Я не собиралась экспериментировать. Просто если очень хорошо играть равнодушие, то рано или поздно, уверена, мне удастся самой им проникнуться, поверить в то, что это мои настоящие чувства. А значит, я сумею не реагировать…
Возможно, я даже буду наслаждаться этим.
Нет.
Какое там наслаждаться! Я собиралась мучить себя, мучить другого человека — ну, ладно, Олега мне сейчас было совсем не жалко, — и я была уверена, что ни малейшего удовольствия от своих поступков ощущать не буду. Просто мне хотелось знать, что с моей матерью всё будет хорошо. Это самое главное. Остальное не имело никакого значения.
— Тем не менее, ты согласилась жить со мной в одном доме, — промолвил Олег.
— Я согласилась вернуться в своё старое жилище, — возразила я. — Но это не одно и то же, ты разве не понимаешь?
— Зачем?
Он вновь притормозил, нажал на какую-то кнопку, дождался, пока створки ворот разъедутся в разные стороны, и въехал на территорию, прежне предназначавшуюся моему отцу.
Теперь я не боялась, что там, внутри может оказаться Викки, а смело толкнула дверцу машины и вышла на улицу быстрее, чем Олег успел мне помочь. Послушно дождалась его у крыльца, и он, покачав головой, остановился рядом со мной.
— Зачем? — повторил свой вопрос он.
— Потому что иначе мама не позволит себе быть счастливой, — пожала плечами я. — Если будет знать, что мне плохо…
— Ты могла бы попросить что угодно, — возразил Олег. — Вечное обеспечение для неё и для себя. Отдельную квартиру.
— А выбрала иллюзию семейного счастья, — кивнула я. — И если ты хочешь этого ребенка.
— Я его хочу.
— То ты сыграешь счастливого будущего молодого отца, — твердо произнесла я, — который ждет рождения своего ребенка. И мы притворимся счастливой семьей. Но ты и пальцем меня не тронешь и не будешь рассчитывать на любую взаимность с моей стороны. Если хочешь, можешь найти себе кого-то на стороне. Только чтобы это не стало достоянием общественности.
Олег вздрогнул.
— А иначе что? — холодно спросил он. — Избавишься от нашего ребенка?
Я вздрогнула.
— Нет, — покачала головой я. — Иначе мои жертвы будут бессмысленными.
— Я не понимаю, зачем ты это делаешь.
— Просто для того, чтобы моя мама была счастлива, — пожала плечами я. — Иначе я не смогу заставить её наслаждаться жизнью. Ей будет плохо. А я этого не хочу. Если для того, чтобы помочь ей, мне надо пожертвовать собой, то я не вижу в этом никаких проблем. Правда.
Олег покачал головой.
— Я тебя не понимаю.
— Я уже всё решила.
Осознав, что он так и не собирается заходить в дом, я отобрала ключи, которые он крепко сжимал в руке, поднялась по ступенькам наверх, к двери. Вставила ключ в замочную скважину, провернула его, услышав знакомый щелчок.
Сколько времени прошло с того момента, когда я имела право сама открывать дверь в собственный дом? Да, наверное, слишком много, уже и не вспомню.
Отец так и не предоставил мне полноценный комплект ключей. У меня было право жить здесь, но скорее номинальное. Всё время под наблюдением, сопровождаемая охранниками, внимательным взглядом Викки… И отец, который будто тенью следовал за мною на протяжении всей моей жизни и диктовал мне правильные действия.
Мне казалось, это было так давно, а, как оказалось, всего полтора месяца назад. Полтора месяца я наслаждалась свободой, и к чему это меня привело?
Я вновь возвращалась в дом, который ненавидела, к мужчине, которого ненавидела, с ребенком под сердцем.
Тут уже обозначить свою ненависть я не могла. Ненавидеть своё дитя только за то, что его отец оказался козлом, не так уж и просто, и я не хотела преодолевать этот путь. Просто надеялась на то, что смогу быть свободнее. Хоть немножко.
Но призрачное мамино счастье почему-то не спешило приносить мне желанное облегчение.
— Стася, — позвал меня Олег, когда я уже преодолела путь к лестнице и собиралась подняться в некогда свою комнату.
— Что? — я стремительно оглянулась. — Ах да. — я протянула связку ключей. — Прости. Надо было отдать тебе сразу.
Он протянул руку, как будто собирался забрать ключи, но вместо этого сжал мою ладонь и заглянул в глаза. Я хотела вырваться, убежать, но почему-то стояла, как завороженная, как будто прикованная к одному месту, и смотрела на него, не зная, что должна сделать, чтобы мне было хотя бы наполовину не так больно.
— Я сделаю тебе твой комплект, — промолвил Олег, хотя ключи меня сейчас совершенно не интересовали.
— Спасибо.
— Послушай, — он протянул руку, осторожно скользнул кончиками пальцев по моей щеке, — я не хочу, чтобы тебе было плохо. Не хочу, чтобы ты была несчастна. И не хочу, чтобы ты чувствовала себя пленницей этого дома.
Я молча смотрела ему в глаза. Понимала, что вроде как должна что-то ответить, но не могла подобрать правильные слова. В конце концов, я сделала неуверенный шаг вперед и шумно втянула носом воздух, почувствовав, как он обнимает меня за талию и привлекает к себе.
— Ты не должна делать себя жертвой, — прошептал Олег. — Мы можем быть счастливы вместе. Полноценная семья. Ты, я и наш малыш. Разве это не чудесно? Если бы ты согласилась быть моей женой.
Это в самом деле было бы чудесно. Если бы у меня были факты, что Алекс прав, Олег — просто запутался, испугался наших отношений… Я бы могла простить ему этот испуг. Но я до сих пор сомневалась, в самом ли деле он вычеркнул из своих воспоминаний Викки, действительно ли перешагнул через эти отношения.
