- Молчу, молчу, - хрюкает Жека, когда получает по загривку от жены.
- Ой, Марк, так у тебя же тоже сегодня день рождения, вот гад, иди уже, услышали уши.
Я опять смеюсь, потому что Женька поворачивается на сто восемьдесят градусов и говорит мне:
- За это нужно выпить, сколько стукнуло?
- Тридцать четыре.
- Тогда сам бог велел, это кощунство.
- Да иди ты, горе луковое, потом поговорите, холод собачий, а Марк устал с дороги.
Они такие забавные, пусть и спорят, но без какой либо злости. Мне удивительно, что Аня без истерик воспринимает загулы мужа с друзьями. Она мировая женщина, если посмотреть. Впрочем, как объясняла когда-то Марго, такие вот дни бываю нечасто, но когда случаются, то с душой, да на полную катушку.
Первое, что я слышу, войдя в дом, это голос Виолы, она, любопытная девчонка, сразу просекает, что кто-то нагрянул в гости.
- Вечер добрый, - неловко улыбаюсь тёще, но не вижу в её глазах презрения.
- Добрый, как же ты в ночь, да по такой погоде, - причитает женщина и выглядывает в окно.
- Пока нормально, это позже может замести.
В прихожей неожиданно вылетает Жорка и испуганно смотрит на меня, очень пристально смотрит, хвост распушил.
- Жорка, ты куда, - в один голос верещат Марго и Виола, а за котом погоня: первой с куклой наперевес бежит Кира, Виола с мешочком бочонков, а завершает процессию Маргарита, поддерживая живот руками.
- Да что там произошло, что Жорка так всполошился. Оля с женихом что ли пришла?
Моя лисица появляется в дверях, улыбается, но её радость быстро испаряется.
- Так, здесь всё понятно, драсте и до свидания, всего вам хорошего.
- Ритка! – бухтит Женька, усевшись на невысокий стульчик у порога, - Не дерзи гостям!
- Его сюда никто не звал!
- Рит, кто тебя укусил? – корит мама мою грозную девочку, а я только нервно потираю висок, голова внезапно заныла от выстрела адреналинчика, когда увидел её в домашней одежде, такой родной и яркой.
- Вот сколько раз говорить, что не так эти дела делаются, Черкасов, вот тебе, я посмотрю плевать на то, что у меня свои планы, в которых ты не записан.
- Сестра, ты вот ни капельки сейчас не права, не стоит при всех выливать свой негатив, к тому же, у парня ДР.
- И что? Поздравляю, желаю побольше ума, всё. Можешь возвращаться домой.
Разводит руками, крутится на месте и убегает в спальню, громко хлопнув дверью.
- Вот дура.
Мы, взрослые, мало сказать что очумели, услышав слова Виолы, которая выронила мешочек с бочонками.
- Что ты сказала? – Аня хлопает ресницами.
- Эта дура, что Марка обижает.
- Вот тебе и воспитание! – рычит Аня на мужа, который руками голову прикрыл.
Я наблюдаю за семейством и понимаю, что так, к кому я спешил, не рада. Это ожидаемо, но чуточку надежды я все-таки имел.
- Давай, живо раздевайся, а наша беременная пусть успокоится.
- А я подумаю о том, куда пристроить твою машину.
Женька срывается со стула, на ходу одевается и вываливается из дому.
Я за ним, чтобы забрать пакеты с продуктами и подарками, а самый ценный у меня в пальто, во внутреннем кармане.
68 глава
Маргарита
Предатели, все предатели! Кутаюсь в плед с головой и глотаю горькие слёзы. Как увидела его, сама себя стала ненавидеть, вроде бы что-то толкает изнутри, видимо сын, вперед и говорит: да хватит дурить, поздравь его и обними, он ведь приехал, он рядом и такой родной. А чертёнок, которому все видится в черном свете, подстегивает творить глупости, насильно заставляет меня говорить то, что говорю.
Я разрываюсь между непонятными чувствами и практически насильно заставляю себя успокоиться. Всхлипываю, от бессилия мои глаза сами по себе закрываются…
Настойчивый звонок не прекращается до тех пор, пока я не открываю глаза и не смотрю на звенящий мобильный телефон. Незнакомый номер, и это меня удивляет до колик в животе. Не люблю подобные сюрпризы, но не собираюсь затягивать с ответом, сразу же нажимаю на трубку и слышу хриплый мужской голос.
- Вы Лисица? – я от испуга икаю и, кажется, забываю, как дышать, - ну же, не молчите.
- Я, а кто говорит?
- Медработник скорой помощи, у нас для вас неприятные новости, ваш муж разбился, возвращаясь в город.
- Он жив?
- Примите наши соболезнования.
Трубка выпадает из моих рук и гулко стучится об пол, а я теряю сознание…
Прихожу в себя от того, что меня словно что-то душит, мне жарко и нет возможности дышать нормально. Открываю глаза и пытаюсь вспомнить то, что со мной произошло. Рука самостоятельно ищет телефон, но на привычном месте его не оказалось, включаю светильник на тумбочке и резко сажусь на кровати. Я все вспоминаю. Это только сон, дурной сон, не больше того! Правда ведь сон? Хватаю мобильник, ищу входящие звонки, и меня словно отпускает. Все только приснилось, никто мне не звонил.
Давно я так быстро не соскакивала с кровати и не чувствовала под собой ног, когда одевалась в куртку и сапоги, глотая слёзы. Сколько времени? Вроде бы только дело к полуночи близится, все спят, а вот я от волнения не знаю куда бежать и что делать.
Машина! Где эта чёртова машина! Неужели уехал? Послушался и уехал, что если вдруг?!
Я выскакиваю на улицу, по двору бегает довольный Тузик и пытается подлизываться. А мне нет до него никакого дела, вот вообще, на что мелкий коротышка жутко обижается и прячется в конуру.
Снегу навалило больше пяти сантиметров, это точно, едва пробираюсь к воротам и отчаянно вздыхаю, когда понимаю, что нет кроссовера Черкасова у ворот гаража, да и внутри гаража её быть не может, там старушка Женьки стоит.
Мне давно не было так страшно, мысли накрывают темной пеленой, малыш брыкается, а я кутаюсь в куртку и плачу, ветер больно обжигает лицо, а я не могу с места сдвинуться.
- Марго, ты сошла с ума?!
За моей спиной я слышу голос Марка, поворачиваюсь, ноги сами срываются с места и несут меня к нему.
- Ты не уехал? Ты жив?
- Меня не пустили, Женька ключи отобрал.
- Какой хороший Женька, - лепечу я, вжимаясь в Марка, ладошками скользя по лицу любимого мужчины.
- В дом, живо, ты что творишь.
- Я испугалась, очень.
Марк вталкивает меня в дом, помогает снять куртку. А сам ведь не лучше, не умнее, чем я: выскочил на улицу в спортивных штанах и в пальто на голое тело.
Он так шустро вертит меня вокруг своей оси, а потом оттесняет в спальню, что я не успеваю очнуться.
- Что случилось?
Он испуган не меньше моего, а я дрожу не то от холода, не то от страха за него и не могу слова сказать. Меня кутают в плед, укладывают в кровать, а я глупо улыбаюсь и смотрю на Черкасова, который сидит на краю кровати в пальто на распашку и пытается понять, какая муха меня укусила.
- Сильно замерзла?
- Немного.
- Почему ты там бегала?
- Мне сон приснился, что ты возвращался домой и попал в аварию, только в этот раз ты умер.
Марк смотрит пристально в моё лицо и молчит, а я не сразу осознаю, что по моим щекам градом текут слёзы.
- Ой, - икаю от неожиданности, когда понимаю, что меня изнутри пинает сынок, моя рука по привычке успокаивающим жестом гладит низ живота.
Рука Марка накрывает мою руку, и вместе мы слушаем шевеление сына.
- Ты думала, какое имя ему дашь?
- Да, Пашка, - слова вылетаю из меня так рьяно, что впору удивляться, как легко у него получается вытянуть из меня информацию.
- Красивое имя, мне нравится.
- Мне тоже, племяшки ждут, не дождутся рождения братика.
- Я тоже, веришь?
- Наверное, - кусаю губы и заливаюсь краской стыда, от того, как горячо по моим венам бурлит кровь, медленно начинаю понимать, от чего именно она так бурлит: Марк легонько потирает мои пальчики и непрерывно смотрит мне в глаза.
