- Я рад, что теперь мы связанны навсегда.
- Что? – вырываю руку, не сразу понимая, о чём мне толкует мужчина, сидящий напротив.
- Что у нас есть он.
Удивительно, он сегодня немногословный, к чему бы это?
- Ах, это, конечно, родители есть родители, какими бы они не были.
- Ты же любишь меня?
- Да, что?!
Я смотрю на Черкасова круглыми глазами, а он хитро улыбается и пытается сдержать смех.
- Ах ты, шпион доморощенный! Пус…
Мои руки живут своей жизнью: они нетерпеливо проникают под пальто и касаются разгоряченного тела Марка, а он не собирается отпускать мои губы из плена и целует так жарко, что я не соображаю, а веду ли я себя тихо.
- Отпусти, мне дышать нечем, - меня бросает в жар от избытка чувств, откидываюсь на подушку и прижимаю ладошки к лицу.
- Без пяти двенадцать, думаю, что могу воспользоваться этим шансом, вдруг получится, - бормочет что-то себе под нос, а я стыжусь своего поведения и не хочу смотреть ему в лицо, да мои глаза готовы его слопать от голода.
- Посмотри на меня, пожалуйста.
Открываю глаза и опять есть повод моим глазам увеличиться в размере. Перед моим носом в красивой бархатной коробочке лежит помолвочное кольцо.
- Я думаю, что в этот раз я обязан сделать всё правильно.
Я икаю от удивления, когда этот огромный мужчина хлопается на колени перед моей кроватью и протягивает вперед свой подарок.
- Понимаю, что много набедокурил, но прошу об одном: дай нашим отношениям шанс, дай возможность начать всё с чистого листа, и я клянусь: ты не пожалеешь, что доверилась мне. Я готов меняться, я буду стараться.
Марк почему-то смотрит на часы, и я только теперь понимаю, о каких пяти минутах он говорил. День рождения его вот-вот закончится.
В ушах шумит, я пребываю в лёгком шоке, и не знаю, как себя вести дальше. Я хочу верить, что новый шанс будет удачным, но не могу не думать о рисках. Мне столько всего хочется ему сказать, но все потом, потому что именно сейчас мой ответ важен для него.
Слова задерживаются в горле, я не знаю, как правильно их сложить в предложения, чтобы сформулировать мысль правильно. Вдруг понимаю, что порой тысячи слов не несут никакой пользы. Только поступки, лишь они дают понять: всё ли так радужно, как обещалось.
Я протягиваю Марку руку, он торопливо, вижу, как дрожал его пальцы, надевает мне прелестное колечко на палец и вздыхает облегченно.
- Черкасов, ты же понимаешь, что словам я больше не верю, только твоим поступкам?
***
- Рита, Рита, посмотри, что Жорка сотворил? – из коридора слышны крики девчонок, топот их ножек приближается, а я не могу глаза открыть.
- Дядя Марк, ты разве не видел, что он у тебя под носом творил.
Просыпаюсь и сажусь, потираю глаза и неожиданно цепляюсь взглядом за колечко. Жар моментально с новой силой опоясывает моё тело, а память окунает в воспоминания ночи. Ехидно улыбаюсь, представляя сонное лицо Черкасова, тот и так не рад неудобному дивану, а еще и раннее землетрясение в виде племяшек.
- Жорка, гад, ты зачем дождик распотрошил! – причитает Аня, а Марк смеётся на всю комнату.
Я не жду приглашения, спешу в зал, где картина маслом: по ковру накрошен ярко жёлтый дождик, а рядышком с десяток игрушек, которые мой любимый котяра любезно разбросал.
- Ему не нравится, нужно переделать.
Марк тискает орущего кота, который прекрасно понимает, что слажал, и все внимание сосредоточено только на нём.
- Ита, сматьи, сматьи, - крошечный пальчик Киры указывает мне на погром в комнате.
- И ты всё это проспал? – удивленно смотрю на Марка и не верю.
- Ну, я как бы слышал, но думал, мало ли кто и чем занят.
- Рита, а что это у тебя такое на пальчике? – Виола сразу просекает моё колечко, осторожно его поглаживает и рассматривает, - красота.
Я притихла, Марк молчит и улыбается, в комнате появляется мама и видит нас с Виолой, замечает кольцо и полностью игнорирует бедлам.
- Вау, - хлопает в ладоши Аня, когда замечает блеск в глазах Марка, а на моём лице - смущение.
- У кого-то будет свадьба! – прыгает Виола и кружится по комнате, напевая любимую песенку под нос.
- Рит, ты такая молодец.
Мама начинает плакать, а я вижу, что она плачет, и себе начинаю, Анюта присоединяется. В комнату вваливается Женька и поднимает вверх бутылку шампанского.
- Черкасов, мы же толком не выпили за твоё здоровье, а тут ещё один повод, я так понимаю у вас всё на мази, все шестерёнки смазаны, детали отремонтированы?
- Жень, ну вот что ты городишь.
- Мам, а какие шестеренки?
- Ви, папа о машине говорит.
За нашими спинами прыскает Марк, а Жорка опять покушается на ёлку, с которой летят игрушки, когда тот когтями задевает дождик и тянет его в сторону.
- Я ему носки свяжу, кто бы когти свои не распускал! – Виола выдает ноу-хау, а мы наблюдаем, как мой питомец зверствует, наплевав на хозяев.
***
Елку нам пришлось наряжать по новой, а потом внимательно следить за тем, чтобы Жорка не открыл очередной сезон охоты. Всё это время Марк наблюдает за мной, да так пристально, что я время от времени кусаю губы. Ночью я ему сразу сказала, чтобы закатал губу и не думал, что так просто получит то, о чем красноречиво говорят его глаза.
И что в итоге? Он не намекает, не говорит привычно много, просто пасёт меня своим цепким взглядом. А я вспоминаю наши летние ночи и понимаю, что моё тело никогда его не забывало, оно так же хочет его ласк, его жадности и нежности одновременно.
В обед в доме распахиваются входные двери, в прихожую влетает взъерошенная Оля и говорит:
- Всех с наступающим. О, Черкасов, и ты тут, поздравляю, не выгнали метлой?
- Бог миловал.
- Ага, слышали, чьими заслугами тут остался, - потешается над Марком, который помогает маме миксером взбивать яйца, пока я неторопливо занимаюсь любимым салатиком с креветками. – Кстати, там тебя этот, Уваров заждался, весь снег испоганил своими нервными похождениями.
У меня глаза огромные, нож застывает в руке, и Оля тут же хватает меня за ладошку.
- Твою мать! Ой, теть Свет, не про вас.
- Да, да, ни в чем себе не отказывай, детка, - и смеется, забирая из рук Марка орудие труда, - иди своего друга проведай. Кстати, Олечка, как ваши отношения?
- Что?! – глаза у подруженьки выпучены, а лицо покрывается красными пятнами,- Какие ещё отношения?!
Моя мама как-то загадочно смеётся, а Оля фыркает, но руку мою не отпускает, хорошенечко изучает колечко.
- Свадьба когда?
- А она у нас ещё ломается, - Женька выглядывает из прихожей и закусывает солёным огурцом стопку, которую опрокинул давеча с Черкасовым, но одной зятю как всегда мало.
- Ничего я не ломаюсь, - осматриваюсь по сторонам и радуюсь, что Марк уже не слышит нашу перебранку, а поспешно вышел к Уварову.
- Пустяки, раз приняла кольцо, тогда свадьбе быть.
- Мечтайте, - бурчу под нос, я, понимаешь ли, сама еще себе не верю, не верю, что так просто смогла сделать шаг ему навстречу.
Конечно же, бросаться в омут с головой я не готова, боюсь, что опять потеряю голову от переизбытка чувств, поэтому активно себя тренирую, выдержка мне не помешает. – А ты какими судьбами у нас, новости какие на хвосте принесла?
- Ты не поверишь, Добби дали вольную.
- В смысле?! - Хлопаю ресницами.
- Этот, что возомнил себя вездесущим, соизволил отпустить меня в вольное плаванье. Теперь я практически безработная, но это в случае, если Марк не поможет мне с новым местом работы.
- Это же хорошо! Прекрасные новости.
Я подрываюсь со стула и обнимаю счастливую Ольку, как же я её люблю.
- Польке говорила?
- Нет, только тебе, но сейчас и её обрадую.
- А как быть с долгом.
