Альберт напряженно молчит, пристально изучает нас всех. Ощущение, будто он судьбу нашу решает, и от его слова зависит будущее каждого в этом доме. Слишком много власти и авторитета исходит от пожилого мужчины. Настоящий глава семейства.
Но и Адам ему не уступает. Горячий, вспыльчивый, он создает контраст ледяному отцу. Сложно предугадать, что выйдет из этого противостояния. Чувствую, как он стремительно закипает. Чем дольше молчит папа и внимательнее оценивает нас с тройняшками, тем сильнее нагревается Адам. Не выдерживает первый — и взрывается:
— Предупреждаю сразу, если хоть слово против моей женщины услышу, ты нас вообще никогда не увидишь, — рычит он так яростно, что я невольно обхватываю себя руками. — Я вообще не собирался вас знакомить. Дураком последним надо быть, чтобы рассчитывать на твое понимание и участие. Мы исключительно к Марку приехали, — произносит с вызовом, отчего глаза Альберта темнеют.
— Ну, прекратите, — возмущенно взмахивает руками Валерия. — Адам, на тебя я обижена за то, что ты прятал таких милых тройняшек, — грозит ему пальцем. И подходит к мужу: — На тебя тем более! Алик, ты забыл, что было со Златой? Я с трудом вас помирила. А сейчас даже пытаться не буду. Все сам! — отворачивается демонстративно.
Злата принимает сторону свекрови, перехватывает «эстафетную палочку», но действует по иной методике. Кнутом и пряником. Толкает Альберта в бок, губы надувает возмущенно, а потом берет свекра под руку и укладывает голову ему на плечо.
— Пап Алик, ну, посмотрите на них. Какие лапочки, — указывает на застывших чертят. А сама ластится к нему, как к отцу родному.
Подмигивает своим Ане и Артему. Двойняшки, мигом почуяв неладное, подлетают к Туманову с радостными криками: «Деда, а что ты нам привез?».
Силы неравные. В итоге, глава семьи в лице меняется, постепенно смягчается, пока не сдается окончательно.
— Приятно познакомиться, Агата, — со скрипом, но все же выжимает из себя. И на Злату косится, будто одобрения ждет. Она, помедлив, кивает свекру.
Альберт по-отечески чмокает невестку в макушку. И отпускает ее к Марку, который нетерпеливо сгребает жену в охапку. Обнимает, нашептывает что-то ласковое. А нам с детьми улыбку посылает в знак приветствия.
Адам же ни на шаг от меня не отходит. Стальным щитом стоит между мной и его отцом. Краем глаза следит за тройняшками.
— Взаимно, — собравшись с духом, стараюсь ответить Альберту доброжелательно. Как бы меня не угнетала сложившаяся ситуация, я не желаю подливать масла в огонь.
— Агата, я бы хотел услышать вашу версию всего этого… — устало потирает переносицу пальцами. — С ним разговаривать бесполезно, — бубнит, покосившись на Адама. И я молча соглашаюсь, потому что тот сейчас больше на огнедышащего дракона похож. Мне самой рядом находиться страшно, хотя защищает он именно меня. — Только прежде мне надо выпить, — заявляет строгий мужчина неожиданно обреченно.
— Чай, я надеюсь? — берет мужа под локоть Валерия. — Ничего крепче вам нельзя, Альберт Ильич, — с нотками сарказма добавляет.
— Опять начинаешь, — глаза закатывает. «Камень» заметно трескается, поддаваясь чарам жены. — Ты еще про возраст мне напомни, девочка, — проговаривает чуть слышно.
Но я расшифровываю фразу, удивляюсь такому милому обращению, которое не вяжется с грозным видом сурового Туманова, и с трудом улыбку подавляю. Права была Злата: хорошие родители, просто своеобразные.
— А с нами познакомиться? — отмерев, подбегает к Альберту Васька. — Папочка нас опять не представил, — стреляет взглядом в Адама.
Ее уверенного «папочка» хватает, чтобы расслабились оба: и старший Туманов, и младший.
— Ага, он у нас не очень воспитанный, — поддерживает сестру Ксюша, но издалека. Подумав, Макса подталкивает к деду, а сама за ним прячется.
— Добрый… день, — непривычно заикается сын. — То есть вечер, — на часы косится, и этот жест не скрывается от взгляда главы семейства. Как и коллекционная вещица. — Почти вечер, — совсем теряется Максим.
На помощь спешит Адам. Притягивает мальчишку к себе, по макушке треплет, поддерживает. А в сторону отца опять невидимые шипы выпускает.
— Согласен, папочка ваш невоспитанный. Мое упущение, — бурчит Альберт. — Знакомиться, значит? Ну, что же, — хмыкает, приседая. — Привет, красавцы, отныне я, кажется, ваш дед.
Глава 35
Я заключена в объятия Адама, как в капкан. Не помню, в какой именно момент я дала слабину и позволила ему увлечь себя на диван в гостиной Тумановых. Устало уронила голову на плечо и уложила ладонь на твердую, мерно вздымающуюся грудь. Разрешила ему зарыться пальцами в мои волосы и, ослабив хвост, перебирать пряди, играть ими, будто успокаиваясь так.
Впрочем, Адам уже не нервничает. Вместе со мной наблюдает, как дети облепили Альберта и Валерию. Все пятеро. И наперебой рассказывают им что-то, едва ли не отталкивая друг друга. Рядом некоторое время суетится Злата, беспокоится, что малыши могут утомить старших, но Альберт «отпускает» ее легким движением руки. И тут же жену перехватывает Марк, укутывая в свои сети.
— Деда, вот ты такой мудрый… — издалека начинает Ксюша, и я привстаю напряженно. Не нравится мне ее тон. Хитрюшка задумала что-то.
— Ну, хоть не старый, — смеется Альберт, подмигивая жене. Могу поспорить, что Валерия смущается под его нежным взглядом, но быстро прячет эмоции.
Ксю, воспользовавшись моментом, залезает на диван. Ближе к старшему Туманову. Пока я решаю, пора ли остановить дочь, Адам усиливает хватку, шумно выдыхает мне в висок:
— Расслабься, все нормально. Здесь все свои. Родные, — целует возле уха. — Даже тот айсберг, — кивает на отца.
Альберт зыркает на сына, словно подслушав, хотя сидят они поодаль, на противоположной стороне просторного помещения. И, вздохнув, возвращает все свое внимание внукам.
— Не говори так, — отчитываю Адама шепотом. — Смотри, как он подтаял, — улыбаюсь, когда коварная «принцесса» оказывается у деда на коленях. — Даже несмотря на то, что они не ваши…
Указательный палец ложится на мои губы, мешая продолжить фразу, сминает грубо. Уверена, Адам и так понял, что я имею ввиду. Весь вечер они с Валерией не позволяют мне сказать Альберту правду. Одна по-прежнему уверена, что внуки родные, второй принял их, а я… Начинаю сомневаться в своих убеждениях. Особенно, когда тройняшки, облепив деда, так трогательно жмутся к нему, как птенчики к наседке.
— Накажу, если будешь много болтать, — наглеет Адам, но у меня нет сил злиться на него. Слишком тепло и уютно в его руках.
— И умный, — продолжает подлизываться Ксюша.
Едва заметный знак сестре подает, и Васена тут же включается в игру:
— А еще большой и сильный, — продолжает.
Я замираю и слежу, к чему все приведет. Вижу, что и Макс напрягся. Выпрямив спину и вытянув шею, пристально наблюдает за близняшками.
— Они что-то задумали, — предупреждаю Адама.
— Ага, — кивает он довольно, словно купил билет на премьеру спектакля, да еще и в первом ряду.
— Допустим, — самодовольно откликается на комплименты малышни Альберт.
Подготовив его на пару с сестрой, Васена, наконец, совершает контрольный выстрел:
— Почему ты тогда нам раньше папочку не привел?
Старший и младший Тумановы закашливаются одновременно. Переглядываются растерянно, а я хмыкаю удовлетворенно и с вызовом на Адама смотрю. Надо было слушать, когда я предупреждала.
— Да-да, вы вдвоем что, целых пять лет нас найти не могли? — Ксюша начинает важно, а под конец обиженно поджимает губу. — Или не хотели?
— Вообще-то шесть, — поднимает палец Макс. — Мама еще беременная же была, — уточняет дотошно.
В гостиной повисает неловкая тишина. Закусив губу, я аккуратно пытаюсь выбраться из хватки Адама. Надо срочно спасать главу семейства от настырных чертят и их неудобных вопросов.
— Думаю, нам пора, — выпаливаю, покосившись на часы. — Солнышки мои, собирайтесь, дома дедушка с бабушкой заждались.
