сорокалетней историей, позволял нам устроить застолье прямо посреди дня.
– Настенька, наливай винцо, будем дегустировать. Да куда ты льешь? – недовольная женщина выхватила из рук моей помощницы миниатюрные хрустальные бокалы и достала из стеклянного шкафчика стаканы. – Мы, что, школьницы, чтобы этими наперстками пить?
– Только не напейтесь как школьницы на выпускном, очень вас прошу.
– А ты завидуй молча, – Галина Яковлевна сунула мне в руки стакан с апельсиновым соком и одним глотком осушила содержимое своей тары. – Мне сегодня можно всё.
Как ни странно, у этих посиделок не было налета грусти или печали. Пару раз горестно всхлипнув о днях минувших, Галина Яковлевна утерла слезы и пообещала превратить этот день в праздник.
– Не представляю, что смогу так же, – сказала я, когда моя свекровь от души насмеялась вместе с Настей, вспоминая историю времен романтической молодости.
– Сможешь лучше! Ну не грустить ведь, ей богу. Время назад не вернешь, а все что ни делается, все к лучшему.
– Да, но… – я потупила взгляд в пустой стакан и отрицательно качнула головой. – Мы с Борисом будем разводиться меньше, чем через месяц. Я отпустила его, но не могу отпустить наш брак.
– Было бы за что держаться…
– Нужно просто признать, что ваш брак получился… бракованным.
– Настюша, звучит как тост! – две подвыпившие женщины отсалютовали друг другу стаканами с вином, а я только хмыкнула, подыгрывая им апельсиновым соком.
Почему-то мне и впрямь делалось грустно, когда я задумывалась о разводе. Но, конечно, мыслей остановить процесс у меня не возникало.
Чувства к Борису прошли, наш брак превратился в настоящий ад, и ничего больше не держало вместе. Но было обидно, что десять лет совместной жизни и взаимных усилий пошли насмарку.
Теперь нужно было начинать новую жизнь с чистого листа, с той самой точки, от которой почти что пятнадцать лет назад я свернула в направлении семьи Миролюбовых.
И кто знает, смогу ли я в свои без трех лет тридцать с маленьким ребенком на руках найти в себе силы построить семью вновь? Найдется ли человек, который всерьез захочет пройти нелегкий путь начала отношений со мной и моим ребенком?
Все это казалось мне очень сложным…. Как будто перспектива навсегда остаться разведенной не казалась мне такой уж невозможной.
Из мыслей меня выдернул телефонный звонок, от которого комната наполнилась громкой навязчивой мелодией.
– Я отвечу, – сказала своим сегодняшним подругам по несчастью, уходя в гардеробную, чтобы поговорить.
И нет, мне было нечего скрывать, просто звонил Борис. Впрочем…
Я не знала с какой целью он звонит, поэтому предпочла скрыться от посторонних ушей.
– Привет, – ответила я спустя несметное количество гудков.
– Привет, – голос Бориса звучал тихо, как будто он тоже прятался от кого-то в гардеробной. – Мама с тобой?
– Да, мы у меня, – я обернулась на закрытую дверь, как будто сквозь нее могла увидеть свекровь со своей помощницей, которые, судя по звуку, откупорили третью бутылку вина. – Она в порядке, если ты об этом.
– Да, хорошо. Спасибо, что поддерживаешь ее сейчас и вообще… Ты сейчас для нее, наверное, даже ближе, чем я.
– Ерунда. Все нормально. Как Григорий Борисович? Я свяжусь с ним на неделе насчет официальных комментариев…
– Папа держится, – Борис перебил меня на полуслове, как будто хотел поскорее сказать что-то важное. – В глубине души переживает, но не показывает этого. В ближайшее время он будет писать отказ от части своих акций в мою пользу…
– Мы это уже обсудили, – теперь настала моя очередь перебивать. – На ребенка ничего переписывать не нужно, на меня тоже. Избавь меня от этих проблем.
Я опустилась на кожаных пуфик в углу у зеркального шкафа и устало положила голову на скрещенные руки.
В последнее время дележка имущества походила на перетягивание каната, где пока не было ни победителей, ни проигравших, ни видения конечной цели этой игры.
Кто-то желал откусить кусок от семейного имущества побольше, кто-то, как я, хотел только спокойствия и тишины.
– Да, да, тебя это всё не коснется, я обещаю. Хотел только спросить… Отцу рассказать, что ребенок от Корнева?
От волнения я закусила губу и отрицательно мотнула головой, как будто мужчина мог это видеть.
Одно упоминание об этом вызвало тянущее чувство внизу живота, от чего меня затошнило.
– Если можно, оттяни этот момент. Если он узнает до нашего развода, сделает все, чтобы я осталась без гроша за душой.
– Я в любом случае не позволю ему…
– Просто пока не нужно, – тихо попросила я. – Спасибо за понимание.
– Конечно, конечно.
В разговоре повисла неловкая пауза, которую логично было бы перенаправить в русло окончания этого странного разговора, но почему-то никто из нас не решался произнести «Пока».
И когда я набрала воздух в легкие, чтобы попрощаться с мужчиной, он сказал совершенно неожиданную вещь:
– Ты ничего не почувствовала сегодня?
– О чем ты? – от непонимания я тряхнула головой и навострила уши.
– Этот развод, родители… Через несколько недель мы будем сидеть на их местах. Можешь себе это представить? Я пытался, но не получилось…
Я затихла, нервно покусывая указательный палец.
Борис думал о том же, о чем и я. Уверена, умом он понимал, что этот брак закончен и нет смысла за него держаться, но что-то внутри, называемое рационализмом или привычкой, не давало отпустить его с концами.
– В очередной раз думаю, что мы торопимся и совершаем ошибку.
– Мы совершим ошибку, если сейчас не поторопимся, – парировала я. – Мне тоже не верится, что мы разводимся, что десятилетний брак окончен вот так вот… Глупо, скомкано, со скандалом, изменами и при подобных обстоятельствах. Но мы оба знаем, что так будет лучше.
– Если ты поменяешь свое мнение, я сделаю все возможное, чтобы мы стали счастливы.
– Мы попытались, у нас не вышло, – с сожалением произнесла я.
– Даже если ты изменишь свое мнение после развода, – Борис пропустил мою фразу мимо ушей и сказал в унисон со мной.
Мне было нечего ответить. И я промолчала. В очередной раз.
– На следующей неделе подписываем договор. Ориентировочно во вторник. Нужно присутствие твоё и мамы.
– Да, помню, – нехотя согласилась я. – Мы будем.
На фоне ситуации с разводом рабочие вопросы все чаще отходили на второй план.
Мы с Борисом отказались от своих привычных обязанностей, оставив на себе только то, что положено делать управленцам. Система иерархии и делегирования задач снова начала работать в холдинге.
Казалось, что так куда правильнее и эффективнее. За несколько недель мы изучили договор на вхождение в состав холдинга одной некрупной организации вдоль и поперек.
Мы наняли новых юристов, переписали текст
