хоть одной. Спроси, почему они так быстро пропадали из твоей жизни! А лучше встреться и произнеси при них имя Розали! Посмотри в их глаза в этот момент. И ты всё поймёшь!
– Марк, я…
– Ты не веришь мне, – не даёт мне сказать хоть слово защиты в сторону мрази, что лишила его матери. – Да, я так и думал, – хмыкает. – Что тебе нужно, чтобы ты поверил своей жене? Какие доказательства? Хочешь, тест ДНК сделаем? Или наймём детектива, который расследует это дело об убийстве моей матери, но потом его вновь в суде развалят из-за бабла этой суки?
– Ты похож на меня…
– О боги! Тест ДНК не нужен? – издевается восклицанием. – Спустя столько месяцев рядом ты только сейчас увидел сходство?
– Ты не врёшь?
– Поехали к последней твоей бывшей? Мириам говорила с ней, но она отказалась говорить всё прямо. Только в суде. Думаю, тебе она скажет. Поехали! Прошу!
– У меня работа… Может, после?
– К чёрту работу! – кричит, злясь на меня и на то, что я не хочу верить в то, что женщина, с которой я провёл столько времени, оказалась монстром. – Нам надо ехать сейчас! Чтобы ты поверил Мириам, это нужно сделать сейчас! А потом мы поедем в клинику, и ты будешь на коленях валяться перед женщиной, которая родила тебе троих детей.
– Родила?! Уже?
– Да. Эмоции свои надо было в узде держать, – ругается на меня так, словно он мой отец, а не якобы сын. – Довёл женщину до преждевременных родов и состояния, когда она целыми днями сидит у окна и ждёт, когда явишься ты или ей принесут детей, которые недоношенные и которым нельзя с ней в одной палате пока находиться дольше пяти минут.
– Ладно, – соглашаюсь, и встаю со своего кресла.
Я… стал отцом…
И если этот парень не врёт, то у меня… четверо детей…
То не одного, то четверо…
О господи!
Мириам
Включаю игру на телефоне и от скуки пытаюсь хоть как-то себя развлечь. Детей уже увезли и мне… страшно. Я переживаю. Марка не было целый день. Он звонил утром, а потом пропал. Даже на звонки не отвечает.
Понимаю, что у него своя личная жизнь есть, но я переживаю. Вдруг Розали его убить решила. Или избить. И он теперь валяется где-то. А я здесь и помочь не могу.
В окно палаты что-то ударяется. Один раз, второй раз, третий.
С опаской подхожу и выглядываю в окно с краю, чтобы четвёртый в меня не попал. Присматриваюсь на землю, чтобы понять, кто решил побеспокоить мой покой.
А что, если Розали киллера наняла? И это он?
Но пули бы пробили окно! Точно! Значит, не киллер и пули. Но кто?
Осматриваю землю, надеясь увидеть хоть кого-то и моему взору представляется картинка двух мужчин в обнимку с букетом цветов. Приглядываюсь и узнаю в них Марка и Алима. Мужчины явно пьяны и стоят на ногах только благодаря тому, что держатся друг за друга.
В окно прилетает очередной камень, брошенный Марком. При этом три до этого не попадают в цель.
Осознаю, что ещё немного, и они стекло в моей палате разобьют, и их в полицию заберут.
Открываю окно и выглядываю.
– Тихо вы! – шиплю на них.
– О-о-о, Мириам! – первым отзывается младший алкаш.
– Где? – спрашивает Алим, и его собутыльник поднимает руку, чтобы указать направление, но… косится и показывает немного не туда и этажом ниже.
– Там, короче, – умно завершает Марк. – Сам ищи! Я тебе не нанимался в помощники!
– Ты мой сын! Помоги старику, – спорят между собой.
– Мне ничего не надо! Потому что ты не знаешь, что я сын! Мы же договорились, – прикладывает палец к губам, хорошенько себя рукой вначале по носу стукнув. – Ты забываешь! Но ты веришь ей! – опять куда-то рукой указывает. Но не на меня.
– Да! Верю! – кивает Алим.
Вздохнув, решаю, что нужно к ним спуститься. Иначе точно моё окно не найдут. Так и будут спорить, сын или не сын. Договорились или нет. Пьяные, дружные, но всё равно ссорятся и ворчат друг на друга.
Закрываю окно, надеваю балетки, отпрашиваюсь у медсестры на пять минут и ковыляю к своим мужчинам, которые решили отпраздновать своё воссоединение. Как отца и сына. Или они рождения крошек празднуют?
– Алим, Марк! – зову их, потому что они по-прежнему под моим окном стоят и договариваются о чём-то.
– Слышишь? Моя жена зовёт, – спрашивает муж своего сына, и тот кивает. – Мириам, кис-кис? Ты где? – потирает пальцы. – Кис-кис, любовь моя! Кис-кис…
Признаюсь, первый раз Алима пьяным вижу. Он вообще не пьёт. А тут… такое. Забавно, конечно, но страшно.
– Я тут, – подхожу к ним. – Зачем пришёл? – спрашиваю его.
– Прости меня, – падает в светло-кремовом костюме на землю и кидается обнимать мои ноги, пачкая дорогую вещь на себе. Экономка во мне скулит от боли при мысли о будущих пятнах на костюме. Не отстираешь ведь потом. – Прости меня! Я дурак! Он правильно говорит! Я дурак!
– Ты дурак, – киваю, гладя его по голове, но смотря на Марка. Тот пьяно улыбается, смотря на меня, и рискуя тоже скоро поцеловаться с землёй. – Но давай ты встанешь с земли? Пойдём на скамейку?
– Я тебе цветы купил, – оповещает меня муж. – Марк! – рявкает на своего напарника по бутылке. – Цветы!
– Да! – кивает тот, и стоит дальше с букетом в руках. – Он купил! Я видел! Даже оплатил! Я видел!
Этот тоже поглупел немного. Как только Лапиным стал, сразу ум ушёл?
– Он видел, – подтверждает Алим, не отпуская моих ног. – Я купил! Я отплатил! Он видел!
О боже!
– Пойдём на скамейку! – активно кивает головой. – А ты видела? Видела моих девочек? А им купил… – отпускает мои ноги и суёт руку в карман, доставая из него маленькие носочки розового цвета. – Увидел и купил! Они такие маленькие? Их ножки…
– Маленькие, – отвечаю. – Марк, объяснишь?
– Ты сказала, что тебе мужа надо. Я сделал, ик… – икает, смущённо улыбнувшись. – Я хороший друг! Золотая рыбка, – начинает хохотать.
– Он мне всё сказал! – продолжает за него Алим жалостливым и виноватым голосом. – Мы посадим Розали! Честное слово, посадим! Она плохая! Марк сказал, и я ему верю!
– Как у тебя вышло его переубедить? – обращаюсь к другу.
– Показал ему, кто в доме главный! – пожимает плечами. – Я ему всё сказал! Всё объяснил! Всё доказал! И он поверил!
– Да! Я дурак! Я не видел, какая она! Я её… убью! Своими руками! Она… мать моего сына! Мать моих дочерей! Урою!
