А мне нечего было ему ответить. Хотелось дать какую-то надежду, чтобы не нагнетать, но не могла и слова вымолвить.
— Алён, ну глянь на меня, — попросил он. Я подняла голову и посмотрела на увядающего мужчину сквозь слезную пелену. — Время же безумно быстротечно. Рано или поздно наступает последний день. Об этом мало кто задумывается, а потом все, уже поздно, — он попытался развести руками, однако ему и этого не удалось. Скорчившись от боли, он продолжил: — Я не хочу, чтобы вас настигло это чертово "поздно". Упущенное время нельзя вернуть, а вот ошибки исправить можно и нужно.
На словах все довольно просто. Мне несложно представить, как я даю Макару еще один шанс. Мне несложно представить нас счастливой семьей. Но мои представления на деле могут быть далеки от реальности. Я уже не боюсь ошибиться. Ошибаться — это нормально. Чего я на самом деле боюсь, так это то, что исправление ошибок ни к чему хорошему не приведет. Что мы просто зазря потеряем время...
— Вы из тех, кто дает людям второй шанс и не сожалеет об этом?
— Не сказал бы, этим я похвастаться не могу. Но я из тех, кто однажды получил второй шанс. Мой единственный сын мне его предоставил, и нужно быть полным идиотом, чтобы упустить его.
Тогда в голове невольно всплыли слова Льва:
"Бессмысленно рассуждать о будущем, если ты застряла в прошлом. Разберись с этим".
В тот момент я думала, что его философия затрагивает наше совместное будущее. Таким образом он хотел сказать, что будущего с Макаром нет и быть не может.
Но, кажется, Лев закладывал в свои слова совершенно иной смысл. Он не видел нас вместе. Больше не видел... Он всячески намекал на Макара, потому и просил меня перестать оглядываться в прошлое.
Боже...
Честно, я запуталась. А еще голова раскалывалась и в висках пульсировала боль.
— Получается, это вы поспособствовали тому, чтобы мы встретились. И повышение я получила незаслуженно, — заторможенно произнесла я севшим голосом, испытывая при этом жуткий дискомфорт.
— Что? Нет, конечно! — на посеревшем лице мужчины появилось упрямое выражение. — Макар так или иначе возглавил бы компанию. Это произошло под влиянием обстоятельств. А повышение... Так ты получила его еще до моей поездки в Израиль, — пояснил он, загоняя меня в тупик. — Ты заслужила его. Своим трудом.
Внутренности сжались. Они переворачивались раз за разом, словно вращались в центрифуге. Мне было безумно неудобно перед Дмитрием Борисовичем.
— Дмитрий Борисович, я не могу вам ничего обещать, но я могу дать слово, что обдумаю все ваши слова, — клятвенно заверила я, встретившись с его выжидающим взглядом.
— А мне и этого достаточно, — наградил он меня благодарной улыбкой.
— А где... где ваша семья? — следом поинтересовалась я, преодолевая неловкость. — Почему они не с вами?
— А я отправил их немного отдохнуть. Перед вашим приходом. Они где-то тут неподалеку.
Я обратила внимания на то, с какой тоской Дмитрий Борисович посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбе.
А что, если попробовать обойти правила? Нарушить распорядок... Хотя бы попытаться...
— Я попробую договориться с персоналом! Прямо сейчас! — подорвалась я с места, вдохновившись идеей. — Может, они разрешат нам прийти сюда с вашим внуком. Вы только держитесь, хорошо?
— Хорошо, Алён. Обещаю, я продержусь, — обессиленно вымолвил он, откинув голову на подушку и с силой зажмурив глаза. В очередном приступе боли.
Однако меня ожидало сплошное разочарование. Дмитрий Борисович не сдержал своего обещания. За пару часов до рассвета, в окружении всей его семьи, он ушел...
Он так и не познакомился со своим внуком. Для него настало то самое "поздно". Порой поздно наступает слишком рано...
Глава 25. Ничего не предвещало...
Два месяца спустя
На часах было ровно пять вечера, когда позвонили в дверь.
— Па-а-а! — заголосил радостно Глеб и, бросив все свои игрушки, понесся ураганом в холл. — Та-та! — потянулся он к замку, да вот только не доставал — роста пока еще маловато было.
Сын с выжидательным видом смотрел на меня. Подгонял нерасторопную мамочку, стоя у двери.
— Ага, по твоему папе можно прям часы сверять, — подметила я с улыбкой, выключая духовку.
Я наспех вытерла руки кухонным полотенцем, повесила его на плечо и, подойдя к входной двери, прокрутила замок.
На лестничной клетке стоял Макар. В вытянутых руках он держал гору полупрозрачных пакетов с пряжей и различной тканью внутри. За ними практически не было видно его лица.
— Ого, сколько их! — удивилась я количеству мотков. Отошла в сторонку, впуская Макара в квартиру. — Даже не ожидала, что их будет столько много. Вот это я сдуру оформила заказ!
— Ага, и тебе привет, — скользнул губами по моей щеке. Невинно. — Надеюсь, ты свяжешь или сошьешь и мне что-нибудь? Не зря же я все это тащил на себе.
Я хохотнула в голос.
— А чего бы ты хотел?
— Трусишки было бы в самый раз, — выдал он, сохраняя при этом максимально серьезнейший вид.
— Хорошо, свяжу тебе труханы на зиму! Хотя нет, целый комплект труханов, так и быть! — согласилась я, мысленно уже представив себе схему.
— Идеально, — подмигнул он мне.
Макар сбросил пакеты на пол. Снял куртку, разулся и тотчас подхватил Глеба на руки.
Сначала подбросил его в воздух, а затем затискал до радостных визгов. А тот вцепился в него крепкой хваткой. Рот до ушей. Соскучился, видно. И так каждый божий день.
— Будешь чай или кофе тебе налить?
— От кофе не отказался бы.
Я прошла в кухонную зону. Макар первым делом отнес пакеты с моим "добром" в мастерскую, а затем проследовал в кухню, смежную с гостиной.
Глеб уже удобно устроился на его любимом месте — у папки на плечах.
Остановившись у кухонного островка, Макар огляделся по сторонам, сделал пару резких вдохов.
— А чем это так вкусно пахнет? — поинтересовался он, похлопывая себя по животу.
— А? Да я это я готовила картофельную запеканку, — ответила я и принялась ссыпать в кофе-машину кофейные зерна.
— М-м-м... С фаршем? — протянул он, а затем картинно облизнулся.
— Точно, с фаршем, — кивнула я, встречаясь с его голодным взглядом.
Помнится, два с лишним года назад Макар готов был оды петь запеканке с фаршем в моем исполнении.
Съедалось все в считанные минуты. До последней крошки.
— А ты не обедал, что ли?
Макар помотал головой.
— Честно, времени не было даже перекусить. Сегодня весь день вводил в курс дела нашего нового зама.
А ему прям идет роль большого начальника.
Еще два месяца назад я не верила, что из этого получится что-то стоящее. И фирме я предрекала скорое банкротство.
Однако, если верить востребованности организации, все напротив идет в гору.
Штат потихоньку расширяется. Макар нанял советника и заместителя. Создал еще одну группу дизайнеров, поскольку заказов существенно прибавилось.
И этому есть объяснение — фирма нашего единственного в городе конкурента по каким-то причинам начала уходить на дно. Уж не знаю, что послужило этому...
Как бы там ни было, но Макар доказал на примере свою способность не только сохранить все на своих местах, но и увеличить значимость компании на рынке, усилить команду даже в самый тяжелый для нее период.
После смерти отца он не опустил руки. Дмитрий Борисович может гордиться своим сыном.
— Тогда марш в ванную руки мыть! Живо! — распорядилась я с обманчивой строгостью в голосе, а для большей авторитетности вооружилась деревянной лопаткой и ножичком.
Пока разрезала запеканку на кусочки, за спиной прозвучало протяжное хмыканье.
Я обернулась из-за плеча и, лицезрев довольный оскал на лице Макара, заломила вопросительно бровь.
— Что ты хмыкаешь? И почему ты еще здесь?
— Обожаю, когда ты мной командуешь, — понизив вибрирующий голос, он воззрился на меня коронным томным взглядом обольстителя, желая заманить меня в плен своих глаз.
