помогает отцу в организации очередного забега, а мы с Мхитаряном наотрез отказываемся тратить свой последний официальный школьный день на зубрежку к экзаменам.
Друг встречает меня практически возле дома, и мы решаем пройтись по нашему элитному частному сектору, где довольно тихо и спокойно. Надо сказать, что некоторое время назад Карен уже прекратил делать вид, что равнодушен к Заболоцкой. Просто понял, что я все равно знаю, скрывать бесполезно.
— Готова? Платье привела в порядок? — первым делом спрашивает. Для него нет сюрприза в том, что я хочу надеть советскую форму, мы это обсуждали.
— Да, хотя мелкие всячески мешали мне. А ты готов? Галстук подобрал?
— Пфф. Галстук? Вообще не планирую. Просто белая рубашка и хватит.
Не удивлена, пусть и думала, что на последний звонок он все-таки захочет принарядиться. С другой стороны, это же Карен.
— Рад, что завтра последний день в школе? Не считая выпускного, но там уже праздник.
— Конечно, ты ведь знаешь. Можно будет скорее свалить отсюда.
Да, Карен надумал уезжать в Москву, а я очень тоскую от этой новости. Как я буду без своего дорогого армянского друга?
— Буду скучать, Карен, — честно признаюсь, принимая печальный вид.
— Заболоцкая где? — перебивает меня своим вопросом.
Охх… Что вот сказать тебе, Карен? Пока мой молодой человек вместе с отцом проверяют готовность Минспорта к предстоящему областному забегу, лучший друг моего Тима находится с Ариной дома… Это их выбор, их желание, их решение. Может, так будет даже лучше, всё произойдет, Рина осознает серьезность своих отношений. Прекратит крутить одним и другим.
— Заболоцкая с Ковалем. Ты же и сам знаешь, — пытаюсь говорить об этом спокойно.
— Я сам знаю, это точно. Без понятия, зачем это спрашиваю, мазохизм какой-то. Расскажи лучше, как там Тимофей, придет поддержать тебя завтра?
— Конечно, придет. Как же он такое пропустит?
— Выходит, и ресничный мальчик будет…
— Мхитарян. Прекращай, прошу тебя.
Зимой он сходил на пару-тройку свиданий с одной особо активной девчонкой, проявившей инициативу. Кажется, они даже целовались. Но упертое создание не захотел продолжать, потому что влюблен в другую.
— Это лишь факты, рыж. Факты и не более.
— Факт в том, что я люблю Тимофея Шумского, а ты — Арину Заболоцкую. Только я — взаимно, а ты…
Не успеваю договорить. В кармане вибрирует телефон, я его достаю и вижу, что звонит мне Тимофей. Он уже освободился и планирует встретиться со мной через полчаса.
Сообщаю это Карену и вижу, как он набирает кому-то сообщение. Приглядываюсь и понимаю — Рине.
***
Понятия не имею, что произошло вчера. Рина долго не выходила на связь, а вечером просто написала, что у нее все отлично. На торжественную линейку в честь окончания школы явился один Шумский без своего друга. А Карен и вовсе какой-то странный, не понимаю, что с ним. Хоть бы не уронил меня во время поддержки! А то полечу кубарем, а моя жопка все еще дорога мне и всей моей семейке. Кстати, они тут в полном составе, разве что дедосю с бабушкой не взяли. А вот папа, мама и мои зайчики тут. Когда обвожу толпу родственников и друзей выпускников взглядом, сразу вижу семейство Левиных и этих двух обезьянок, что доставали меня вчера весь вечер.
Рина, кстати, не поддержала мою идею со старой школьной формой и явилась в белоснежном платье. Пацаны из класса даже смеялись, думая, что со школьной скамьи Заболоцкая решила сразу отправиться в ЗАГС искать женихов и замуж выходить. Надо было, пожалуй, им рассказать, что Рина в женихах не нуждается. Их и без того девать некуда.
Хотя отсутствие Ковалевского наталкивает на определенные мысли. Когда весь официоз закончится, и у меня будет возможность, доберусь до своего Тимофея Романовича и выясню, что он знает.
Вообще думала, что я не сильно расчувствуюсь на линейке, потому что скучать по школе вряд ли буду. Разве что по Каренчику, который меня тут бросит, и по Ринчику, которая вообще еще ничего не решила. А сейчас стою, бесконечно поправляю фартук, нервничаю и давлю в горле ком, образовавшийся от нахлынувших почему-то слез.
С чего бы вообще плакать? Ведь сейчас лучшее время в моей жизни. Ну наверняка! Мне семнадцать лет, и я счастлива. Спустя несколько месяцев запрета и скандалов отец смирился с тем, что я люблю Шумского, а Шумский любит меня. Мы стали проводить время вместе законно и без необходимости скрываться это. У меня отличные друзья, которые все еще не ладят между собой… Или ладят? Не знаю, разберемся. Через три месяца я стану студенткой, начнется новая глава моей жизни, но главное, в ней будет самый лучший блондин на свете.
Мы танцуем прощальный вальс в залитом солнцем школьном дворе на глазах у сотен людей, читаем какие-то смешные стихотворения о времени учебы, стреляем хлопушкой из конфетти и выпускаем в небо десятки разноцветных воздушных шаров, загадав при этом каждый свое желание.
Когда все заканчивается, во дворе школы идет какая-то суета: все толпятся, пытаются отыскать родных, фотографируются и вытворяют ерунду. Меня первыми замечают братья, они откуда-то из-за спин вытаскивают красивый букет. Еще одну охапку цветов вручает Тим, и я стою как в цветнике, окруженная самыми дорогими людьми.
— Мелкая, поздравляем, ты счастливая! А нам еще много лет мучений предстоит, — таким образом решает отметиться Макс.
— Всему свое время, — вместо меня отвечает мама. Она так переживает и волнуется сегодня, словно сама выпускается из школы, а не ее дочь. — Не спешите взрослеть все сразу, мы за вами не успеваем!
Отец, судя по всему, вообще словил тоску от осознания моего взрослого возраста. Не сможет теперь просто так сказать «Мила, ты еще слишком маленькая»! Хотя я же всегда буду для него ребенком…
— Тим, а ты не знаешь, где Коваль? — потянув Шумского за рукав, отвожу чуть в сторону и задаю главный вопрос дня.
— Так вот же он, — кивает куда-то,
