суету.
Лоренцо засмеялся. Это сосны пинии, они действительно уникальны – их начали культивировать две тысячи лет назад. А этим деревьям, может быть, лет пятьсот.
Они прекрасны. Это будет моя любимая достопримечательность Рима!
А Бернини?
Отстань, Лоренцо.
Они сели на каменные скамьи, что стояли вдоль террасы, обрамляющей холм.
Лоренцо «включил» гида: Ватикан, купол собора Святого Петра…
Она подцепила ногтем апельсиновую корку. Податливая. Плод внутри неё был сочный, жёлто-оранжевый. Отделила дольку, прокусила кожицу. Кисло, горько, сладко! – всё сразу, а скулы свело и выступили слезы. Верно говорят: первое впечатление самое яркое.
Лоренцо, я сегодня впервые – ну, за свою сознательную жизнь – сказала маме, что люблю её.
Лоренцо сбился, отстранился немного – ты не любишь свою маму?!
Очень люблю, очень. Никогда не говорила. Не думала, как это важно. Но я так благодарна твоей семье, Лоренцо, Риму, Италии всей – я увидела важные вещи другими. Ты понимаешь?
Нет.
Вы такие открытые, эмоциональные – у вас всё на поверхности и сразу. И всё понятно. А мы не такие. А что мешает? Я ещё, знаешь, что поняла? Что Возрождение могло случиться только здесь, только в Италии. Я не понимала, как можно все картины писать через какие-то конфетные розовые фильтры. А фильтры в воздухе – тут всё как через земляничную вуаль…
Она посмотрела на Лоренцо. Солнце потихоньку уходило, ложилось в облака на горизонте розовым, оранжевым, сиреневым. Мягкий, тёплый свет отражался в кудрях, блестел на ресницах, румянил, круглил щеки. Вот и с Караваджо она достигла взаимопонимания…
Лоренцо, хочешь апельсин?
Он взял дольку, помотал головой – хорошо, освежает.
Они не договорились с Лоренцо о конкретной программе на субботу. Он обещал приехать, как только освободится. Семейные обязанности.
Она никуда не спешила.
С утра зарядил дождь.
Мысли стали подкрадываться всякие… несимпатичные. Панические.
Поболтали с мамой. О Чапе. О Риме. О пицце и пятне на джинсах… Ни о чем нехорошем.
Позвонила давней школьной подружке: ты говоришь ей «привет», узнаешь все про её жизнь и говоришь «пока». Дружбы надо питать и взращивать, иначе они чахнут. Малая кровь.
Задумалась о второй чашке кофе. Раздался звонок в дверь.
Глаза, как у Бэмби, фарфоровое личико… Мишель?
У Лоренцо родилась «Просто Гениальная Идея» на дедушкин юбилей. Он боится не успеть, приносит извинения и прислал её, Мишель.
Я очень рада познакомиться с тобой, Мишель!
Я буду говорить на русском? Мне нужна практика. Мама не в счёт. Ты сколько знаешь языка? Языков?
Языков. Два – русский и английский.
А я учу русский, испанский, английский, французский, арабский. Мишель загнула все пальцы на руке. И итальянский, конечно, конечно – потрясла она пальцем второй руки. Шесть!
Палец был обкусан.
Мишель поймала взгляд – да, я грызу ногти! Меня все ругают. Все без толка.
Без толку.
Поправляй меня! Спасибо! Я принесла французский завтрак – круассаны! Ты любишь круассаны?
Очень!
Это хорошо. Мы будем здесь жить с Лоренцо, когда он закончит учиться.
Долгонько ещё.
Я всё здесь знаю. Мишель хлопала дверцами кухонных шкафчиков, доставала с полок посуду, кофе… Мы с мамой решили, что тебя бросил муж.
Это не прозвучало вопросом.
Ты пойдёшь теперь к Лариске Гузеевой?
Куда?!
На «Давай поженимся». Мы с мамой всегда смотрим. Ты красивая – тебя выберут. Я училась плакать, как ты. Пока не получается.
Мишель, у тебя сегодня весь день свободен?
Не знаю. Мишель безмятежно дернула плечиком. От тебя зависит… и когда Лоренцо освободится.
Сколько лет тебе, Мишель?
– Семнадцать. А тебе?
– Тридцать четыре.
– На два раза.
– В два раза. Я старше тебя в два раза.
– Да. Моей маме больше на два года.
Вот тебе. Вот тебе. Вот тебе. Ты – как чья-то мама. Но ты – одинокая, взрослая женщина, без детей, без мужа, которую только и ждёт Лариска Гузеева… Сто-оп! Я подумаю об этом завтра, как говорила Скарлетт О’Хара.
Дождь повис в воздухе мелкой водяной пылью. Они заказали такси и поехали в «модный» центр города. Она долго, придирчиво выбирала и купила маме роскошный кашемировый палантин, двоюродной сестре – бирюзовые перчатки. Выслушала возмущённые возгласы Мишель – она ничего себе не покупает! Заметила, как девочка заглядывается на витрины «Пандоры», настояла и купила ей маленький «шарм» – подвеску в форме жёлудя. Радовалась её неподдельному восторгу. Устали. «Приземлились» в маленькой кафешке посреди тихого дворика. Уличные обогреватели, мягкие пледы, болтливые официанты, крепчайший эспрессо, крошечные сандвичи, десерты…
– Я буду мороженое с ягодами! А ты? Возьми тирамису – он такой здесь вкусный! – болтала Мишель. – Мне нельзя – я худею, я на диете, а тебе можно.
Мишель сняла браслетик с запястья, присоединила новый «шарм», надела на руку – крошечный листик тихонько позвякивал о бронзовую шапочку жёлудя. Игрушечка.
– Мишель, у меня завтра самолёт в двенадцать. Кто заберёт у меня ключи?
– Мы приедем с Лоренцо… Ты не против, что я тоже приеду?
– Нет, конечно!
– Заберем ключи и отвезём тебя в аэропорт.
– Я на такси прекрасно доеду, это лишнее.
– Ты нам нравишься. Мы так хотим.
– Ладно тогда. Мне приятно. Спасибо. А когда у дедушки юбилей?
– В среду на той неделе. Дедушка в больнице, и бабушка с ним.
– Что случилось?
– Это ничего страшного. Он просто очень старый уже. Его выпишут в понедельник. Или он сбежит. Всё его старшая дочка Ирэна – она крутой доктор, каждый год обследования, обследования… Я не могу терпеть! Совсем не могу терпеть секреты!
– Что же делать?
– Я расскажу, а ты притворишься, что ничего не знаешь. Так подходит?
– Я постараюсь.
– Лоренцо сейчас с другом снимает фильм в галерее Боргезе – про скульптуры. Там всё будет так красиво – все эти мраморные фигуры, люди, которые ходят и смотрят, а в самом конце, знаешь что?
– Что?
– Ты! Твоё лицо, потом глаза – и всё! Конец! Тебе нравится?
– Я не знаю. Мне неловко.
– Ловко! Ты как артистка! А ты кто? Кем работаешь?
– Экономист, финансист, цифры всякие. Неинтересно.
– Ненавижу цифры! Хочешь ещё один секрет, важный?
–Ну, давай.
–Я не люблю пиццу у дяди Лоренцо! Толстое тесто! А я худею… Можно я попробую твой тирамису?
Она пододвинула тарелочку с десертом на середину стола, откинулась на спинку стула.
– Ты очень красивая, Мишель…
У дома она заплатила таксисту и отправила Мишель к Лоренцо. Она прощается с ними на сегодня – надо собраться, сделать важные звонки, написать письма… По работе? По работе…
Вымыла и убрала кофейные чашки, протерла стол, достала бокал и вылила остатки вина, получилось многовато – не ресторанная доза.
Вышла на балкон – промозгло. Плотнее прикрыла балконную дверь изнутри, задернула штору. Передышка заканчивается – время разбираться с делами.
Сообщила маме о времени прилёта. Достала планшет, подключила к зарядке. Просмотрела электронную почту, прочитала документы, ответила на пару писем, составила план на неделю. Листала странички социальных сетей, не всматриваясь, машинально… Мысли начинали подпрыгивать, знобило. Хотела долго стоять под горячим душем, но вода в бойлере закончилась быстро. Заварила травяной чай. Поставила у кровати парящую чашку и бокал с недопитым вином –
