Лиз — воплощение стиля — давала Энни советы относительно нарядов и иногда даже покупала ей одежду. Энни всегда с интересом ждала, во что оденется Лиз. У самой Энни была более простая и практичная манера одеваться. Она чувствовала себя слишком старой для экстравагантных туалетов. Ей требовалась одежда, в которой можно появиться на стройке и при этом не заледенеть от холода, и не свалиться на острые гвозди. А Лиз, как ее мать и тетка, была высокой, но не носила обуви без, по крайней мере, шестидюймовых каблуков. В модных журналах, где она работала, такие туфли считались практически кроссовками.
— До завтра, — попрощалась Лиз.
Энни добралась наконец до Пятой авеню и поднялась в лифте на верхний этаж, где ее ждал слегка растерянный Джим Уотсон. Ему показалось, что пространство слишком велико для него, он пришел в замешательство, не имея понятия, как обустроить дом без помощи бывшей жены. Энни обещала обо всем позаботиться и вынула из портфеля несколько набросков. Джим рассмотрел их и расплылся в улыбке. Энни придумала для него безупречную холостяцкую квартиру раньше, чем он понял, чего именно хочет. Он был потрясен, а Энни тем временем переходила из комнаты в комнату, описывая ему будущий интерьер и свои идеи.
— Вы просто клад! — воскликнул Джим.
В отличие от Гарри Эберсола он не беспокоился о расходах. Ему просто хотелось получить апартаменты, которые произведут впечатление на его друзей и женщин, с которыми он собирался встречаться. Все получалось даже лучше, чем он рассчитывал. Энни сумеет создать ему настоящий уютный дом. Работу она обещала закончить за девять месяцев. Потом они вышли на балкон и стояли, глядя на Центральный парк. Пошел снег.
Сорокапятилетний Джим был одним из самых богатых людей в Нью-Йорке. Он с интересом приглядывался к Энни, которая говорила о его будущей квартире. Энни намеренно не обращала внимания на этот его интерес. Любая другая незамужняя женщина лезла бы из кожи вон, чтобы увлечь Джима, но с клиентами Энни всегда держала себя прежде всего как профессионал. Для нее Джим означал работу, и только. Какое ей дело до того, что он владеет собственным самолетом и яхтой на Сент-Барте? Сейчас ее интересовала квартира, а не мужчина. Энни держала себя очень по-деловому, и Джим подумал, что у нее есть муж или друг, но спросить не решился.
Энни провела с ним час и ушла, пообещав прислать проект через две недели и пожелав ему хорошего праздника. Она уже четко представляла, что ему нужно и что ей предстоит сделать. Джим сказал, что на День благодарения собирается уехать в Аспен к друзьям, а потом долго стоял и смотрел, как деревья Центрального парка покрываются белыми снежинками.
Когда Энни вернулась домой, там было тихо и пусто. Как изменился дом с тех пор, как дети разъехались! В гостиной не валялась разбросанная одежда Кейт, у Теда не орал телевизор. Лиз не металась с раскаленными щипцами для завивки, как всегда опаздывая и не успевая перекусить. Холодильник полупустой. В раковине не громоздились тарелки с остатками вегетарианских увлечений Кейт. Не было слышно музыки, не шумели друзья детей. Не звонил телефон. Чистота и пустота. Энни до сих пор не привыкла к этому, хотя прошло уже три года с тех пор, как Кейт переехала в колледж. Наверное, Энни никогда не сумеет заполнить эту новую пустоту. Сестра оставила ей драгоценный дар, а время потихоньку отбирает его. По-видимому, так и должно быть: дети должны вырастать и улетать из гнезда, но как смириться с этим?..
Энни прошла на кухню и занялась приготовлениями к завтрашнему дню. Когда Энни достала парадный сервиз и выставила его на кухонный стол, хлопнула входная дверь. Казалось, самосвал вывалил в холле полный кузов кирпича. Вздрогнув от грохота, Энни выглянула из кухни. Кейт как раз бросала свой рюкзак на пол, где уже лежала связка книг. С огромной папкой в руке она стояла и улыбалась тетушке. Черная мини-юбка, черная толстовка с капюшоном и чудовищным розовым черепом на груди, огромные солдатские ботинки серебряного цвета, разумеется, найденные среди какого-то хлама на распродаже, черно-белые полосатые колготки, которые делали Кейт похожей на тряпичную куклу; короткие черные, как битум, волосы стоят на голове дыбом… Положение спасало тонкое, одухотворенное лицо. Кейт вприпрыжку пронеслась по комнате и бросилась к Энни на шею. Та расцвела. Вот для чего она жила все шестнадцать лет.
— Привет, Энни! — радостно воскликнула Кейт, звонко чмокнула ее в щеку и бросилась к холодильнику.
Лицо Энни выражало полнейшее счастье.
— Как я рада тебя видеть! Ты на этой неделе опять вегетарианка?
— Нет, бросила. Слишком люблю мясо. — Кейт схватила банан, плюхнулась на стул и окинула тетю нежным взглядом. — А где все? — Она очистила банан и сунула в рот. Казалось, ей не двадцать один год, а всего пять лет.
— Тед должен скоро явиться, а Лиззи будет завтра. И приведет Жана-Луи.
На Кейти новость не произвела впечатления. Она вышла в холл, достала из рюкзака диск и вставила его в проигрыватель, молчавший все время, пока ее не было дома. Это была инди-рок-группа «Киллеры». Для Энни они все были на одно лицо.
— У меня новая тату. Хочешь, покажу? — с гордостью заявила Кейт.
Энни вздохнула.
— Надо бы задать тебе головомойку, пусть даже в двадцать один год, — с притворным гневом произнесла Энни, а Кейт тем временем задрала рукав и показала цветную картинку — веселого цыпленка Твити.
— Тебе тоже надо сделать, — поддразнила тетку Кейт, зная, как та ненавидит татуировку. — Я сама придумала. Рисовала эскизы для салона тату, и они мне сделали эту штуку бесплатно.
— Я бы заплатила тебе в два раза больше, только бы ты ее не делала. Интересно, как ты будешь себя чувствовать с этим цыпленком на руке в пятьдесят лет?
— Тогда и посмотрим, что заранее волноваться? — легкомысленно ответила Кейт, оглядывая знакомую кухню. Она явно была счастлива вернуться домой. — Давай я накрою на стол.
Энни вышла, чтобы достать скатерть из комода в столовой. В холле тут и там были разбросаны пожитки Кейти. Энни почувствовала умиротворение. Без них дом казался безжизненным. Энни любила суматоху, шум, беспорядок, музыку, смешные парики, серебряные ботинки… Как она без них тосковала!
Они накрывали на стол, когда через час появился Тед. Тед, в теплой парке, сером пуловере и кроссовках, приехал прямо с занятий. Он был аккуратно подстрижен и чисто выбрит — приятный молодой человек с темными волосами и светлыми глазами. Казалось, он просто не мог быть братом Кейт с ее диким нарядом, целым набором колечек в ушах и вновь обретенным цыпленком на руке. Кейти тут же похвасталась новой татуировкой. Тед скорчил гримасу. Девушки, с которыми он встречался, всегда имели светлые волосы и голубые глаза и были похожи на его мать и тетку. Невозможно было поверить, что он и Кейти выросли в одном доме.
