Он высокий, темноволосый и забавный. С ним можно провести часы, смеясь, потому что он удивительный и остроумный. Проблема в том, что я его не люблю, и в том, что он ко мне неравнодушен. Да, он мне нравится. Это моя летняя интрижка, и, когда он ко мне приезжает, между нами возникают флюиды. Но ничего более. Большего я ничего не хочу, несмотря на то что сестра, отец и все друзья из Хереса из кожи вон лезут, чтобы свести нас.
– Послушай, Джудит, не глупи, позвони ему. Попроси, чтобы он приехал к тебе, перед тем как отправиться в Херес. Уверена, что он так и сделает.
– Боже! Какая же ты невыносимая, Ракель!
Сестра всегда поступает одинаково: выводит меня из себя и, когда видит, что я сейчас буду пороть чушь, меняет тему разговора.
– Придешь домой поужинать?
– Нет. У меня встреча.
Она фыркает:
– И можно ли узнать, с кем?
– С другом, – лгу я. Зная, какая она моралистка, уверена, что она упадет в обморок, если я скажу, что иду ужинать с шефом. – А теперь, сестричка, хватит вопросов.
– Ладно, ты сама знаешь, что делаешь. Но я все равно считаю, что ты глупо себя ведешь с Фернандо и в конце концов он женится на тебе. Вот увидишь!
– Ракель!
– Ладно, ладно, Булочка, молчу. Кстати, я сегодня получила букет цветов от Хесуса. Что ты об этом думаешь?
– Черт побери, Ракель, что ты хочешь, чтобы я об этом думала? – отвечаю раздраженно. – Я думаю, что это очень мило.
– Да. Но раньше он никогда не дарил мне цветы три недели подряд. Здесь что-то не так. Что-то происходит, я уверена. Я знаю его, он не такой педантичный.
Смотрю на часы на столике: пять минут девятого. Приготовившись вынести паранойю сестры, направляюсь в ванную, включаю громкую связь и закутываю волосы в полотенце.
– Ладно, рассказывай, что там у тебя.
И, как обычно, Ракель начинает рассказывать во всех подробностях, что у нее произошло с мужем. Они женаты уже десять лет, и после рождения моей племянницы Лус жизнь Ракель утратила былую фееричность. Теперь ее любимая тема разговора – супружеские кризисы. Но они меня утомляют.
– Мы больше никуда не выходим. Мы не гуляем, держась за руки. Он больше не приглашает меня сходить куда-нибудь поужинать. А сейчас он вдруг задаривает меня цветами! Не кажется ли тебе, что это потому, что он чувствует какую-то вину?
Мой разум хочет закричать: «Да! Кажется, муж тебе изменяет!» Но моя сестра слишком ранимая, и поэтому я быстро отвечаю:
– Да нет же. Может быть, он просто увидел цветы и подумал о тебе. В чем проблема?
Проболтав с ней полчаса, я наконец заканчиваю разговор, так и не рассказав о своем странном свидании с сеньором Циммерманом. Я бы хотела ей рассказать об этом, но она сразу сказала бы: «Ты что с ума сошла? Это же твой шеф!» или: «А вдруг это серийный убийца?» Поэтому лучше помалкивать. Не хочу думать о том, что она может оказаться права.
На часах без двадцати девять, и я в панике смотрю в шкаф.
Я не знаю, что надеть.
Хочу быть красивой, как он попросил, но дело в том, что вся моя одежда простая и функциональная. Костюмы для офиса и джинсы для встреч с друзьями. В конце концов выбираю подчеркивающий фигуру зеленый костюм с красивым декольте и восхитительные туфли на каблуке. Мой последний каприз.
Нервничая, снова смотрю на часы. Без десяти девять.
Не теряя времени, включаю фен, наклоняю голову вниз и быстро сушу волосы. Удивительно, но мне нравится результат. Обычно я не использую много косметики, поэтому только подвожу глаза, подкрашиваю ресницы и крашу губы. Ненавижу толстый слой макияжа на лице, оставлю это своей начальнице.
Звонит домофон. Смотрю на часы. Ровно девять. Немецкая пунктуальность. Взвинченная, хватаю трубку и перед тем, как успеваю что-то сказать, слышу:
– Сеньорита Флорес, я жду вас. Спускайтесь.
Робко пробормотав: «Иду», вешаю трубку домофона. Затем беру сумочку, целую Курро и говорю ему: «До скорого». Выйдя через две минуты из подъезда, я вижу, что он стоит, опершись на роскошный БМВ гранатового цвета. В темном костюме он выглядит еще шикарней. Увидев меня, Циммерман подходит и целомудренно целует в щеку.
– Вы прекрасно выглядите, – замечает он.
У меня два варианта: улыбнуться и поблагодарить его или промолчать. Выбираю второй. Я так нервничаю и так смущена, что если я что-то скажу, то кто его знает, что у меня слетит с языка.
Он открывает передо мной заднюю дверь машины, и я с удивлением вижу, что у нас есть шофер.
О, какая роскошь!
Я здороваюсь. Он тоже меня приветствует.
– Томас, у нас зарезервирован столик в ресторане «Moroccio», – говорит Циммерман, садясь в машину.
Затем он нажимает на кнопку, и между шофером и нами поднимается затемненное стекло.
Он смотрит на меня, а я не знаю, что сказать. У меня потеют руки, и, кажется, сердце сейчас выскочит из груди.
– Вы в порядке?
– Да.
– Тогда почему вы такая молчаливая?
Гляжу на него и пожимаю плечами, не зная, что ответить.
– У меня никогда не было подобного свидания, сеньор Циммерман, – решаюсь произнести. – Обычно, когда я иду с мужчиной на свидание, я…
Не позволив закончить фразу, он смотрит на меня пронзительными голубыми глазами.
– И со многими мужчинами вы ходите ужинать?
Меня удивляет его вопрос. Неужели этот тип считает себя единственной мужской особью на земле? Я глубоко вдыхаю, чтобы не выйти из себя.
– Всегда, когда мне хочется, – поясняю.
Гордо вздергиваю подбородок и, когда думаю, что не произнесу больше ни слова, выпаливаю:
– Единственное, что мне непонятно – это что я делаю здесь, в вашей машине, и зачем согласилась с вами ужинать.
Он не отвечает. Только смотрит на меня… смотрит… смотрит и доводит меня до истерики своим взглядом.
– Вы скажете что-нибудь или предпочтете смотреть на меня до конца поездки?
– На вас очень приятно смотреть, сеньорита Флорес.
Я ругаюсь и фыркаю. Во что я ввязалась? Но поскольку не могу промолчать, спрашиваю его:
– К чему этот ужин?
– Мне нравится ваша компания.
– А к чему тогда этот вопросик: хожу ли я обедать со многими мужчинами?
– Простое любопытство.
– Любопытство? – повторяю я, почесывая шею. – Может быть, такой мужчина, как вы, ведет монашеский образ жизни?
– Нет, сеньорита.
– Рада слышать, потому что я тоже не веду.
– Не чешите шею, сеньорита Флорес, – шепчет он мне, улыбаясь. – Пятна…
Устав от формализма, а еще больше от сказанного, я восстаю. К черту все!
– Пожалуйста… Называйте меня Джудит или Джуд. Оставим формальности для офиса. Конечно, вы мой начальник, и я обязана проявлять к вам уважение, но мне неловко ужинать с тем, кто постоянно называет меня по фамилии.
Он соглашается. Кажется, ему понравились мои слова. С его губ слетает улыбка, и он придвигается ко мне.
