Сегодня Шарлотта и Бет провели почти полную инвентаризацию. Это легче делать, когда магазин закрыт, а не в рабочее время. Клиенты любят не просто шопинг, они любят еще и поболтать.
Бет вздохнула.
— Смотри, тебе виднее. Но твоя светская жизнь пребывает в жалком состоянии. Даже я более приятная компания, чем эти манекены.
Шарлотта было засмеялась, но, посмотрев в глаза Бет, прочла в ее взгляде нечто большее, чем просто смех.
— Ты по нему скучаешь?
Бет кивнула. Ее жених приезжал почти каждые выходные и оставался с ночи пятницы по ночь воскресенья, а на рабочую неделю возвращался в Нью-Йорк. Поскольку на эти выходные он не приехал, Шарлотта могла предположить, что Бет не хочется еще раз есть в одиночестве. Ей самой тоже не хотелось.
— Знаешь что? Займи столик, а я присоединюсь к тебе в пять…
Она умолкла, заметив за окном силуэт мужчины.
Черные как смоль волосы блестели на солнце, на носу красовались сексапильные темные очки, не позволяя как следует рассмотреть лицо. Длинноногий и широкоплечий, он был в потертой джинсовой куртке и облегающих джинсах. У Шарлотты екнуло сердце, в животе возникло ощущение тепла — ей показалось, что она узнала мужчину.
Она заморгала, почти не сомневаясь, что ошибается, но тут мужчина отшатнулся и исчез из поля зрения. Шарлотта покачала головой, думая, что этого просто не может быть. Все в городе знают, что Роман Чандлер путешествует по свету и передает новости. Шарлотта всегда уважала его идеалы, его горячее стремление обнаруживать и предавать гласности неизвестные общественности факты несправедливости, хотя она и не понимала, что держит его так далеко от дома.
Своими устремлениями он напоминал Шарлотте ее отца, актера. И не только устремлениями — внешностью и обаянием тоже. Стоит Роману подмигнуть, улыбнуться — и женщины падают к его ногам. Да что говорить, она сама упала, и после периода флирта и томных взглядов у них состоялось первое свидание. Одна ночь — ночь, которая связала ее с Романом на каком-то глубинном уровне. Она влюбилась в него быстро и безоглядно, как может влюбиться только молоденькая девушка. И в ту же ночь Шарлотта узнала, что Роман собирается при первой же возможности уехать из Йоркшир-Фоллз.
Много лет назад отец Шарлотты бросил ее и ее мать ради Голливуда. Поэтому, узнав о намерениях Романа, она сразу поняла, какое разрушение он может оставить после себя.
Ей достаточно было только взглянуть на мать, ее одинокое существование, и у нее тут же появились силы действовать в соответствии с ее убеждениями. В ту же ночь она ушла от Романа, солгав, что он ей не подходит. Ушла и не оглянулась, не позволила себе оглядываться, как бы больно она его ни ранила. А она ранила.
Смотреть, но не трогать. Мудрое правило девушки, которая хочет сохранить свое сердце и душу в целости и сохранности. Возможно, сейчас у нее нет настроения ходить на свидания, но когда подходящий мужчина появится на ее горизонте, она будет с ним встречаться. Шарлотта не собиралась повторять жизненный путь ее матери, которая всю жизнь ждала случайных, непредсказуемых возвращений странника — своего мужа. Поэтому она решила, что не будет связываться с неугомонными мужчинами вроде Романа Чандлера. Но об этом можно было не беспокоиться — просто исключено, что он в городе, а если бы он и был здесь, то постарался бы держаться от нее подальше.
Бет положила руку на плечо Шарлотты. Та вздрогнула от неожиданности.
— Эй, ты в порядке?
— Да, только отвлеклась немного.
Бет вытянула из-под воротника куртки длинные белокурые волосы и открыла дверь на улицу.
— Ладно, значит, договорились. Я займу столик, и ты через несколько минут подойдешь.
Дверь медленно закрылась за Бет, Шарлотта повернулась к манекену, собираясь закончить работу и успокоиться, прежде чем идти обедать.
«Не может быть, чтобы Роман вернулся в город, — мысленно повторила она. — Это просто исключено».
Когда Роман вошел в ресторан «Норманз гарден», на город уже спускались сумерки. Ресторан был назван частично в честь Нормана Ганновера-старшего, открывшего его, а частично — в честь парка, расположенного через дорогу. Сейчас рестораном управлял Норман-младший, владелец и шеф-повар. На следующий день после жеребьевки — и в первый полный день своего пребывания в Йоркшир-Фоллз — Роман спал в родительском доме, потом играл с матерью в карты, следя за тем, чтобы она лишний раз не вставала. А еще он размышлял над предложением от «Вашингтон пост», которое ему передали тем утром, — предложением занять пост редактора в Вашингтоне.
Роман знал, что любой журналист ухватился бы за это предложение обеими руками. Но даже при том, что ему могло бы понравиться окунуться в политические интриги, да и сменить темп жизни, осесть на одном месте никогда не входило в его планы. Он уже немало поездил на своем веку, но на свете оставалось еще много чего повидать, много о чем сообщить, творилось много несправедливостей, которые он еще не выявил… хотя, если учесть уровень коррупции в Вашингтоне, вряд ли ему там станет скучно.
Роман подозревал, что, живя в столице, он не будет чувствовать такой клаустрофобии, как в родном маленьком городке, и он мог бы даже подумать над этим предложением более серьезно — если бы не проиграл жеребьевку. Теперь, когда ему приходится считаться с потенциальной женой, которая, несомненно, пожелает жить с мужем, если он поселился в пределах Соединенных Штатов, у него появилась веская причина отказаться от предложенной работы. Именно сейчас перспектива вернуться за границу стала казаться еще более заманчивой.
Когда день уже клонился к вечеру, мать задремала перед телевизором, и Роман наконец смог уйти из дома, зная, что она отдыхает и он может не волноваться, что она переусердствует с активностью.
Было поздно, поэтому Роман шел по улице быстро, пока его внимание не привлекли яркие краски витрины магазина — много ярких красок. Раньше их здесь не было. Он остановился, чтобы получше рассмотреть перемену. Прищурившись, он приблизил лицо почти вплотную к стеклу витрины магазина женского белья.
В витрине были выставлены сексуальные ночные рубашки в оборочках, пояса с подвязками и всякие другие штучки, которые женщины надевают, чтобы привлечь противоположный пол. Интерьер в витрине дышал чувственностью, свой вклад вносили и эротичные животные рисунки ткани.
По-видимому, в его родном городе кое-что все-таки меняется. Роман задумался, пытаясь представить, кто же сумел победить консерватизм, и ему вспомнился вчерашний разговор с братьями. Он тогда спросил: «Шарлотта Бронсон в городе?»
