Ознакомительная версия.
Неужели и с мужчиной (человеком!) нужно было поступать так же? Особачить его?
Впрочем, как нужно было поступать с Костиком, Ксюшу более не волновало. Муж вызывал у нее стойкое отвращение. Костика она прогнала: уйди по-хорошему, пока я тебя ночью подушкой не накрыла, очень хочется. Свой заветный алтарь, включая девичий альбом и фотографии мужа, сожгла в мойке па кухне. Завела собак и пять лет слышать не слышала о Костике.
Глава вторая,
в которой Полина делает страшное открытие и мужественно готовится в последний путь
ОДНА СТОРОНА МЕДАЛИ
Счастливое детство Полина провела в подмосковном городе Реутове. О ее родителях несколько раз писала местная газета и один раз центральная. У папы наград не было, а у мамы – медали. Мать-героиня – двенадцать детей Хотя знакомые шутили, именно отцу следует дать орден за производительность. Во дворе их дразнили баптистами, потому что баптистам вроде бы вера предписывает рожать сколько получится. Но родители Полины в секты не ходили и были в меру православными, то есть детей крестили, а на Пасху пекли куличи и красили яйца. С какой целью они неустанно плодились, не понимали ни соседи, ни знакомые, ни дети, ни, похоже, сами родители. Один корреспондент задал маме каверзный вопрос:
– Что вами движет?
Она вспыхнула смущенно и попеняла:
– Как не стыдно о таком спрашивать!
В статье потом было написано, что ею движет большая любовь и стремление дать жизнь новому человеку и гражданину великой страны. А папины слова про то, что после пятого число детей роли не играет, вообще не упоминались. Ему приписывалось высказывание, которое он бы в жизни не выговорил: «Каждая личность уникальна в своей неповторимости и священна в праве на бытие, как сказал великий философ».
Папе с его двумя работами и вечно беременной маме было не до философии. Только успевали поворачиваться, чтобы орду напоить, накормить, одеть мало-мальски и тумаков раздать.
Про что правильно журналист написал, так это про двадцать пар обуви в прихожей на стеллажах. Но он не видел, что творится, когда утром братья для потехи свалят всю обувь на пол – попробуй в давке свою пару отыскать.
Поля была тем самым роковым по счету пятым ребенком, за которым уже число потомков значения не имело. Ее так поразили слова отца, что каждый раз, когда у мамы вырастал живот и ожидалось появление братика или сестрички, она испытывала неясное чувство вины и раскаяния.
Мама умерла, когда самая младшая, Зойка, школу окончила. То есть всех на ноги подняла, и никто из детей по кривой дорожке не пошел: мальчики в тюрьму не попали, а девочки не стали доступными женщинами. Врач про причину маминой смерти сказал: «Израсходовала себя без остатка».
Внешностью Поля удалась. Ее лицо не просилось на обложки журналов, напротив, оно состояло из недостатков – глазки маленькие, нос бульбочкой, подбородок пипочкой. Но вместе они превращались в достоинства, отчего личико Поли производило впечатление абсолютной простоты, доверчивости и бескорыстной доброты. Люди с такими лицами отдают последние деньги попрошайкам и верят легендам про «мы сами не местные, кошелек на вокзале украли, помогите, Христа ради». Стань Поля врачом, она, пожалуй, не пользовалась бы авторитетом у пациентов. Уж больно проста и бесхитростна ее внешность – высшее образование не вырисовывается. Но попасть на излечение, под опеку к такой медсестре – значит семимильными шагами двигаться к выздоровлению.
О медицине Полина никогда не мечтала – крови боялась. Она закончила в Москве техникум, устроилась чертежницей в конструкторское бюро большого завода, познакомилась с Василием. Когда их отношения мягко подкатили к дверям ЗАГСа, она без обиняков предупредила: я детей не хочу и рожать не буду. Словно специально задуманная природой для материнства, Поля израсходовала свои инстинкты в детстве и юности. Их поглотили младшие братья и сестры: пеленания, купания, ночные бдения у постели заболевших, прогулки с колясками вместо танцев в клубе и вечные очереди – в туалет, в ванную, за обеденный стол, за платьем сестры, за маминой лаской. Вершиной семейного счастья Полина считала тишину и одиночество в доме.
Она слышала, что можно сделать операцию с гарантией абсолютной бездетности. Женщине перевязывают какие-то трубы у матки, и она не может забеременеть, хоть тресни. Василий против операции не возражал. Поля страстными поцелуями доводила его до белого каления, а дальше ни в какую – в заветное место не допускала. Боялась понести и, как мама, без видимой причины наплодить целый полк. Прощай тогда тишина и спокойствие.
Они поженились, а с операцией возникли сложности. Контрацептивам, которые, по рассказам женщин на работе, рвутся, как детские шарики, Поля не доверяла. И крутился Вася ужом на сковородке – вроде и муж, а не допущен по-серьезному к телу. Смех и грех были первые полгода их семейной жизни. Кому рассказать – животы надорвут. Но Васе было не до смеха, а Поля, глядя на него, слезами обливалась. И все-таки твердо берегла свою девственность.
Оказалось, что по закону ей операцию делать нельзя. Во-первых, не исполнилось еще тридцати пяти, а во-вторых, не было двоих детей. Интересная картина – бесплатно аборты делай, но избежать их ни за какие деньги не разрешается.
Вася выл от тоски и страсти, Поля чувствовала себя обманщицей и палачом. Пока не нашлась лазейка. Сначала в виде врачихи. Та выдала Поле справку о наличии тяжелого заболевания сердца и медицинских показаний к стерилизации. Потом договорилась с хирургом-гинекологом, что та справке поверит и трубы перевяжет. Деньги, которые откладывали на телевизор и холодильник, ушли на взятки докторам. Живот Полине резали под наркозом, и шрам остался как после аппендицита. Зато никаких волнений на всю оставшуюся жизнь.
По скромности Поля никогда об этом разговора бы не завела. Но если бы ее спросили, как счастья интимного добиться, посоветовала бы следовать их примеру: год поститься и воздерживаться, а потом – как с обрыва в реку, в пучину благодати и удовольствия.
Зажила Поля как мечтала. Работа необременительная, в семейном общежитии не долго мыкались – Васю по профсоюзной линии стали двигать, квартиру дали, он институт вечерний закончил. А в последнее время вовсе в гору пошел – в префектуре работал, его кандидатура на выборы в городскую думу рассматривалась. Ремонт сделали, обстановку купили, летом в Сочи ездили, в Болгарию на Золотые Пески.
Свободное время Полина посвящала любимому занятию – кулинарии. Книжки с рецептами штудировала – как некоторые любовными романами зачитываются. Хорошие рецепты из журналов вырезала и в специальную тетрадку наклеивала. Потом у нее этих тетрадок набралось как собрание сочинений – два десятка. Вначале она (полуголодное детство сказывалось) за количеством гналась. Консервов на зиму сто банок заготавливала, муку, сахар, картофель мешками покупала. Это на двоих-то! Конечно, не пропадало – братья и сестры на что? Потом качеству стала внимание уделять – готовить понемногу, но изысканно и времени на благопристойное дело не жалея.
Ознакомительная версия.
