Она не хотела рассказывать Алекс о видео, которое недавно посмотрела.
Она хотела оставить это в секрете еще хотя бы на чуть-чуть, на случай, если все окажется обманом.
- Но я объясню в самое ближайшее время, хорошо? Я обещаю.
Эмма повесила трубку, села на ковер и огляделась.
Она сняла фоторепродукции Маргарет Бурк-Уайт и Энни Лейбовиц со стен, свою коллекцию классических романов и научно-фантастических триллеров с полок, и теперь эта комната выглядела как номер в мотеле с почасовой оплатой.
Она смотрела в открытый ящик комода, в котором были ее любимые вещи, те вещи, которые она брала с собой в каждую новую семью.
Там был связанный вручную монстр Миссис Хьюс, учительницы игры на пианино, которого она подарила ей в день, когда та освоила "К Элизе", несмотря на то, что дома пианино у нее не было.
Она сохранила пару сувениров с мусорной охоты - помятую ткань и почти разложившуюся бумагу.
А еще здесь был Носкосьминог - потрепанный набивной осьминог, который Бекки купила Эмме в поездке к Четырем Углам.
На дне ящика лежали пять ее дневников; первый был забит ее стихами, второй был списком Того, Что Когда-то Ей Следовало Сказать, в третьем были Способы Флирта(СФ), в четвертом - список того, что она любила и ненавидела, а пятый содержал полный обзор каждого магазина с подержанными вещами в округе.
Эмма прошла вдоль и поперек весь благотворительный магазин и знала о нем все.
Она точно знала, по каким дням был новый завоз, знала, как не продешевить, и всегда в первую очередь смотрела в коробку с обувью - однажды она так нашла едва потертую пару туфель от Кейт Спейд.
Наконец, Эмма взяла потрепанный Полароид и огромную стопку фотографий из угла ящика.
Камера принадлежала Бекки, но Эмма взяла ее с собой в дом Саши в ночь, когда ее мама сбежала.
Немного позже Эмма начала писать лживые сводки новостей к фотографиям о ее жизни и повадках ее приемных родителей: "Приемная мать устала от детей и закрылась в спальне, чтобы смотреть "Оставьте это Биверу."
"Хиппи уезжают во Флориду."
"Полуприличная приемная мать получает работу в Гонконге; приемный ребенок не приглашен"
Она была первым и единственным репортером в ее газете.
Если бы она была в настроении, она бы создала новый заголовок про настоящее: "Злой приемный брат разрушает жизнь девушки."
Или, может быть, "Девушка находит двойника через интернет.
Может быть, потерянная сестра?" Эмма остановилась на этой мысли.
Она глянула на потрепанный ноутбук Dell, который купила в ломбарде.
Глубоко вздохнув, она села на кровать и открыла крышку.
Когда экран ожил, Эмма быстро набрала адрес сайта, на котором Трэвис нашел фильм с фальшивым удушением.
Уже знакомое видео было первым в списке.
Его разместили днем.
Эмма нажала на воспроизведение и появилась пикселизированная картинка.
Девушка с завязанными глазами брыкалась и царапалась.
Темная фигура душила ее с помощью ее же ожерелья.
После того, как камера упала, кто-то появился и сорвал повязку.
Лицо девушки было мертвенно-бледным и изумленным.
Она отчаянно оглядывалась, ее глаза вращались словно стеклянные шарики.
Она посмотрела в камеру.
Ее глаза казались безжизненными, розовые губы пылали.
Лицо было точной копией лица Эммы.
Все в ней было то же самым.
- Кто ты? - прошептала Эмма, по ее спине пробежала дрожь.
Я хотела бы иметь возможность спросить ее.
Я хотела бы сделать что-то полезное вместо того, чтобы молча наблюдать, так же как жуткий незнакомец.
Как будто смотришь фильм, но нельзя раскритиковать его или бросить попкорн в экран.
Клип закончился и высветился запрос, не хочет ли она посмотреть его снова.
Пружины на кровати заскрипели, когда она передвинулась.
И, спустя какое-то время набрала в гугле запрос SuttonInAz
Сразе же высветились несколько сайтов, в том числе и страница на Фейсбуке с тем же именем.
Саттон Мерсер, говорилось на ней.
Тусон, Аризона.
Визг шин за окном напоминал чью-то болтовню.
Страница Фейсбука загрузилась, и Эмма застыла с открытым ртом.
Саттон Мерсер стояла в фойе дома с группой девчонок.
Она была в черном платье, блестящем ободке и в серебряных туфлях на высоком каблуке.
Эмма удивленно смотрела на ее лицо, чувствуя подступающую тошноту.
Она наклонилась поближе, пытаясь найти хоть какие-нибудь различия между собой и Саттон, но все, даже маленькие уши, даже идеальной формы прямые зубы, было одинаково.
Чем больше Эмма думала об этом, тем больше верила, что у нее есть давно потерянный близнец.
С одной стороны, в какое-то время она чувствовала, что она не одна, как будто кто-то наблюдает за ней.
Иногда она просыпалась по утрам после странных снов, в которых была девочка, выглядевшая также... но осознавала, что это была не она.
Сны всегда были яркими: она каталась на пегой апалузе на чьей-то ферме или тащила через патио темноволосую куклу.
Кроме того, раз Бекки была достаточно безответственна, чтобы забыть Эмму в Circle K, то она могла также поступить и с другим ребенком.
И, может быть, две пары одинаковых туфель, купленных Безумной Бекки, предназначались вовсе не для Эммы, а для ее сестры-близнеца, для девочки, которую уже где-то оставили.
Может быть, Эмма права.
Возможно, они были для меня.
Эмма указала курсором на девушек, стоящих рядом с Саттон на фото.
Согласно всплывшему окошку одну из них звали Мэделин Вега.
У нее гладкие черные волосы, огромные карие глаза, гибкое телосложение и щель между зубами, прямо как у Мадонны.
Ее голова наклонилась набок, как бы намекая.
У нее была фальшивая - или, может, настоящая - татуировка в виде розы на запястье; одета она была в кроваво-красное платье с вызывающим декольте.
Следом за Мэделин стояла рыжеволосая девушка по имени Шарлотта Чемберлен.
У нее была бледно-розовая кожа и милые зеленые глаза; она была в черном шелковом платье с лямками на открытых плечах.
Две блондинки с похожими широкими глазами и курносыми носами стояли по обеим сторонам группы.
Их звали Лилианна и Габриэлла Фиорелло; в заголовке Саттон назвала их "Сестры-Болтушки."
Я заглянула за плечо Эммы.
Я узнавала девушек на фото.
И догадывалась, что мы были близки.
Но сейчас они были как книги, прочитанные два лета назад; я знаю, что они мне понравились, но не могу сказать о чем в них говорится.
