Она еще пыталась бороться, но ее беспорядочным ударам недоставало точности и силы. Джессика задыхалась, перед глазами плыли оранжевые круги, а кровь стучала в ушах словно колеса проносящегося на бешеной скорости товарного поезда. Казалось, нападавшему достаточно сделать еще одно, совсем небольшое усилие, и она будет полностью в его власти…
Неожиданно Джессика почувствовала себя свободной и, не удержавшись на ногах, неловко упала на четвереньки. Со всхлипом втянув воздух, она расслышала над самой своей головой тупой удар и сдавленное проклятье. С трудом обернувшись через плечо, Джессика увидела двух борющихся мужчин. Послышался звук еще двух увесистых ударов, взлетели вверх сжатые кулаки, и две фигуры отпрянули одна от другой. Один из мужчин остался стоять, а второй повалился на каменные плиты двора. В следующую секунду он, однако, вскочил на ноги и, слегка припав к земле, словно паук, которого прижгли спичкой, принял оборонительную позу.
Высокая тень быстро двинулась вперед, но столкновения не произошло. Второй человек, который стоял, слегка пошатываясь, попятился назад, потом повернулся и нетвердой рысью бросился прочь. Звук барабанов и протяжные сладострастные стоны, доносящиеся из зала, на мгновение стали громче и снова затихли — это стеклянная дверь сначала распахнулась шире, а потом захлопнулась. Очевидно, бежавший с поля боя мужчина вернулся в зал.
Высокая тень двигалась теперь по направлению к Джессике, которая все еще стояла на четвереньках. Приблизившись и склонившись над ней, незнакомец негромко присвистнул и, поправив на плечах черную накидку, легко опустился рядом с ней на колени. Несмотря на темноту, Джессика рассмотрела, что верхнюю часть его лица скрывает черная бархатная полумаска.
Незнакомец легко дотронулся до ее плеча, и Джессика, вздрогнув, отпрянула.
Мужчина убрал руку.
— Прошу прощения, сеньорита. Я не желаю вам зла.
Он произнес эти слова таким тихим и глубоким голосом, что Джессика едва расслышала их. Несмотря на то, что незнакомец назвал ее сеньоритой, Джессике показалось, что его английский практически безупречен. Во всяком случае, она не уловила никаких следов португальского акцента, хотя тут она могла и ошибиться. Ее собственное сердце стучало так громко, а дыхание было таким учащенным, что, кроме этих звуков, она не слышала почти ничего. То, что ее спаситель совсем не пострадал в стремительной схватке и даже, кажется, почти не запыхался, внезапно показалось Джессике обидным и несправедливым.
— Я… Большое спасибо, — выдохнула она наконец и попыталась встать, но голова у нее закружилась, и Джессика пошатнулась. Определенно, страх и кайпериньо нельзя было смешивать ни в каких пропорциях.
Незнакомец поддержал Джессику, без церемоний обняв ее за плечи. Его манерам вообще были свойственны решительность и властная уверенность, хотя Джессика и не могла отрицать, что проявленная им забота была вполне искренней.
— Вам нужно сесть, — сказал незнакомец, пристально вглядевшись в ее бледное лицо.
— Нет, право же не нужно… — слабо возразила Джессика. — Со мной все будет в порядке. Я…
Голова у нее снова закружилась, и она поднесла руку ко лбу. Незнакомец, впрочем, не обратил на ее протесты никакого внимания. Оглянувшись через плечо, он разглядел в темноте две каменные скамьи у фонтана и удовлетворенно хмыкнул.
— Идемте, — коротко приказал он.
Джессика позволила подвести себя к одной из скамеек и усадить, поскольку это было проще, чем пытаться возражать, и гораздо проще, чем пытаться дойти до скамьи самой. Стоило ей, однако, опуститься на твердое прохладное сиденье, как наступила реакция. Джессику затрясло с такой силой, что ей пришлось обхватить себя руками за плечи, и все-таки зубы ее продолжали выбивать частую дробь.
Негромко выругавшись, ее спаситель опустился на скамейку рядом и привлек Джессику к себе. Одной рукой он прижал ее голову к своему плечу и стал потихоньку покачивать, утешая и баюкая Джессику, словно маленькую испуганную девочку.
В первое мгновение Джессика, не разобравшись, что к чему, резко выпрямилась, но уже через секунду снова обмякла. Руки незнакомца ничуть не ограничивали ее свободы, не пытались удержать и в то же время были такими теплыми, сильными и надежными, что Джессика решила им довериться. В этих дружеских объятиях она чувствовала себя уютно, спокойно и безопасно, а это было именно то, чего ей так не хватало в данный момент.
Безопасность и покой… Ничего подобного Джессика не испытывала вот уже многие годы, и теперь она мимолетно удивилась тому, что эти ощущения подарило ей прикосновение совершенно постороннего человека. Впрочем, она не стала останавливаться на этой мысли и расслабилась, доверчиво прильнув щекой к твердому плечу незнакомца. Время от времени по ее телу еще пробегала дрожь, но самое страшное было уже позади, и Джессика тихонько и с облегчением вздохнула.
Объятия ее спасителя стали крепче, и Джессика почувствовала на своих волосах его горячее дыхание, но не сделала никакой попытки освободиться. Все происходящее казалось ей совершенно естественным и достаточно целомудренным. Впрочем, очень скоро она почувствовала, что незнакомец совсем не так спокоен, как ей казалось. Джессика ясно слышала, как громко и часто стучит его сердце, стучит совсем рядом, но этот мощный и ровный ритм странным образом помог ей совладать с дрожью, которая постепенно улеглась.
Страх тоже давно исчез, на его место пришло иное чувство, которое было подозрительно похоже на то, которое возникает между старыми знакомыми, встретившимися после долгой разлуки. Оно медленно просыпалось где-то в глубине души Джессики, как будто прикосновение незнакомца включило какие-то таинственные механизмы биологической памяти — подобно тому как электронные системы способны распознавать и идентифицировать человека по рисунку его ладони, приложенной к стеклу сканирующего устройства. Ее тело как будто узнало — и признало — этого человека и теперь, помимо ее воли, открывало перед ним самые потайные уголки, в которые Джессика не пускала никого — ни родных, ни близких. От этого она чувствовала себя открытой, незащищенной, но в то же самое время Джессику переполнял какой-то непонятный восторг, о природе которого она просто боялась гадать.
Приподняв голову, Джессика слегка отстранилась, не вырываясь, впрочем, из объятий своего спасителя, и попыталась угадать под маской черты его лица. Тот, в свою очередь, тоже посмотрел на нее. Джессику обдало жаром его тела, и она вдруг почувствовала исходящие от него запахи — дразнящий аромат мускуса, мягкого рубашечного шелка, яичного шампуня и дорогого лосьона. Смешиваясь с ее собственными духами «Пармская фиалка», эти запахи, в которые вплетались сладостное благоухание цветущего жасмина и йодистый привкус моря, образовывали такой потрясающий букет, что в голове у Джессики снова слегка зашумело. Ветер прошелестел по темным каменным плитам патио и улегся у ног Джессики. Ночь становилась все более темной и тихой. Двое на скамейке замерли на несколько не правдоподобно долгих секунд, чувствуя, как между ними нарастает крепкая связь — связь столь прочная, что разорвать ее обоим было бы не под силу. В этом участвовали не только их тела и души, но и разум, и это немало удивило Джессику. Она буквально физически чувствовала, как надежные внутренние барьеры, которые она годами возводила на путях своей чувственности, один за другим рушатся, открывая дорогу новому, почти незнакомому ей ощущению. Не успела она подумать, хорошо это или плохо, как последняя преграда пала и могучий, ничем не сдерживаемый порыв сотряс все ее тело.
