Украшением кабинета служили лишь картины с изображением кораблей, морей, причалов. И портрет деда, старого ван Ворина, который умер до моего рождения. У деда было суровое, обветренное лицо и пронзительные ясные глаза. Папа говорил, что он похож не на отца, скорее, на мать, которой я тоже не помню. Я видела лишь фотографии этой милой миниатюрной женщины. Видимо, от нее папа унаследовал уравновешенный нрав и сдержанные манеры.
Я часто и подолгу изучала фотографии отцовских родственников, пытаясь найти в них сходство с собой. Иногда глаза его матери напоминали мои, а иногда казались совершенно отличными от них.
Папа не тотчас оторвался от работы, медленно поднял голову и будто не сразу узнал меня. А потом быстро встал. Лицо его оживилось.
— Ну как я тебе нравлюсь, папа? — неуверенно спросила я.
— Ты… Господи, какая ты взрослая. И что это мама с тобой сотворила?
— Нравится? — забеспокоилась я.
— О, да! Конечно. Я как-то не замечал, что ты растешь красавицей, Ли. Пожалуй, пора забыть, что у меня есть маленькая девочка. — Он все смотрел и смотрел на меня. Я смутилась, вспыхнула. — Что же, теперь со мной будут две очаровательные дамы. Это чудесно.
Папа подошел, обнял меня и поцеловал в обе щеки.
— Папа, ну правда, я ничего выгляжу? — теребила я его.
— А как же! Я бы сказал — не то слово. Ты выглядишь просто замечательно. Так-так, а теперь посмотрим, сколько еще времени придется ждать нашу мамочку.
Мы вышли в холл. Но мама уже спускалась. Она была, как всегда, великолепна. Глаза сияли, фарфоровое лицо обрамляла мягкая копна волос. Мама подмигнула мне и молвила, покосившись на отца:
— Видит Бог, Клив, по случаю такого торжества ты мог бы сменить повседневный костюм на выходной.
— А я сменил! — весело возразил отец.
— Сразу и не скажешь, — с сомнением покачала головой мама и потрепала меня по волосам. — Ну, как тебе наша Ли? Красавица, правда?
— Настоящая красавица. Сногсшибательная. Налицо преемственность поколений, — заявил отец, но мама поморщилась. Он заметил это и поспешно добавил: — Вообще-то ты так молода, что не скажешь, будто это твоя дочь. Вы, скорее, как сестры.
Мама засияла и прошептала мне:
— Видишь, всегда можно заставить мужчину говорить то, что тебе хочется услышать.
У меня снова затрепетало сердце, так что в горле встал комок: мама всерьез делится со мной женскими секретами! Мы идем ужинать в ресторан! Я одета, как взрослая! Никогда еще я не испытывала такого восторга.
Вечером папа огорошил нас еще одним сюрпризом. Он объявил, что его компания открывает новый маршрут в Карибском море. Бизнес расширяется. На днях первое плавание. «Дебют» будет принадлежать нам, иначе говоря, на следующей неделе мы отправляемся в путешествие.
Мама онемела и особой радости не проявила, хотя всего несколько часов назад жаловалась, что никогда не видела Ямайку, где давно уже побывали все уважаемые семьи.
— Но как же Ли? Ей надо учиться, — наконец произнесла она.
— Мы возьмем репетитора, как в прошлый раз, — решительно промолвил отец. Его удивили неожиданные мамины сомнения.
Мне тоже это показалось странным. Раньше маму такие «мелочи» не волновали.
— Я думал, ты обрадуешься, — разочарованно сказал папа. Он явно ожидал от нее больших эмоций.
— Да нет, я рада. Но… просто это так неожиданно, Клив. Ты редко совершаешь такие спонтанные шаги. — Почему-то ее голос дрожал. — Мне надо привыкнуть к этой новости.
Мама помолчала, потом посмотрела на меня… и весело засмеялась. Праздник продолжался.
Какой чудесный, какой удивительный день рождения, радовалась я. И как здорово, что папа подарил мне дневник. Он будто знал, что мне есть что записать, ибо я всегда хотела оставить свои воспоминания на бумаге. Наверное, чтобы не растерять их.
Сегодня я впервые ощутила себя женщиной, а не просто девчонкой. В глубине души я боялась: а будет ли теперь папа так же баловать меня, называть своей маленькой принцессой? Вдруг в моем новом обличье он перестанет любить меня?
Поздним вечером в комнату тихо зашла мама. Я уже потушила свет. Она напомнила, что завтра мы отправляемся в Фартинггейл. Я почувствовала, как важна для нее эта поездка, и мне еще сильнее захотелось побывать в чудесной усадьбе. Фартинггейл представлялся сказочным королевством, где правит Тони Таттертон — настоящий король!
Глава 2
Сказочное королевство
Я так надеялась, что папа поедет с нами смотреть настенную роспись, но, увы, он остался работать. Впрочем, субботу отец почти всегда проводил в конторе, а иногда и воскресенье тоже. А в эти выходные он казался особенно удрученным. Его всерьез беспокоили служебные неприятности. Дело дошло до того, что он вынужден был продать один из своих лайнеров и сократить штат компании. Авиатуризм, наступая все решительнее, переманивал к себе клиентов, перехватывал маршруты. Отец рассказывал, что самолеты теперь предлагают на борту любые блюда и напитки и что люди становятся все более нетерпеливыми, спешат, поэтому и предпочитают воздушные пути. Я уж не стала ему говорить о том, как одна из моих подружек мечтает работать стюардессой.
Мама советовала ему вкладывать деньги в другие проекты, помимо морского туризма, но отец упрямо отказывался, утверждая, что больше ни в чем не разбирается.
— Капитан последним покидает корабль, а если приходится тонуть, то он идет на дно вместе со своим детищем, — торжественно заявил он. — Верно, принцесса?
Я жутко переживала за папу. А вот мама — напротив. Она была уверена, что новые карибские круизы решат все проблемы, говорила, что давно надо было приняться за них.
— Но как все мужчины, отец не стал слушать меня, — сообщила она потом в нашем приватном разговоре. — Мужчины не выносят, когда им советуют. Особенно если это делают женщины. Вообще-то мужчины всю жизнь остаются маленькими мальчиками: они любят, чтобы их ласкали и баловали, а сами при этом капризничают и упрямятся.
Я слушала маму и думала, что ее слова не могут относиться к папе. Неужели он упрямый? Разве что свой кабинет не разрешает трогать… Мама, кстати, капризничает и упрямится чаще. И я простодушно заявила ей об этом. Она восприняла мои возражения спокойно и сказала, что «сложный характер» — одно из немногих женских преимуществ. Мужчины начинают дороже ценить женщину, добавила она.
Выдался ясный, удивительно теплый день. Папа сказал, что бабье лето в этом году затянулось и если так пойдет дальше, мы не увидим снега до января. А я мечтала, чтобы было снежное Рождество. Совсем иначе звенят колокольчики и звучат псалмы, когда падают белые хлопья, а под ногами скрипит снег. Мама в ответ на мои слова с веселым смехом произнесла:
