Например, о том, какой удачный новый способ применения нашелся для большой стопки номеров «Уоллстрит джорнал».
Спустя два часа щенок был чист, вместо запаха псины распространяя вокруг себя аромат геля для душа «Дримглоу» с ароматом ванили. Я нашла старый ремень, который ни на что не годился, кроме собачьего поводка. (Розовый с бахромой, представляете?) Собака удовлетворила естественные надобности в надлежащем месте – то есть на улице, – слопала оставшуюся с завтрака курятину и вылакала миску воды.
И теперь мирно дрыхла в моем шкафу – на кашемировом шарфе цвета фуксии, подаренном мне матерью Энни. Вероятно, приняла его за собачью подстилку.
Она еще и храпела. Как четырехсотфунтовый мужик с эмфиземой легких. От звуков, исходивших от крохотной сплющенной мордашки, буквально дрожали стены. Я взирала на нее со смесью ужаса и восхищения, пытаясь определить породу.
Кудрявая шерстка указывала на пуделя, хвост колечком… на собачку из фильма «Люди в черном». Как там ее… мопс? А жалобно-голодный вид и оленья посадка головы напоминали чихуахуа.
А может, мне попался очень редкий экземпляр какой-нибудь дорогушей новой породы?
Не открывая глаз, псинка фыркнула, перевернулась на другой бок, пукнула, засопела и поглубже зарылась в шарф.
Девочка определенно талантлива. Я склонялась к тому, чтобы считать ее помесью чихуахуа, мопса и пуделя. Чем-то вроде «пудомопхуа». Или «мохуапу». Или «чихумопу»…
– Точно! Ты – чихумопу! Итак, моя маленькая чихумопу, сиди дома и не грызи туфли. А мне пора на работу. На обратном пути куплю тебе поесть. Будь хорошей собачкой, – сказала я, одновременно задаваясь вопросом, поняла ли та хоть слово из сказанного?
При словах «хорошая собачка» та открыла глаза, приподняла голову, посмотрела на меня – взгляд выражал неземное блаженство, будто она попала в собачий рай, – и брякнулась спать дальше. Я на цыпочках прошагала к двери, осторожно закрыла ее за собой, думая о том, как много времени бедняжка провела в одиночестве и надолго ли она останется у меня. Может ли женщина, не помнящая собственной матери, ни с того ни с сего воспылать почти материнской любовью к овечке-мутанту?
Однако пора было спешить на работу. Если не работать – не будет денег на собачий корм.
Выложив новый товар, я установила на полке табличку с красивой надписью: «Скидка 25 % на масло для тела с запахом маракуйи. Спешите – количество ограничено!»
Вернуть сделанный по ошибке заказ, к сожалению, не удалось.
Посмотрела на часы – раз, наверное, восьмидесятый. Лиззи опаздывала на полтора часа. Либо она не так уж и страстно желала избавиться от Ужасного Бена, либо он уже успел убить ее и бросить в Гудзон.
Интересно, положено ли мне в таком случае вознаграждение? Наверное – ведь формально они перестанут быть парой…
Я неодобрительно покачала головой, силясь удержаться от нравственного падения, обусловленного, конечно же, бедностью, и направилась к полке с кофточками марки «Одежда от Бориса». Его модели имели бешеный успех – к моему величайшему удивлению. На мой взгляд, они были ужасны. Самая худшая из модных тенденций стиля восьмидесятых, которым все в городе недели две увлекались в марте этого года.
– Подумать только – гамаши! Надо же было до такого додуматься, – пробормотала я, вспомнив те времена.
Услышав звонок, мельком посмотрела в сторону двери, отвела взгляд… вновь обернулась и уставилась во все глаза на вошедшую даму. Ошибки быть не могло – передо мной стояла Лиззи. Собственной персоной. Истинное олицетворение высокой моды – от корней превосходно выпрямленных и окрашенных волос до кончиков каблуков-шпилек. Рядом с этим великолепным созданием второго размера я ощутила себя невзрачной деревенской толстушкой. И едва сдержала желание стремглав броситься в дамскую комнату – проверить, не застряло ли у меня сено в зубах.
Окинув помещение начальственным взором, визитерша, наконец, соизволила обратить на меня внимание.
– Нет, вы, наверное, не Шейн? – проронила она.
Я удивленно приподняла бровь.
– Почему вы так решили?
Лиззи смерила меня взглядом.
– Неужели это действительно вы? Просто, зная тетю Эстель, я ожидала, что она порекомендует кого-нибудь… с опытом. Вам самой-то хоть раз приходилось с кем-нибудь расставаться?
Я захлопала ресницами. Порядочные сплетницы злословят о людях за глаза – это еще как-то можно пережить. Но от откровенных колкостей Лиззи мое лицо вспыхнуло, а глаза предательски увлажнились.
Впрочем, я не стала бы «антисвахой», если бы сама не боялась конфликтов.
Успокоившись, по крайней мере, настолько, чтобы говорить без дрожи в голосе, я шагнула к нахалке, протянула руку и уверенным тоном произнесла:
– У меня все в порядке. Спасибо, что спросили. А вы, должно быть, Лиззи?
Она едва ощутимо коснулась кончиками пальцев моей руки. Вероятно, так испугалась моего уродства, что на настоящее рукопожатие не хватило духу.
Я набрала в грудь воздуха. К сожалению, следующий вопрос был необходим.
– Надеюсь, вы позволите поинтересоваться – откуда у такой девушки, как вы, могли возникнуть подобные трудности?
Лиззи злобно сощурилась, а я поспешно уточнила:
– Я хотела сказать… за вами, наверное, парни толпами бегают? Было время попрактиковаться.
Она улыбнулась:
– Конечно, практика у меня есть, просто… попался сложный случай. Впрочем, это вас не касается.
Я пожала плечами и отвела взгляд, пытаясь вернуть свое мужество, поколебленное ее приветственным нападением. И все же решила рискнуть.
– Отлично. Тогда решайте свои проблемы самостоятельно. Лишние хлопоты мне ни к чему.
Лиззи сердито сверкнула глазами, но подошла поближе.
– Ладно. Он брат моей сокурсницы, которая вместе со мной состоит в женском клубе университета. Если я брошу его, эта девица превратит мою жизнь в ад. Она много лет спит и видит войти в нашу семью.
«Неудивительно. Сердечность и дружелюбие, царящие в вашей семье, неодолимо притягивают окружающих», – подумала я. Слава Богу, инстинкт самосохранения не позволил мне озвучить эту мысль.
Лиззи всплеснула руками:
– Послушайте, я ехала в эти трущобы не просто так, а за вашим советом! Со мной еще никто не желал расстаться по собственной воле.
– Ну естественно. А я что говорю?
Она задумчиво провела рукой по лежавшей на столе стопке одежды и посмотрела на меня проницательным взглядом.
– Я знаю, тетя Эстель заключила с вами какую-то сделку. Значит, и у вас в этом деле свой интерес. Так ведь?
Не хотелось признаваться в этом… но холеная красотка была абсолютно права. Мне нужны были деньги – да хотя бы на корм для щенка. И очень не хотелось подвести миссис П. Чтобы сосредоточиться, нужно было внушить самой себе, что я делаю это для миссис П., а не для самовлюбленной «вешалки» по имени Лиззи. Плюс к тому я окажу большую услугу Бену. Вряд ли хоть какой-нибудь мужчина заслуживает жизни со стервой вроде Лиззи – если он, конечно, не преступник, убивающий топором беззащитных детей и женщин.
