Вика — соседка, с которой мы подружились, — сказала, что это нормально для мужчин — не уметь выражать свои чувства. Но я знала Максима, знала, какой он, поэтому успокоилась, лишь когда начала отслеживать передвижение их судна через интернет и убедилась в том, что они и в самом деле по несколько недель находятся в открытом океане, далеко от суши и сотовой связи.
Так и прошли месяцы моей беременности. В томительном ожидании, грусти, одиночестве и неуверенности в завтрашнем дне.
Глава 6
Максим
Я хочу спать. Кажется, что могу уснуть даже стоя. Но вместо того, чтобы после всей этой истории отправиться домой, я сижу в кабинете заведующей роддома, куда меня провела акушерка непонятно для чего, и пью противный растворимый кофе в надежде, что хотя бы он взбодрит меня.
Запах больницы въедается в нос, напоминая мне о не самых лучших моментах моей жизни, и я не могу найти себе места из-за нервного напряжения. То хожу туда-сюда, ожидая, пока кто-то посвятит меня в происходящее, то раскачиваюсь на стуле, который вот-вот развалится. Время близится к утру, я уставший, злой и голодный. Но что-то держит меня здесь, не позволяя просто встать и уйти.
Заведующая появляется неожиданно, сонная, взъерошенная и взволнованная. Здоровается со мной кивком головы, достаёт из шкафа белый халат, а потом усаживается за стол напротив и громко вздыхает.
— Меня зовут Евгения Александровна. А вы Максим?.. — Женщина вопросительно приподнимает бровь, ожидая, что я представлюсь ей полным именем.
— Можно просто Максим.
— Хорошо, Максим. Понимаете, в чем дело, ваша жена — она…
— Нет-нет, мы не женаты, — спешу сообщить ей, делаю последний глоток кофе и сонно потираю глаза.
— Ирина поступила к нам слишком поздно, поэтому пришлось экстренно принимать меры, была большая потеря крови, роды были… сложными, — подбирая каждое слово, осторожно произносит женщина, и мне начинает казаться, что она что-то недоговаривает.
— Так что с девушкой? — немного взволнованно спрашиваю я, потому что мне никто так и не сказал, выжила она или нет. Мне как-то не по себе от мысли, что рыжая могла умереть, ведь только пару часов назад она сидела в моей машине, вскрикивая от боли.
— Она в реанимации. Состояние стабильное, но она без сознания. Мы сделали все, что в наших силах, остается только надеяться и ждать.
— Ясно. Спасибо за информацию. Я могу идти? — От новости о том, что девушка жива, мне становится легче. Всё-таки она слишком молода, чтобы вот так просто умереть, оставив ребёнка одного, а ещё я так и не узнал, почему она оказалась в моей квартире, и это не даёт мне покоя.
— С мальчиком все в порядке, если вам интересно.
— Да, мне уже сказали.
— Если хотите на него взглянуть, то можете прийти завтра.
— Да нет… спасибо, как-то особо у меня нет желания.
По тому, как в один миг меняется выражение лица заведующей и из добродушного превращается в натянутое и строгое, а взгляд становится осуждающим, я понимаю, что она решила, что я — отец ребёнка и абсолютно равнодушен к сыну. Но опровергать ее догадку я не собираюсь. Пусть думает, что хочет, мне как-то всё равно.
— Так это все? — Поднимаюсь со стула и вспоминаю о сумке, с которой какого-то черта не расстаюсь уже который час. — Кстати, это вещи Иры, куда их?
— Оставляйте, я передам медперсоналу. И… пребывание в реанимационной нужно бы оплатить.
С моего рта срывается смешок.
— Может, сообщите ее родственникам? У вас есть какие-то контакты?
— В медицинской карте девушки в контактах на экстренный случай указаны лишь вы, — смотрит на меня цепким взглядом из-под стеклянных очков.
— Нет, этого точно не может быть, — хмурюсь я.
— Черненко Максим Евгеньевич, — зачитывает она, открыв затертую тетрадочку, которую принесла с собой. — Это ведь вы?
— Можно и так сказать. Кому оплачивать? — обреченно вздыхаю я, понимая, что не могу вот так просто бросить здесь Иру. Одно дело, если бы она была в сознании и могла связаться с родней, другое — как сейчас.
Неизвестно, существует ли этот ее Черненко Максим и смогут ли до него вообще дозвониться, а цена жизни девушки определённо выше, чем сумма, которую мне приходится отдать за неделю ее пребывания здесь.
Я добираюсь до дома на рассвете. В глазах рябит, в висках стучит, я решаю несколько минут просто посидеть в машине, набраться сил, чтобы как-то дойти до квартиры, прикрываю глаза и сам не понимаю, как проваливаюсь в сон.
Я подскакиваю на месте из-за громкого сигнала автомобиля, больно ударяюсь головой о дверцу машины и растерянно оглядываюсь по сторонам, не понимая, что происходит. До меня не сразу доходит, как я здесь оказался, мысленно я все еще в каюте на корабле, отсыпаюсь перед вахтой. Глаза расширяются от удивления, сердце грохочет. Вокруг мельтешат прохожие, что так непривычно для однотипного пейзажа, который я наблюдал последние полгода.
— Вот черт, — разминаю затекшую шею и тянусь рукой к телефону. Час дня. Просто прекрасно. Сумасшедшая же ночка выдалась. Надеюсь, это все мне лишь приснилось. Но нет, на заднем сиденье машины алеет женский шарфик, который впопыхах забыла Ира. Он словно напоминание о том, что я вроде как прошлой ночью стал «отцом».
Лицо девушки вновь встаёт перед глазами, и я решаю, что должен как можно быстрее выяснить все, что произошло в мое отсутствие.
Выхожу из салона и на ходу набираю сестре. Вот кто должен прояснить ситуацию, если Ира, конечно, говорила правду и на самом деле знакома с ней.
— А-а-а-а, брат! — доносится визг из динамика, и я морщусь. — Ты вернулся уже? Почему не предупредил? Ты привёз мне подарки? Сумочку из Италии привёз, как я просила?
На лице растягивается улыбка от родного голоса. Ленке двадцать, но иногда она ведёт себя словно ребёнок. Хотя в моей голове она как раз таки все ещё ребенок.
— Вернулся я, вернулся. И духи тоже купил. Слушай, а ты была у меня дома за время моего отсутствия? — Жму на кнопку лифта и с напряжением в каждой клетке тела ожидаю ответа сестры.
— Ну да, я же писала тебе.
— И ничего подозрительного не заметила в квартире? — понижаю голос, поглядывая на консьержа, который косится на меня. Похоже, не узнал. Я его, впрочем, тоже.
— Кроме беременной невесты, которую ты от всех скрываешь? — с издевкой спрашивает она, и я прикрываю глаза, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выругаться вслух. — Но не волнуйся, братик, я ничего не сказала нашим родителям. Решила, раз ты молчишь, то на это есть причины и сам со всеми познакомишь Иру, когда придёт время.
Ну, и на этом спасибо. Не хватало еще, чтобы родители ждали появления долгожданного «внука».
— Лена, я ее вчера впервые в жизни увидел, — вздыхаю я обреченно. — Поэтому сейчас расскажи мне все по порядку. Я не могу понять, как этой девушке удалось пробраться ко мне в квартиру. Скорее всего, это была обычная мошенница, только ещё и беременная.
— Что-о? — удивленно протягивает она и замолкает. Надеюсь, вспоминает все до мелочей. — Чуть не повелась, — вдруг начинает громко смеяться она. — Блин, Макс, почему я всегда ведусь на твои глупые шутки?
— Это не шутка, Лена, я серьезно. Понятия не имею, кто такая эта Ира и как ей удалось убедить всех вокруг в том, что она моя невеста, поэтому вспоминай давай…
— Ну да, конечно. Я тебе писала о ней, и ты скупо, в своей манере, мне даже ответил. Забыл, что ли? Так что хватит меня разводить, я уже хочу племянника понянчить. Когда там он уже появится на свет?
— Подожди, когда это ты мне о ней писала?
— Ну как когда? Когда на концерт Лары Фабиан в город приезжала и у тебя останавливалась. Открываю я такая дверь, захожу, а тут незнакомка какая-то полы моет. Я же тебе фотку с концерта отправляла, мы вместе ходили тогда. Ирка не говорила, что ли?
