– Индюк?!
Костя врывается в ванную, а я застываю с мокрой майкой в руках.
Пытаюсь прикрыться, но чувствую, как его взгляд скользит по телу. Передергиваюсь.
Глаза Кости темнеют, а я сглатываю, потому что внизу живота тяжелеет.
– Ну, на память. Иногда ты ведешь себя как настоящий самовлюбленный индюк, – пытаюсь говорить ехидным голоском, но не получается, и я понимаю это после довольной ухмылки Кости.
Он отшвыривает игрушку за спину и шагает в небольшую комнатку. Воздуха становится значительно меньше от его присутствия. Или это просто у меня дыхание замирает от того, насколько он рядом?
– Заноза, вот почему ты такая?
Не успеваю ответить, меня сметают с места и усаживают на стиралку.
– Замерзла? – Костя прокладывает дорожку поцелуев по шее и прикусывает мочку уха, отчего я не могу сдержать волнительной дрожи. – Сладкая.
Мозг отключается, напоследок помахав мне ручкой.
Не успеваю сообразить, как именно мы оказываемся в спальне.
– Кость, ребра, – успеваю прошептать между поцелуями.
– Мне лучше, – его руки везде, а мне только остается хватать воздух ртом.
Черт, от него в самом прямом смысле сносит крышу, и я отдаюсь в его власть.
А через какое-то время он сидит на краю кровати, вцепившись в волосы, и я вижу, насколько у него потерянный взгляд.
Да он в шоке!
–Я у тебя первый? – ошарашено выдыхает и проводит рукой по шее.
– А ты думал, я шутила, что ли, когда сказала, что я даже не целовалась? – пытаюсь сдержать слезы.
Честно! Я пытаюсь не разрыдаться, потому что Костя после произошедшего меняется на глазах. Нет, я не жду, что он упадет на колени и начнет молить меня выйти за него. Но откуда столько паники и страха в голосе?
И это неприятно режет по натянутым нервам. Я доверилась, а сейчас вынуждена смотреть на его поникшего.
– Думал, шутила.
И эти слова окончательно добивают меня.
Прерывисто выдыхаю. Вскакиваю, хватаю спортивки и футболку Кости: мои же шмотки валяются мокрой грудой в ванной. Быстро натягиваю на себя одежду.
– Ты куда? – он оборачивается и смотрит на меня со злостью во взгляде.
– Домой! Дальше сам справишься! – выплевываю и вылетаю на лестничную клетку.
А он? А он даже не останавливает.
Ну и флаг ему в руки! Придурок!
На меня все смотрят, как на идиотку. Еще бы! В таком прикиде с ведром мороженного сижу в парке и реву в голос.
Телефон валяется где-то отключенный, потому что я не готова сейчас никуда бежать, ни с кем разговаривать, никого спасать и быть сиделкой.
Самой бы к кому приползти за помощью.
К Аленке?
Сначала загораюсь этой идеей, но потом вспоминаю ее состояние и отметаю эту мысль. Ей бы самой вытащиться из токсикоза.
Пытаюсь себя успокоить, что потеря девственности – это не конец света и не конец жизни. Это всего лишь очередной ее этап.
Ну и пофиг, что получилось все с таким придурком. От этого никто не застрахован, да и сама виновата. Он же мне ничего не обещал. Сама нафантазировала и решила, что нравлюсь.
Слезы наконец-то кончаются, и я, обессиленная, тащусь домой. Бабули, на мое счастье, нет дома, видимо, к соседке пошла. Они часто смотрят сериалы вместе.
Принимаю горячий душ и валюсь на кровать. Колотит от холода, приходится укутаться в плед, и я моментально проваливаюсь в сон.
Утром же просыпаюсь с больным горлом и температурой.
Просто прекрасно!
Кристина
Несколько дней я валяюсь с сильной ангиной, бабуля все время не отходит от меня. Аленке приходится сознаться, что сейчас из меня помощник никакой. Сестра причитает и стонет, что не может ничем помочь, потому что сама еще никак не отойдет от всего, что происходит.
За все время Костя звонит раз двести, но я игнорирую. Поезд ушел – пошел он теперь далеко и надолго. Индюк!
Убеждаюсь, что ангина окончательно отступила от бабулиного натиска. Сижу на кухне, попивая кофе, когда сестра снова взывает о помощи. А я и рада: дома надоело торчать.
– Бабуль, я уехала! – кричу из коридора уже при параде.
Бабушка выбегает и вскидывает руки.
– Ты же не поправилась еще. Куда собралась?
На самом деле, я уже два дня как здорова, но прикидывалась больной, чтобы отфилонить от просмотра очередного шедевра русского кинематографа.
– Ба, все нормально, – целую в щеку и вылетаю в подъезд.
– Привет, систер, Макс.
Макс, уже собранный, натягивает кроссовки и кивает мне.
Сестра выпроваживает Макса, а я замечаю, что в ее состоянии наметился сдвиг в лучшую сторону.
– Смотрю, тебе похорошело, – прохожу в гостиную и трясу коробкой с пироженками.
Аленка жадно провожает ее взглядом и чуть ли не облизывается.
– Мама Макса знает, что я беременна, – как обухом прикладывает.
– И что она? – с опаской интересуюсь.
– Спросила, когда свадьба.
Сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Ну что вот за люди? Они еще не наладили отношения, так нет же, обязательно про свадьбу надо.
– И что?
– Макс растерялся, как и я.
Вижу, что ей обидно.
– Систер, ну каждый мужик растеряется от такого вопроса. Все хорошо, он с тобой же. Никуда не девается, холит и лелеет тебя. Терпит твои беременные загоны.
Пытаюсь поднять ей настроение и облегченно выдыхаю, когда вижу ее неуверенную улыбку. А у самой перед глазами ссутулившийся Костя, и снова воспоминания как удар под дых.
– Ну да.
День снова слишком быстро пролетает за болтовней, а потом приходит сообщение от Кости.
«Передавай привет Алене».
Что за?..Откуда?
«И у тебя все еще мои ключи».
– Кристь, ты чего?
– Черт! – шиплю сквозь зубы.
Набиваю сообщение Максу, спрашиваю, когда он будет дома, потому что чувствую, как закипает все внутри. Макс пишет, что уже едет.
С чистой совестью направляюсь на выход, потому что я требую крови! А если останусь с Аленкой, то не смогу устроить веселую Костику.
Алена стоит в прихожей с джинсами в руке.
– Ну, Кристь, давай я с тобой пойду, – канючит, одну ногу продевая в штанину. – Мне полезно гулять.
– Хочешь, чтобы Макс меня прихлопнул, как таракана?
Переплетаю изрядно растрепанные косички, всматриваясь в свое отражение.
– Блин, – топает ногой, – я беременная, а не больная.
– Вот Макс вернется – хоть загуляйтесь, – парируюв ответ.
Потому что вот вообще не надо Аленке знать, куда я намыливаюсь.
– Что ты меня этим Максом шугаешь? Шуганная уже, – складывает руки на груди, все еще наблюдая за моими сборами.
Надулась как воробей, а я сдерживаю улыбку. Такая прикольная становится с этой беременностью.
– Знаешь, я приятно удивлена, потому что Макс показал себя с очень хорошей стороны.
Закатывает глаза к потолку и плюхается на пуфик в коридоре. Шумно выдыхает, закидывает ногу на ногу и сверлитменя тяжелым взглядом.
– Да я знаю, что Макс хороший! – с неохотой признается. – Просто я боюсь, – чуть ли не шепотом добавляю.
Передергиваюсь и поворачиваюсь к сестре, оцениваю ее беспомощную позу и присаживаюсь перед ней на корточки.
– Чего ты боишься?
Алена сокрушенно выдыхает и прячет глаза.
– Вдруг я буду для Макса плохой? Вдруг он достоин девушки лучше? – закусывает губу.
– Так, систер, – серьезно заявляю, обхватываяпрохладные ладони сестры, – выкидывай всякий бред из своей светлой головушки. Ты красавица, умница, ну только в последнее время выкидываешь странные финты, но Максу вполне комфортно с тобой. Вы знакомы дохринилион времени, и еще не сбежали друг от друга, а тут у вас ребенок будет. И Макс все еще не сбежал, даже после твоих реплик типа«ты мне не нужен» и бла-бла...
Начинаю кривляться в попытке изгнать грусть из глаз Алены и это действует. Сестра расслабляется и смеется.
– Прекрати, – отфыркивается после смеха, хватаясь за бок.
– Короче, вы созданы друг для друга. Я вас благословляю, дети мои. Все, мой пупсик, тетя помчалась...
