Барри притворно тяжело вздохнул и отставил кружку.
— Всему виной вторая пинта «Гиннеса», приятель. Только и всего.
— Даже притворяться не стану, будто поверил тебе, — нетерпеливо отмахнулся брат. — Признавайся, дело в женщине?
— Ты излишне романтичен, Нолан. — Улыбку он, однако, скрыть не сумел.
— Просто во мне сильнее проросли ирландские корни, чему я только рад, — самодовольно заявил парень. Барри знал, что это не напускное:. —Впрочем… расколоть тебя ведь всё равно не выйдет?
— Угадал.
— Оставь эту ухмылку! Расколю, просто сейчас мне не до тебя! Дрожи и бойся, ведь в нашу следующую встречу тебе не уйти от ответа! И давай уже иди за стойку — Энни пора возвращаться на кухню, так что мне нужны ещё одни руки! Это и твой бар, черти тебя дери!
Э, как пригорело! Но Барри знал брата достаточно хорошо, чтобы отнестись к этому выпаду, как к шутке. Тяжело вздохнув, он опрокинул в себя остатки пива и сделал так, как сказал Нолан. Довольно легко забыть о том, что являешься сыном владельца бара, когда большую часть времени принимаешь нормативы у учеников средней школы и заполняешь журналы. Но долг есть долг, поэтому придётся похоронить мечты о тихом вечере с пивом в обнимку, и вместо этого подавать пинты тем, кому сегодня повезло больше.
— Эй, Барри, скажи только одно, — Нолан налил два стакана огненного виски, и когда посетители отошли от стойки, вперился в него пытливым взглядом, — она хорошенькая?
Барри расхохотался. Ну что с него взять? Энергия и чувства в братце бьют ключом, и если сейчас этот пыл немного не ослабить, до конца вечера он станет просто невыносимым! Поэтому, вспомнив миленькое личико с бездонными глазами, и театрально вздохнув, Барри ответил:
— Не без того.
— Так и знал! А…
— Отвянь, и живо за работу! Раз уж меня впряг, то и сам не отлынивай!
Хмыкнув, Нолан повернулся к посетителям. Весь оставшийся вечер улыбки не сходили с лиц обоих братьев.
Глава 5
Майлз приехал через час. Услышав шум подъезжающей машины, Оливия набрала полную грудь воздуха и прежде, чем открыть дверь, подошла к зеркалу в прихожей. Пожалуй, она могла похвалить себя за то, что оставила распущенными свои длинные волосы цвета молочного шоколада. Мелкие, озорные волны хотя бы немного смягчали лучившиеся бешенством глаза.
Конечно, ей нужно практиковать «тот-самый-учительский-взгляд», но ведь совсем не обязательно делать это прямо сейчас! Идя к двери, она ещё где-то в глубине души лелеяла надежду на нормальность предстоящего разговора, но когда увидела на пороге дома мужа вместе с сестрой…
«Раз овечка, два овечка…»
— Вижу, ты всё же соизволил почтить меня своим присутствием.
Ничего не ответив, Майлз протиснулся мимо неё. Как ребёнок, честное слово! Оливия вскинула брови и, вложив в свой взгляд троекратное «УБИРАЙСЯ К ДЬЯВОЛУ, СТЕРВА», нашла в себе силы, чтобы улыбнуться.
— Спасибо, что привезла его. Хотя не уверена, что расстроилась бы, увидь вместо тебя таксиста.
В ответной улыбке Рейчел яда было не меньше.
— Думаешь, на него произвела впечатление твоя истерика, Оливия?
— Я уже сказала Майлзу, и повторю тебе: не приведи Господь кому-нибудь узнать, что такое «истерика» в моём исполнении. Вообще не понимаю, что у тебя за нездоровое стремление лезть в мою семью! Может быть, своей обзаведёшься?
— Семья…. — Рейчел картинно закатила глаза и со снисхождением посмотрела на невестку. — Ты так наивна, что мне почти жаль тебя. До недавнего времени я не понимала, что сподвигло моего брата связать себя узами с такой… как ты, я даже подумала, что ты в порыве отчаяния обратилась к дешёвым колдуньям, чтобы приворожить его. Но всё оказалось куда проще…. Господи, это настолько жалко, что я почти сочувствую тебе. Почти. С удовольствием понаблюдаю со стороны, как однажды твоя жизнь пойдёт прахом. Хотя, какая там жизнь? Без моего брата ты никто — ноль без палочки. Только полная бездарность могла забыть о своих мечтах ради того, чтобы стать продавцом в магазине мужа.
Щёки едва ли не жгло от хлёстких словесных пощёчин этой девицы, и обиднее всего то, что во многом их с Рейчел мнения совпадали. И от этого было ещё противнее. Ей удалось посеять ростки сомнения в настрое, который она, Лив, сохраняла специально к приезду мужа. Но своё унижение она обдумает позже. Сейчас нужно выпроводить эту дрянь.
Оливия опустила голову, усмехнулась, и, выйдя на улицу, закрыла за собой дверь. Осенняя прохлада приятно остужала пылающее лицо, и очень кстати притупляла желание убивать….
— Рейчел, ты на добрых полторы головы ниже, и килограмм на пятнадцать легче меня. Драться с тобой не интересно, при такой разнице в комплекциях это будет походить, скорее, на избиение. Наверняка ты это понимаешь, а потому — позволяешь себе тявкать. И надо сказать, делаешь это так же противно, как и другие мелкие «сучки» в мире животных. И раз уж я позволила себе аналогию с собаками, поступлю как гордый, благородный сенбернар: пропущу этот мерзкий визг мимо ушей. — Лив сделала ещё шаг вперёд, и с мстительным удовольствием заметила, как девушка отступила. — Только и моё терпение не безгранично. Просто помни об этом.
Глаза Рейчал смешно округлились.
— Вздумала угрожать мне?
— Ещё и не начинала. А теперь, будь добра, засунь быстро свою костлявую задницу в тачку, и умчи в закат.
— Я этого так не оставлю! Ты пожалеешь…
— Не сомневаюсь. А теперь — кыш.
Оставив золовку кипеть от негодования, Оливия вернулась в дом. И тут же прижала руки к лицу, безуспешно силясь сдержать слёзы. Рейчел об этом не узнает, но кое в чём она преуспела: настроение ругаться напрочь исчезло. Вместо боевого духа её теперь переполняли бессилие и апатия.
Она ведь не бегала за Майлзом! Они познакомились на одном из званых ужинов для местной знати, которые так любит устраивать её матушка, и он первый начал оказывать знаки внимания! Он, можно сказать, взял её измором, потому что тогда она, Лив, будучи новоиспечённой выпускницей университета, наслаждалась свободой и не хотела влезать в серьёзные отношения.
Конечно, Майлз был настойчив, но действовал хитро и осторожно, подкупал обаянием и манерами. И незаметно привёл её к помолвке, а там и свадьба не заставила себя долго ждать…. Она была молодой, все чувства и эмоции были обострены. А Майлз, в силу того, что он старше на шесть лет, сумел обратить эти эмоции в свою пользу и подстроить молодую жену под себя….
Но не он виноват в том, во что она, в итоге, превратилась.
Что ж, благодаря Рейчел у них с мужем появилось ещё несколько нерешённых вопросов, и хорошо бы успеть разобраться хоть в чём-то прежде, чем он доберётся до своего телефона. Иначе она потеряет его вплоть до полной разрядки аккумулятора…. Наскоро вытерев слёзы, девушка поплелась на кухню, и увиденное заставило её остановиться на пороге: Майлз накладывал себе рагу.
Майлз, над беспомощностью которого кудахтали все женщины их семьи, беспечно держал ногу на весу и, подперев костылём подмышку, накладывал себе в тарелку ужин. Который Лив приготовила в знак их примирения….
Мелочно, конечно, это ведь всего лишь еда, но какого чёрта?!
Стараясь не шуметь, она тихонько опустилась на стул и стала ждать, пока тот повернётся. Наверное, она всё же плохой человек, потому что в данный момент просто до безумия хотела, чтобы он от неожиданности выронил тарелку и испачкал свой распрекрасный костюм…. Мечта быстро разбилась об осознание, что ей же этот бедлам и устранять.
«Мистер невозмутимость» лишь едва дёрнулся, заметив жену. Поставив тарелку, он медленно уселся с противоположной стороны стола. Как на совещании. И смотрел он на неё в точности, как смотрит босс на нерадивого сотрудника.
— Мне следует знать, о чём вы с Рейчел говорили на улице?
— Стоит, или нет, да только она и так всё тебе выложит. Ещё и перековеркает. Подумываю обзавестись диктофоном, как раз для таких случаев.
— Кажется, ты думаешь, что умрёшь, если хоть раз не прыснешь ядом в сторону моей семьи, — заметил он и попробовал рагу. — Вкусно.
