— Твои юристы быстро работают, — я вчитываюсь в первые строчки, продираясь сквозь сухой официальный язык, который понимают только профессионалы. — Я сейчас жалею, что не поступила на юридический в свое время.
— Ты хотела?
— Да, — я киваю, — мне не хватило несколько баллов для бесплатного. Пришлось идти на соцработу, туда намного легче попасть.
Влад останавливается рядом, упираясь бедром в столешницу. Он смотрит на меня сверху вниз, а ладонью подводит ручку к моим пальцам.
— Тогда просто подпиши. Нет смысла читать то, что не понимаешь.
Я поднимаю на него глаза.
— Что в нем? Хотя бы объясни на словах.
— Ты будешь моей женой три года. Мы оформим брак официально и сыграем свадьбу где-нибудь в Европе, ты возьмешь мою фамилию и будешь жить за мой счет. Тебе достанется комфортная жизнь рублевской жены, если коротко.
— Правила?
— Никаких наркотиков.
— Что? Это лишнее, я никогда не принимала…
— У тебя никогда не было больших денег, — он усмехается. — Я насмотрелся на чужих жен и любовниц. Сперва они скупают все сумки из крокодиловой кожи и побрякушки, потом сеансы модных психотерапевтов, а потом переключаются на дилеров.
— Влад, это точно не про меня.
— Ты будешь сдавать тест раз в месяц.
— Тест? Ты серьезно?
Он опускает взгляд на договор, смахивает несколько страниц и показывает мне пункт, где указана медицинская клиника для тестов.
— Ты параноик, — я пораженно выдыхаю, качая головой.
— Моя мать умерла от этой дряни. Отец не додумался контролировать.
Я прикусываю язык, а Влад берет паузу. Из него впервые вырывается личное, я узнаю о нем хоть что-то и вижу, что он не привык говорить о себе. Он закрытый и холодный, и мне вдруг кажется, что у него вообще нет близких людей.
— Что еще? — я задаю вопрос.
— Ты должна хорошо выглядеть, чтобы сопровождать меня на встречах и в поездках. Их будет много, я редко провожу на одном месте больше месяца. Ты научишься держаться в обществе, но без фанатизма. Мне не нужна светская стерва с фальшивым смехом. Будешь говорить на людях то, что мне надо, и держать наш договор в секрете. И никаких любовников, за это убью. Спать будешь только со мной.
Ручка сама выпадает из моей ладони.
— У нас будет секс?
— Да. У нас будет обычный брак, а не фиктивный. Отличие лишь в том, что заранее известна дата развода.
— Три года, — я машинально киваю. — Почему кстати три?
— Мне хватит.
— Это не ответ.
— Другого у меня нет.
Стена, а не человек.
Влад перебрасывает еще десяток страниц и показывает мне строчки, где значатся суммы.
— В договоре предусмотрены отступные. После развода ты заберешь все подарки, которые захочешь, и тридцать миллионов на счет.
— Рублей?
— Ты хочешь в валюте?
— Да, — я завожусь. — Если уж продаваться, то подороже.
— Хорошо. Назови свою цену.
Он придавливает меня презрением. Он явно ненавидит торговаться с девушками. Мне самой противно, я бросила глупость на эмоциях, а теперь язык не поворачивается назначить цену для своего тела.
— Пообещай, что с моими родителями ничего не случится, если я всё сделаю. Меня волнует только их судьба.
Влад хмурится, словно я заговорила на иностранном языке. Он обдумывает мои слова пару секунд и все же кивает.
— Им ничего не грозит, — произносит он.
— Где подписывать?
— Две первые страницы и три последние.
Я ставлю подписи одну за другой, пока не передумала. Чувствую, что осознание последствий вот-вот нагонит, но ведь у меня нет выбора по большому счету. Он сказал, что моим родителями ничего не грозит, а это самое главное для меня. Я не так наивна и вижу, что Влад не внушает доверия, но мне нужно хотя бы его слово.
Как выбираться из условий договора, я буду думать потом.
О том, что три года должна жить чужой жизнью.
Спать с чужим мужчиной.
Я подписала договор, но не приняла эти правила. Я должна что-то придумать…
— Пойдем в спальню, — Влад резким жестом откидывает бумаги и берет меня за ладонь. — Уже поздно.
Он тянет меня к лестнице, приобнимая за талию.
— Влад, — произношу на выдохе. — Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.
— Привыкай сейчас.
Ступеньки тают под его уверенными шагами. Он не думает останавливаться, уводя меня наверх.
— Влад, пожалуйста…
Я пытаюсь вырваться: перехватываю его напряженные руки и распаляюсь от собственной беспомощности.
— Ты же не подонок, я чувствую, не надо так со мной!
Слышу, как трещит ремешок блузки, когда дергаюсь со всей силы. Тонкая ткань не выдерживает и распускается по шву, обнажая мое тело. Черное кружево бюстгальтера показывается в разрезе блузки, из-за чего я замираю, боясь пошевелиться и оголиться сильнее.
Сердце колотится, как загнанное, я едва различаю строгое лицо Влада перед собой. Его черты как будто выточены из камня, суровые и идеальные. Он использует затишье и бросает меня стену, перенося ладони на мои плечи.
— Чувствуешь, что я не подонок? Тогда чего бьешься? Чего боишься?
Влад силой приводит меня в хозяйскую спальню. Она расположена на другой стороне и раза в три больше той, в которой я провела первую ночь.
— Дыши, — бросает Влад.
Он убирает руки с моего тела и ждет пару секунд, проверяя, что я могу стоять на ногах самостоятельно. Я могу. Я делаю глубокий вдох и улавливаю лавандовый аромат. Кажется, постельное белье только принесли из химчистки.
Я коротко оглядываюсь по сторонам, отмечая лаконичный мужской дизайн. Бестужев предпочитает серые и коричневые цвета, которые создают ощущение надежности и… подлинности что ли. Только камень и дерево. Без капли фальши и кричащей роскоши.
Я вздрагиваю, когда Влад закрывает дверь до щелчка. Спальня сразу перестает казаться огромной, мы остаемся наедине в одной комнате и в этой комнате есть двуспальная кровать. Я переступаю с ноги на ногу, чувствуя, как диссонирует теплый пол с ледяными иголками, что вонзились в мои ладони.
— Твоя одежда здесь, — бросает Влад, проходя в центр комнаты.
Я смотрю на его широкую спину, угадываю как под белой тканью играют мускулы и даю себе совет больше никогда не сопротивляться его рукам. Он сильнее меня в тысячу раз, он может сделать мне очень больно, если захочет. Нужно быть умнее и искать выход словами.
Бестужев стаскивает с плеч рубашку и бросает ее на комод, его загорелая миндального оттенка кожа тут же притягивает взгляд. Он идеально сложен, это глупо отрицать. Тот случай, когда прекрасные гены оказались помножены на возможности, которые дают деньги.
Я перевожу взгляд в другую сторону. Смотрю на картонные пакеты с покупками, которые мне навязала Анастасия со стилистом.
— Это не моя одежда. Мне она не нравится.
— Зачем тогда купила?
— Помощница не спрашивала моего мнения.
Бестужев оглядывается, реагируя на мои слова. Он замечает, что я по-прежнему топчусь у двери и снова отворачивается. Словно уже не может видеть, как я дрожу от его вида.
— Хватит, Лена, иди в кровать. Ты выглядишь уставшей.
— Я все равно не усну рядом с тобой.
Я слышу его злую усмешку, которая буквально царапает слух. Но мне спокойнее, когда между нами есть дистанция. Я снова могу думать и с надеждой смотрю на каждое движение Бестужева. Он отдаляется всё дальше и, кажется, не собирается тащить меня в постель силой.
Может, он и не собирался?
Я подумала о самом страшном, запаниковав, но Бестужев притащил меня в спальню и больше ничего. Словно это и было его целью.
Я слышу, как щелкает стальная пряжка ремня. Влад переносит крепкие пальцы на пуговицу брюк, а я отворачиваюсь. Я не буду раздеваться, не дождется! Я лучше лягу прямо здесь или устроюсь вон в том кремовом кресле в порванной блузке, но не подойду к нему ближе. К его сожалению, я знаю, что такое стыд, и не могу раскидываться одеждой с вызывающей легкостью.
— Лена, — зовет.
Я делаю очередной глубокий выдох и все же возвращаюсь глазами к его волевому лицу.
