— Это что такое?! — воскликнула Вика, распахивая дверь и швыряя внутрь комнаты собранную в плед одежду. Как и обещала, порог спальни Раджа она не переступила. — Ты совсем рехнулся?! Думаешь, что я буду жить в комнате, в которой жили твои подружки и носить одежду, которую неизвестно кто носил?! Забудь! — возмущалась она обращаясь к обнаженной спине начавшего раздеваться мужа.
Ракеш недоуменно обернулся на нападки Вики, и та на мгновение застыла. Взгляд непроизвольно скользил по шее со впадинкой у горла, по широким плечам, по гладкой груди с проступающими под смуглой кожей мышцами. Потом, не подчиняясь хозяйке, взгляд скользнул ниже — по кубикам пресса, уводящим вниз, к… расстегнутой пуговице узких брюк.
Вика задохнулась и зажмурилась.
— Я буду спать в библиотеке, — выпалив, она уже развернулась, чтобы убежать от него, от самой себя, от предающего тела, но Ракеш, мягко скользнув к готовой без оглядки бежать жене, перехватил ее, обвивая рукой тонкую талию и касаясь молочно-белой кожи ее живота.
— Постой! Ты слишком переутомилась и несешь чушь. Эта комната всегда пустовала. В ней жили только тогда, когда в доме было слишком много гостей. А что касается одежды, то она куплена специально для тебя. Это все твое и только твое. Сейчас только самое необходимое, потому что все твои вещи остались на квартире, надо же тебе что-то носить, но потом купим все, что нужно. Я же говорил, что в качестве моей жены, ты не будешь ни в чем знать отказа.
— Тогда почему нет ни одного ярлыка, если это все куплено для меня? — мысли Вики мутились и путались, но она изо всех сил сопротивлялась сама себе, усталости и лишающему воли обаянию мужа. Стараясь не обращать внимания на мурашки и волнение, рождаемые руками Раджа, и напоминая себе о его отвратительных обвинениях и сорванной помолвке сестры, Вика оттолкнула его. — Не прикасайся ко мне! Если все новое, значит должны быть ярлыки! Где они?
— Не посчитал нужным их оставлять, — Ракеш ничего не понимал. Дались ей эти ярлыки. Кожу рук и груди саднило от прикосновений к бархатистой и нежной коже Вики. Обволакивающий запах волос мутил сознание, и Ракеш только огромным усилием воли сдерживался, чтобы не втащить упрямицу в комнату и захлопнуть за ней дверь, понимая насколько это будет неуместно и неприемлемо для нее. — Я не вешаю ценник на свою жену! Моя жена не имеет цены! Усвой это. И забери свои вещи, я собирался в душ и спать. Или решила составить мне компанию?
— Так ты… Ты знал, что я соглашусь на твои условия, если все это подготовил и купил? — ошеломленная, Вика даже забыла о своей внутренней борьбе и отступила на шаг. — Ты был в этом настолько уверен?
— Скажем так, — усмехнулся Ракеш. — Вероятность такого исхода была процентов девяносто. Мне показалось, что ты очень привязчива и способна на многое, чтобы помочь дорогим людям, а здесь не просто друг, здесь сестра. Так что да, я был уверен.
— Но зачем тебе это надо? — растерянно спросила Вика.
— Я устал и хочу спать. Если не надумала составить мне компанию, то советую вернуться в свою комнату, — доброжелательно посоветовал Ракеш, не в силах уже смотреть на жену, соблазнительно растрепанную и раскрасневшуюся. — Одежду забери, она тебе пригодится, — в спину смутившейся и развернувшейся, чтобы уйти Вике, сказал он.
Она оглянулась, окинула взглядом валяющиеся на полу вещи, и стало неловко за устроенную сцену.
— Я заберу, если ты мне ее отдашь, — она по-прежнему была настроена ни при каких условиях не переступать порога его комнаты.
— Ты раскидала, ты и собирай, — предложил Ракеш, прислонившись к дверному косяку, отчего четче обрисовались мышцы пресса, а тело, изогнувшись, приняло соблазнительное положение.
При виде его скульптурного совершенства, щеки Вики заалели еще сильнее, и она поспешно отвернулась, собираясь уйти. Но не успела сделать и двух шагов, как перед ней возник Радж, который, неслышно догнав, сейчас протягивал ворох одежды вместе с покрывалом.
— Держи, — сказал он. — Я не думаю, что стоит посвящать слуг во взаимоотношения мужа и жены. Спокойной ночи, — и Ракеш скрылся в своей комнате.
Возвращая вещи в гардеробную, Вика внимательно их рассматривала — они действительно производили впечатление новых, и все были прекрасного качества, но ни одного ярлыка, ни одного лейбла или намека на производителя она не увидела. Ракеш действительно не хотел ее смущать даже намеком на стоимость купленных вещей. Несмотря на долгий, вымотавший все физические, и моральные силы день, Вика усмехнулась, представив, как Ракеш сидит и состригает с вещей все этикетки, в том числе и с белья. Фыркнув, она быстро закончила раскладывать одежду и, прихватив одну из тонких хлопковых пижам, отправилась в душ.
Глава 7. Беспокойная ночь
Смыв косметику и освежившись, Вика в прилипшей к влажной коже пижаме и с мокрыми волосами вернулась в комнату и бросила снятые украшения на туалетный столик. Поскольку у нее не было привычки запирать дверь, то и сейчас, утомленная, не потрудилась это сделать — просто нырнула в кровать и постаралась заснуть, но сон не шел.
Несмотря не безумную усталость, перед глазами, сменяя друг друга, продолжали вставать картинки прошедшего дня. Время от времени, Вика погружалась в дрему, но и там преследовали расстроенное лицо Айрин и ее слова, что знать больше не хочет свою младшую сестру. В подобные минуты забытья Вика металась по кровати, всхлипывала, бормотала слова извинения и просыпалась, чтобы снова впасть в недолгое забвение, только на этот раз увидеть в полусонных грезах обнаженный торс мужа.
Не спалось и Ракешу. Понимание, что девушка, которую он всей душой хотел видеть рядом с собой, чувствовать ее, вдыхать ни с чем не сравнимый запах ее волос, всего в нескольких шагах от него, но столь же недосягаема, как и тогда, когда находилась в другой стране, стало нелегким испытанием для самообладания. Уверившись, что без расслабляющего средства уснуть не сможет, Ракеш решил спуститься в гостиную и выпить бренди. Тогда он и услышал неясный шум в комнате Вики. Прислушавшись внимательней, Ракеш резко изменил планы и пошел вниз, уже не за спиртным, а за графином с соком и стаканом. На столике в гостиной он увидел аккуратно сложенные свои вещи и вещи Вики. Нашел свой телефон и позвонил врачу, и пока слушал сонный голос эскулапа, отвечающий на его вопросы, успел сделать сок из тыквы с мятой, и растворить в нем ложку меда.
Неслышно шагая в мягких мокасинах на кожаной подошве, Ракеш поднялся на жилой этаж и осторожно открыл дверь в комнату жены.
Там, на кровати, залитой проникающим сквозь незанавешенное окно лунным светом, свернувшись клубочком вокруг подушки, спала Вика. Ее волосы темным облаком лежали на белоснежной простыне, вторая простыня, вся перекрученная, одним концом находилась у Вики под щекой, а вторым — лежала у нее на бедре.
Мягкими, скользящими шагами Ракеш подходил все ближе и ближе, пока не замер, потому что Вика распрямилась, оттолкнула подушку и, перевернувшись на живот и подтянув одно колено к груди, опять что-то неразборчиво забормотала. Вслушавшись в ее слова, Ракеш распознал всхлипывания, прорывающиеся сквозь невнятную речь. Одним махом преодолев оставшееся до кровати расстояние, он осторожно поставил на тумбочку поднос с соком, а сам присел на кровать и легонько потряс жену за плечо.
— Вика, проснись. Это просто кошмар?
Она резко вскочила и на мгновение замерла, не сводя с мужа широко распахнутых глаз, обрамленных острыми стрелами влажных ресниц.
Совсем близко, настолько, что Вика видела каждую прядку растрепанных черных волос, чувствовала, опьяняющий запах, сидел Ракеш. Он был настолько домашний в мягких трикотажных брюках и свободной футболке, а окружающая его аура спокойной уверенности рождала неповторимую атмосферу умиротворения и создавала ощущение, что их совместное нахождение в постели абсолютно естественно и закономерно.
