а без подарка я не могу прийти.
— Что-то случилось? — я решил копнуть глубже.
Настя вздохнула и с понурой головой развела руками в стороны.
— Да чертовы эвакуаторщики вытянули из меня последние деньги. Пока искала машину, пока добиралась до нее, натикало почти десять тысяч. Видите ли, у них новогодний тариф! Вымогатели хреновы! Чтоб они по такому же новогоднему тарифу жили всю оставшуюся жизнь! — процедила она злобно, метая молнии из глаз.
На месте эвакуаторщиков, после такого я бы немедленно обратился за помощью в чистке кармы. Кто знает, какие проклятья могла наслать на них Настя. Мне казалось, им порой свойственно было сбываться.
— Полностью тебя поддерживаю, — сказал я, чтобы проклятья и молнии не отрикошетили в меня и, кивнув на пакет, сменил тему: — Если не секрет, кому куклу купила?
Настя сглотнула так, что я услышал как сползла слюна по стенкам ее горла.
— Так это... Не секрет, конечно! Алисе купила куклу. Это моя крестница. Ты ее не знаешь.
Если на то пошло, то я вообще ничего не знаю о жизни этой дьяволицы. Только сухие факты вроде того, что она вегетарианка, феминистка и мужененавистница в одном взрывном флаконе, и что помимо меня у нее был как минимум еще один мужчина.
Не проверял "список входящих", но склонен все же доверять слухам от первых лиц.
А еще я убедился в том то, что она вертлява настолько, что может без угрызений совести и без разбора переложить ответственность с какого-то идиота на меня.
Но она не могла забеременеть от меня.
Факт неоспоримый!
"Кто последний, тот и папочка"— такая логика в данном случае не работала.
В ее действиях проглядывался холодный расчет. Я не исключал того факта, что она могла пойти на обман, потому что по меркам Насти я был более достойным кандидатом, чем Ромка Власов — тот, от кого она по факту забеременела. Да и о порочном зачатии стоит не забывать. Всякое ведь может быть. А уж с Настей и подавно.
Я не пальцем делан. Во избежание публичного скандала мне пришлось сделать вид, что я поверил ей безо всяких тестов и доказательств. Так мне было гораздо проще выйти сухим из воды. И имя мое нигде не засветилось. Я просто отстегнул ей денег за молчание только лишь для того, чтобы некоторые факты обо мне не дошли до моих родственничков.
А уж что она сделала с этими деньгами и со своей беременностью — мне глубоко наплевать.
— А ты кому подарки несешь? — поинтересовалась она, вырывая меня из неприятных мыслей.
— Племяшкам. Им по семь лет. Надеюсь, что понравятся.
— Ну если тебе попались не плешивые, то должны понравиться, — заставила она меня улыбнуться, после чего последовала неловкая пауза, в которой каждый из нас выглядел максимально глупо.
Я все еще не мог отделаться от мерзкого чувства, вызванного воспоминаниями об этой девушке, а Настя переминалась с ноги на ногу и то раскрывала свой рот, то захлопывала, словно желая мне что-то сказать. Съязвить, как обычно поддеть меня словом, но все никак не решалась или не могла найти подходящее.
Я проявил инициативу и принял решение избавить ее от конвульсивных потуг, на которые уже невыносимо было смотреть.
— Ну, а ты куда сейчас? Тебя подбросить? — любезен я, что от самого себя становилось тошно.
— Нет, я же на машине, — отмахнулась она, но уходить не спешила и это было странным, особенно если учесть какую скорость она развила в последнюю нашу встречу. Ее пятки сверкали так быстро, что ей стоило бы задуматься о карьере спринтера с преодолением жизненных препятствий.
— Точно, забыл, — буркнул я, ощутив новый удар снизошедшего озарения. Яркий луч света озарил мою беспросветную проблему. Нисколько не тушуясь, я подошел к Насте на расстоянии вытянутой руки, заглянул в ее глаза, утопающие в синеве, и "забросил удочку": — Так, говоришь, у тебя сейчас проблемы с финансами?
Настя спрятала растерянный взгляд от меня, делая вид, что разглядывает прохожих. Съежилась вся, несмотря на комфортную температуру в торговом центре.
Что это?
Не узнавал я Настю. Вместо того, чтобы харкнуть мне в рожу и зарядить с колена между ног, она робела.
— Не то чтобы проблемы, — начала было она заикаться. — Просто такой период в жизни сложился. Заказала ремонт в квартире и немного не подрассчитала. В итоге ни ремонта, ни денег, — обреченно развела руками.
Так-так-так...
— Обули?
— Угу, — качнула головой. — По самые помидоры.
И мне бы посочувствовать дьяволице, но обстоятельства не позволяли, поскольку они начали складываться в мою пользу. Я видел в этом знак судьбы, который мог повлиять на будущие события.
— Это потому что мужика нормального у тебя нет! Мужчина должен рулить ремонтом и деньгами распоряжаться, а не баба! Но ты же за равноправие, ты гордая птица! Отсюда и вывод!
— С чего ты взял, что у меня нет мужчины? Есть! — возразила она, смешно стиснув кулачки.
Хмыкнул, почесав заросший подбородок.
С Власовым она разошлась, а в сказки я не привык верить, но послушать их очень любил.
— И как же зовут твоего мужчину? — проявил любопытство, понижая голос.
— Антон! — почти без запинок каркнула. С задранным носом и непомерной гордыней.
— Значит, Антон, — повторил саркастическим тоном.
— Да какое тебе дело вообще до моей личной жизни? За своей следил бы лучше! Все! Спасибо за куклу, мне надо ехать домой. Меня ждет до... бии-и-и-ерман...
Приехали.
— Чего-чего? Мне не послышалось? Доберман?
Настя испуганно вытаращила глаза и по сторонам зырк-зырк.
— Добби! — брякнула она, часто моргая и норовя разодрать бедный пакет на ошметки. — Так зовут мою собаку. Она доберман, — выдумала она, на что я прыснул со смеху, а Настя цыкнула и впилась в меня разгневанным взглядом. — Что смешного?
— Да нет, просто забавно, — склонил голову набок, сузил глаза. — Ты же не любишь собак?
— Полюбила. Жизнь переменчива, как и вкусы. Еще вчера я не любила собак, а сегодня взяла и полюбила, — ответила она с нарастающим раздражением.
— Ага, еще год назад ты ненавидела мужчин, а сегодня у тебя уже какой-то там Антон Штопанный нарисовался, — по-хамски проворчал, ощущая как необъяснимое чувство обожгло мою грудь. — Понимаю! Что ж тут непонятного?
Не понимал я одного — почему меня так задел ее
