Кристина заказывает латте, а я — двойной без сахара. Мы садимся за столик недалеко от кассы и смотрим друг на друга. Знакомы с самого детства, обручены, но по иронии судьбы ведём себя как чужие друг другу люди. Я не планировал жениться, она не хотела выходить замуж. Мы оба понимали, что этот брак будет выгоден, потому согласились с предложением родителей. И я ведь раньше думал, что это идеальная модель отношений, пока не встретился с девушкой, от которой закипел мозг (и не только мозг).
— Соболев, скажи честно, ты хоть что-то ко мне чувствуешь? — застаёт меня врасплох своим вопросом Кристина.
— Раньше тебя это не интересовало, — нахожусь с ответом я.
— Отец давит, что мы должны назначит дату свадьбы, — без заминок произносит Кристина. — Я и хочу понять, какое будущее ждёт меня.
— Ты ведь с самого начала знала, что…
Я не успеваю договорить, потому что нам приносят кофе. Аромат от него исходит приятный, но вспоминаю его горечь, и меня начинает воротить. Наверное, я переборщил с ним утром. Кристина делает глоток латте и снова смотрит на меня.
— Я прекрасно понимаю, что любви у нас не будет, но хочу элементарной верности. Я не потерплю измен, Соболев. Ты можешь трахать свой кулак, сколько захочешь, но если я узнаю о другой женщине…
В голосе Кристины звучат нотки угрозы. Мне на секунду даже смешно становится: она меня за подростка принимает, который будет заниматься хрен пойми чем, когда вокруг столько цыпочек, готовых прыгнуть к нему в постель?! Меня начинают раздражать её требования. Кристина первая стала неистово поддерживать родителей, когда те заговорили о свадьбе, которая должна состояться, потому что мы идеально подходим друг другу по всем пунктикам. И вот теперь решила ставить мне условия?!
— Ты знала, на что соглашаешься! Разве нет? — спрашиваю я и чуть подаюсь вперёд корпусом, с прищуром глядя на неё.
— Ты тоже знал… Никто не тянул тебя за язык и не заставлял соглашаться на помолвку. Я готова терпеть то, что наши отношения будут больше напоминать выполнение семейных обязательств: всё как у всех… Но измены — нет.
Кристина пьёт латте. Я замечаю, что её руки немного дрожат. Мне не жаль её, и я не чувствую себя скотом. Она акула, которая пытается поглотить меня целиком, но ничего не выйдет. Проще разорвать всё и забить на предстоящую свадьбу. С другой стороны, она права — так живут все. Отец предпочитает жить один, а родители Кристины не искрят друг к другу чувствами. Да и не бывает любви. Говорят же, что она быстро выдыхается. Вообще всё очень несправедливо в этой жизни: обычно один любит, а второй позволяет ему делать это.
Я вдруг вспоминаю, что влюбился в школе в девочку с длинными русыми волосами и голубыми глазами. Даже стихи ей написал, а она прочла их перед всем классом и обсмеяла меня. Вот такая идиотская ирония. С тех пор я поклялся себе, что влюбляться не буду. И не тянуло даже. Страсть тоже чувство неоднозначное. Мне было хорошо с Эммой этой ночью, но я не уверен, что у нас могло повториться то же ещё раз. Хотя нет… Уверен! Но это же просто секс…
— Я подумаю над твоим требованием: если решу, что готов пойти на твои условия, то мы назначим дату.
Кристина ухмыляется. Почему её позабавили мои слова? Ни черта не понимаю, да и не хочу, наверное.
Иногда проще сдаться, чем копаться в женской логике и считывать их эмоции и смешки, которые сегодня могут значить одно, а завтра — другое.
— Не думала, что получу другой ответ… — вздыхает она, ставит стакан на стол и смотрит на часы. — Мне пора… За кофе заплатишь?
Пытается уколоть меня?
— Поставлю тебя на счётчик…
— Какой ты у меня добрый! — наигранно улыбается Кристина, встаёт и уходит. Даже не целует на прощание и не говорит, когда прилетает.
Плотный график. Конечно же! Понимаю! И вот такая семья у нас будет? Интересно, а как она рассчитывает растить детей, ведь они никогда не впишутся в это расписание. Я провожаю Кристину взглядом. Делаю глоток кофе и передёргиваю плечами от его горечи. Какая дрянь… Что-то меня потянуло на сладкое и хочется медовых яблок. Пытаюсь не думать об этом запахе, потому что он возбуждает меня. Расплачиваюсь за кофе и возвращаюсь в офис.
— Артур Натанович! — останавливает меня голосом наш кадровик, Варечка.
— Что-то стряслось? — спрашиваю чуть повышенным голосом и замечаю, как она зажимается. — Простите, что-то я встал не с той ноги.
— Я хотела поговорить о наборе кадров на завод. Мне уже начинать? Вы точно решили расширять штат?
— Конечно же! Чем больше менеджеров, тем выше будут продажи! Нам нужно найти больше оптовиков. Пора расширяться, — улыбаюсь я.
Кому нужны инструменты? О! Многим! И когда я загорелся идеей открывать инструментальный завод со своим высшим юридическим образованием, отец не на шутку взбесился, но теперь успокоился и даже начал гордиться мной.
Как только расширимся и найдём больше оптовиков, отец признает, что не такая уж и глупая идея была. Я больше чем уверен в этом.
Захожу в кабинет и снова вспоминаю Эмму. Меня пробирает до мозга костей. Чёрт, надо бы переключиться на работу! Интересно, встретимся ли мы с ней когда-то снова? Она непохожа на ту, кто сможет вернуться и устроить истерику, узнав об обмане, а жаль… Я бы сжал её в объятиях и… Чёрт! Опять не о том подумал!
Глава 5. Эмма
Я потягиваюсь на кровати, смотрю на часы и подскакиваю. Никогда не спала так долго. Уже второй час! Мышцы немного ноют, а по телу разливается приятное тепло. Взгляд падает на телефон. Синий индикатор мигает, уведомляя о пропущенном событии. Сердце замирает и начинает часто-часто биться в груди. Уголки губ трогает улыбка. Внутри ликует что-то, и я в предвкушении тянусь к телефону.
Это ведь Вадим, правда?
Снимаю блокировку экрана, и улыбка медленно исчезает. Я хмурюсь, готовая заплакать. Звонили с какого-то незнакомого номера. Вот же чёрт! Слёзы начинают пощипывать глаза. От Вадима нет ни сообщений, ни звонка… На всякий случай захожу в социальную сеть, но и там он не отметился.
Обида разливается горьким осадком в груди. Ну, а чего я, собственно, хотела?! Он не обещал мне, что наши отношения станут прежними. Он теперь вон какой стал… Неприступный… Богатый… Горячий… Вспоминаю наш вчерашний секс, и внизу живота разливается тепло.
Урчание желудка напоминает о том, что потраченные калории не были восстановлены. Да и батончика на столе нет — скорее всего, съела его раньше и не заметила, — а сон оказался сильнее желания есть этой ночью.
Я кладу телефон на кровать, чтобы избавиться от желания написать Вадиму, и иду на кухню. За столом сидит отец. Мама крутится около плиты. Она медленно оборачивается в мою сторону.
— Доброе утро! — произношу я и приближаюсь к чайнику, чтобы налить крепкий чай со сгущённым молоком.
Обожаю его.
— День уже, — ворчит отец.
Я роняю крышку от сахарницы на стол и виновато смотрю на них с мамой. Отец хватается за голову руками.
— Эмма, можно быть не такой слонихой? У меня голова раскалывается! — повышает он голос.
Мама смотрит на меня и мимикой показывает, что сейчас не лучшее время для питья чая. Да к чёрту! Я чай хочу! Почему я должна каждый раз уходить? Игнорирую мамины знаки и дальше намешиваю чай.
— Что у тебя с работой? — спрашивает отец.
Мама ставит перед ним тарелку с яичницей и смотрит на меня.
— Тебе пожарить?
— У-у! — отрицательно мотаю я головой.
— Нина, что за привычка перебивать, когда я разговариваю с дочерью? — сердится отец и берёт вилку. Он смотрит на еду, сглатывает слюну и смягчает тон: — Пища богов!
Мама смущённо улыбается и принимается мыть посуду, а я достаю несколько овсяных печенек и хочу сбежать к себе в комнату. Посмотрю анимешку какую-нибудь, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей связаться с Вадимом. Я не хочу бегать за ним. И не буду этого делать.
— Так что с работой, дочь? — продолжает давить отец.
— Я отправила резюме в несколько компаний, но пока тишина, — веду я плечом.
