— Что делать? — Врач поправил очки на переносице. — Что обычно и делают в подобных случаях — травить его. Я тебе дам кое-какие препараты, но, скажу честно, насколько лечение будет эффективно, сказать не могу.
— То есть?
— То есть велика вероятность, что ты вылечишься, но есть ма-а-а-ленький шанс, что лечение не окажет эффекта. Но тогда мы попробуем что-нибудь еще.
— Вы меня огорчаете.
— Давай не будем забегать вперед. Пропей этот препарат тремя курсами, а потом придешь ко мне. Обследуем, посмотрим, подумаем. Договорились?
«Съездила, отдохнула, называется, — с раздражением думала Кира, глядя на таблетку на ладони. — Подцепила гадость какую-то, мучайся теперь, глотай отраву». Но как бы ни велико было ее раздражение от глупой ситуации, разумное начало, как всегда, победило. Она налила в стакан воды и со вздохом проглотила безвкусное лекарство.
Лева, когда узнал о диагнозе, тут же озаботился и своим здоровьем. Обследовал все, что мог, обнаружил, что здоров как бык, и на этом успокоился. Кира долго смеялась над его мнительностью
— И чего ты бегаешь по врачам? Тебя же ничего не беспокоит. Только зря время и деньги тратишь.
— А вдруг во мне эта гадость хитро спряталась и затаилась? Меня ведь все любят, даже странно, что червяк выбрал не меня в качестве долгосрочного домика.
— Зато меня выбрал. Понравилась, хочешь сказать?
— Наверное, он мужского рода. А вдруг он бисексуал?
— Успокойся, ты чист как стеклышко. У тебя же ни одного симптома!
— А вдруг он, как партизан, невидимка?
— А вдруг, а вдруг, — передразнила его Кира. — Да не бывает так! Даже у меня при всей моей тошноте, мигрени и странных снах врачи считают, что это очень слабые симптомы. А у тебя вообще ничего нет!
— Ладно, ладно, смейся, — ворчал Лева, все равно оставаясь в убеждении, что лучше перепроверить, чем упустить момент.
Уже после второго курса антибиотиков Кира почувствовала себя намного лучше. Прошли все симптомы, и она даже не стала принимать третий курс, как советовал Эммануил Яковлевич. На всякий случай Кира позвонила к нему в клинику посоветоваться насчет третьего курса.
— Смотри по состоянию, Кира, — ответил он. — В принципе, иногда и один курс помогает. У меня до сих пор нет нужных реактивов, так что проверить я не смогу, вытравила ты своего жильца-паразита или нет. Но если чувствуешь себя нормально, то, думаю, не стоит дальше травить себя антибиотиками. Если вдруг что опять начнет беспокоить — тут же звони, договорились?
— Хорошо, Эммануил Яковлевич. Когда реактивы достанете, дайте знать, хорошо? На всякий случай проверюсь все же.
На том и договорились. Хотя Эммануил Яковлевич представления не имел, когда их лаборатория обзаведется подобными реактивами. Паразит этот обитал исключительно в тропиках, в их краях потенциальных пациентов раз-два и обчелся. Кто станет заказывать такое маленькое количество реактивов? Но расстраивать Киру, которую знал с детства, не стал. Тем более что так до конца и не решил для себя, каков ее диагноз, и готов был допустить, что частично в ее симптомах виноваты просто смена климата и питания.
Лева решил отметить выздоровление Киры поездкой за город и небольшим пикничком с друзьями. Отговорки Киры, что у нее скопилось слишком много дел на работе и она хотела бы провести выходные в офисе, на него не возымели решительно никакого действия. Он все-таки вытащил ее на отдых, и они чудесно провели время.
Лева, памятуя свою еврейскую бабушку, не забывал вспоминать и о том, что раз в неделю человек обязан отдыхать. Притом что во всем остальном Лева ни на йоту не следовал ни одной заповеди, эту четвертую заповедь Ягве он принял на веру сразу и безоговорочно.
— Творец умен, знал, как человека на крючок подцепить, — говорил он по этому поводу. — Сделал, так сказать, спецпредложение — заплати за шесть работой и получи седьмой бесплатно!
Это толкование заповеди он где-то вычитал, и ему так понравилось, что он повсюду излагал его. Кира подвергала большому сомнению его умение работать шесть дней, так как сама такого чуда никогда не видела.
— Ты это предложение уже извратил как мог. Укажи мне хоть одну неделю, когда ты работал все шесть дней. Ты умудряешься получать от Творца выходной не каждые шесть, а каждые два дня.
— Значит, я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться!
…На самом деле Лева принадлежал к тому типу людей, которым одного дня в неделю для отдыха явно не хватало. И ведь умудрялся человек зарабатывать себе на жизнь за два-три дня в неделю, а остальное время уделять себе, любимому. К его счастью, в современном мире таких людей называют уже не Обломовыми, а людьми с неблагоприятной биохимической наследственностью. Он как-то прочел, что потребность в ничегонеделании берет начало от нехватки гормонов счастья, побуждающих оптимистичных деятелей радоваться работе, семье и блестящим жизненным перспективам. Лева на этот счет не заморачивался — ему вполне хватало того, что он имел.
Отношения с женщинами у него не складывались именно из-за этого. В один прекрасный день его девушка просыпалась и начинала требовать большего, начинала выражать недовольство настоящим, а Леве это — как нож в сердце. Если кто-то пытался изменить его натуру, его образ и ритм жизни — пиши пропало. Он тут же сматывал удочки и исчезал под благовидным предлогом. А девицы недоумевали, что же произошло. Ведь все так хорошо и весело начиналось, такой ласковый и покладистый парень — и вдруг дал деру.
Кира иллюзий по поводу Левиной беспечности и покладистости не питала. У них сложился неплохой тандем, в котором каждый получал что-то полезное для себя. Кире нравилось, что хоть кто-то отвлекает ее от трудоголизма. Когда дело того действительно требовало, она не поддавалась на уговоры Левы и проводила в офисе ровно столько времени, сколько хотела. Но на этот раз работа была не срочная, и Кира, хоть и сделала вид, что согласилась на пикник с большой неохотой, на самом деле даже порадовалась возможности провести выходной как нормальный человек, отдыхая, а не как синий чулок, на работе. Они вернулись домой довольные и уставшие. Киру так разморил свежий воздух, что она уснула, даже не дождавшись Левы из ванной.
В эту ночь она вновь увидела знакомый сон. Только на этот раз детали обстановки проявились куда более четко, чем раньше. Находясь в комнате, она подошла к огромному окну, откуда можно было увидеть небольшой двор с лужайкой и сосны вокруг. Одна сосна вознеслась выше других, и ее ветви раскинулись прямо над входом во двор. Терпкий аромат сосен наполнил сон реальностью. Стало ясно, что комната с разноцветными стенами является частью дома. По ощущениям, дом был небольшим. Она прошла через комнату к дверям, откуда увидела крутую лестницу наверх. Взялась за перила, но дальше не пошла, остановилась, прислушалась. Но к чему прислушалась, Кира не запомнила. Потому что после этого картинка расплылась, стерлась, и она оказалась в другой комнате — очень просторной, яркой, насыщенной теплыми тонами. В комнате на невысоких подставках стояли мольберты, на которых рисовали дети. Странные дети. Что именно в них было странного, Кира не могла понять. Но определенно, что-то в их виде настораживало и притягивало одновременно. Почему-то было ощущение чего-то очень важного, пронзительного. Ей не хотелось покидать это помещение, казалось, происходящее — часть ее самой…
И хотя во сне Кира чувствовала себя вполне комфортно, поутру она все же не могла по неясной причине избавиться от ощущения дисгармонии.
…— Наверное, это самая странная форма галлюцинаций и ночных кошмаров, — сказала она Машке за утренним кофепитием на работе.
С Машей они делили кабинет в МИДе. Две сотрудницы, имеющие вполне хорошие отношения с начальством, устроили себе свой распорядок, в котором ровно в одиннадцать утра по графику значилось кофепитие, и, если не было экстренных поручений, они старались это событие не пропускать. Маша Харитонова пришла на работу в этот отдел годом раньше Киры, но занимала позицию уровнем ниже. И вовсе не испытывала никаких уколов зависти по этому поводу. Раньше она вообще работала секретарем в инофирме и радовалась тем тремстам долларам, которые получала за умение заваривать кофе и отвечать на телефонные звонки. Но потом папа решил, что экономическое образование не должно пропадать даром в недрах телефонного аппарата и кофеварки, стукнул кулаком по столу и заявил, что может прокормить свою дочь и дать ей возможность делать нормальную карьеру.
