— Старинный болгарский язык,— усмехнулась Василиса, отвечая на вопрос дочери. — Только ты так не говори.
— Проходите, ужинать будем, — пригласил я, чтобы сменить тему.
— Ну уж нет. Есть то, что приготовила твоя девушка, мы точно не будем.
— Почему? Она не знала о вас, плюнуть туда точно не успела, да и Карина не так глупа.
— Потому что она его готовили не для нас. У тебя есть спагетти? — спросила Василиса разуваясь.
— А где Кисель? — спросила Слава, торопливо раздеваясь, как и её мать.
— Сейчас всё найду.
Эти двое находились в моём доме меньше пяти минут, а уже столько событий, развеивающих мою скуку. Я и не заметил, как заржавел, живя по одному и тому же расписанию. Работа, дом, скучные ужины с Кариной. Ничего интересного.
А теперь я вынужден был искать кота по всему дому и добывать спагетти на ночь глядя... И мне это нравилось.
Отыскав Киселя у себя в спальне, я вручил его Славе.
— Какой огромный! — восхитилась девочка, бережно прижимая к себе меланхоличного рыжего кота.
— Этот толстяк её не поцарапает? — с тревогой спросила Василиса.
— Нет, что ты. Ему всё равно, он немного странноватый. Настолько ленивый, что в любой непонятной ситуации растекается по полу, как кисель.
— Можно я с ним поиграю в гостиной? — спросила Слава.
— Конечно, чувствуй себя здесь как дома.
Девочка, сопя от усердия, потащила Киселя в гостиную. Как она собиралась играть с этим увальнем мне было непонятно, но очень любопытно, поэтому я поторопился решить вопрос с ужином.
— Идём на кухню, я поищу спагетти.
Василиса последовала за мной, достав перед этим из сумки свои домашние тапочки, удивляя меня этим. Вроде всё та же, но уже совсем другая.
— Ой, а тут как раз спагетти!
Василиса нахмурилась, глядя на кастрюлю с кипящей водой и лежащую на столе пачку макаронных изделий.
— Ну, технически она их ещё не приготовила. Но соус я сделаю свой, тем более что это? Что-то с морскими гадами, Славка такое не ест, — фыркнула Лиса, берясь за пачку.
— Отлично, в холодильнике для своего соуса сама что-то ищи, а я тогда выберу для вас комнаты.
— Зачем комнаты? Нам на сегодня хватит одной. Есть с двухспальной кроватью?
Вопрос Василисы застал меня врасплох. Комнат в доме было с запасом, но они все пустовали.
— Вспомнил! У меня только одна комната с кроватью. Моя спальня. Остальные пустуют.
— И где же ты будешь спать? — удивилась Лиса, с шумом отправляя спагетти в кипящую воду.
— Я могу на диване перекантоваться, а завтра решу вопрос.
— Годиться, — согласилась Василиса, бросив в мою сторону колкий взгляд. — Бельё постельное смени, пожалуйста.
Мне точно не показалось, но в её фразе о белье звучали нотки ревности.
Василиса приготовила свой ужин и накормила дочь, Слава вернулась к играм с Киселём, каким-то неведомым образом заставив его охотиться за бантиком на верёвочке, а я вернулся к нашему недавнему разговору.
Мы сидели за столом, пили чай и со стороны должно быть выглядели как давние муж с женой. Так бы и было, если бы не Василиса.
— И что же всё-таки произошло? — спросил снова, Лиса устало прикрыла глаза.
— А сам догадаться ты не можешь? Слава его дочь, ты знаешь сколько ей лет, — с трудом произнесла Василиса, не глядя мне в глаза.
Нутром я чувствовал в этом какие-то недоговорки. Она что-то явно скрывала.
— Мы с тобой трахались как кролики до самого последнего дня, какая там разница? Один день? Неделя? Две? Они ничего не значат, с чего ты решила, что Слава его дочь?!
— Тише, она не глухая, — процедила Василиса, бросая взгляд в сторону гостиной.
Там так гремел телевизор с какими-то адовыми мультиками, что я едва слышал смех девочки, играющей с котом.
— Не переводи тему.
— Мы делали тест на отцовство. Девяносто девять и девять из ста, что Слава... Купцов, она не твоя дочь.
Василиса
От нежелания Славы понять, что Лев отец моей дочери мне становилось только хуже. То и дело просачивались мысли, что он этого жаждет и не потому, что ему хочется заполучить Славкино наследство.
— Мы делали тест на отцовство. Девяносто девять и девять из ста, что Слава... Купцов, она не твоя дочь, — я чётко ответила ему, чтобы забыл, перестал про это думать и терзать меня тем самым.
Купцов смотрел на меня в упор с каменным лицом, словно изваяние, а не человек. Отмер и вновь заговорил, лишь когда я отвела взгляд.
— Ты знаешь, а вот я теперь не верю своему другу. Ни в чём. Да и друг ли? Ты была моей, а дочь его? Вот так просто взяла и изменила мне с ним? Не верю. Сделаем ещё один тест, — заявил Купцов, горько усмехнувшись.
Он поднялся из-за стола, и чашка чая в его руке сменилась на стакан с алкоголем.
— Будешь?
— Нет.
— Так всё же, что там произошло между вами шесть лет назад? Я хочу знать, — Купцов говорил спокойно, даже излишне тихо, убеждая по-доброму рассказать всю правду.
Он с шумом пододвинул стул ко мне, сел широко раздвинув ноги, и упёрся локтями в колени, глядел на меня исподлобья и ждал. Купцов упорно ждал ответа, а я... Я что? А я ничего не могла произнести, как и шесть лет назад.
Столько глупых попыток, набрать заученный номер, написать в сообщение, письмо отправить в конце-то концов! Ничего... Меня блокировало осознание, что правда причинит ему больше боли чем моё упорное молчание. Озвучить правду, признаться в том, какая я гадина, было невозможно. И этот ступор, в который я впадала каждый раз при попытке рассказать, он не просто так следовал за мной все шесть лет и теперь, когда Слава вновь сидел напротив меня в своей любимой позе.
— Ни к чему теперь. Прошлого нам всё равно не вернуть, со Льва ты не спросишь, а я устала и хочу спать, и Славке давно пора.
Взглянув беспристрастно на часы, я поднялась с места, чтобы идти за дочерью, когда Купцов поймал за руку.
— Ой Лиса... — шепнул он, перебрав мои пальцы своими, медленно отпуская мою руку.
У меня скулы свело и сердце словно бухнулось в желудок от этого давно забытого, но по сей день будоражащего действия Купцова.
— Дочь! Хватит терзать кота! Спать пора!
Я пошла за Славкой, забыться в заботах о ребёнке мне всегда было проще простого. Первые годы материнства, для кого-то самые сложные, а дочь для меня стала настоящим спасением. Бессонные ночи, полное непонимание что делать с орущим сутками младенцем, колики, зубы и прочие прелести. А я была по-настоящему счастлива засыпая на ходу и в любом положении, ведь думать и жалеть обо всём что наделала, мне было некогда.
Слава никогда не была свидетельством моего предательства, она стала для меня спасением от этого вопреки здравому смыслу. Вопреки тому, что я была вынуждена пересекаться с её отцом, которого терпеть не могла.
— Ну мам! Можно мы ещё немного поиграем? — заканючила Слава, убаюкивая Киселя словно кукольного младенца.
На нём уже были чепец и кофточка от взятой из дома куклы. Была бы коляска, кот бы в ней уже прописался.
— Так, ты зачем на него это нацепила? Снимай сейчас, же, не мучь животное! — начала я ругаться, и тут же мой авторитет был подорван Купцовым.
— Да брось, Киселю нравится, смотри, как балдеет! Да он даже мурлычет, — подтвердил Слава, взяв кота на руки.
— Ну так нянчись тогда, а нам спать пора. Завтра в детский сад я её не подниму. Слава, — я протянула к дочке руку, и она всё же надувшись взялась за неё.
— А Кисель? Моя спальня его законное место, — с довольной ухмылкой Купцов протянул кота обратно Славе.
Дочь весело ринулась за котом.
— Спокойной ночи, дядя Слава, — с улыбкой прощебетала дочь, прижимая к себе рыжего ленивца.
— Сладких снов, тёзка!
Я глядела на этих Слав, так быстро нашедших общий язык, и меня не покидали страшные мысли. Как же чёрт возьми вовремя Реутов покинул этот мир!
Глава 3
Владислав
