Как каждую ночь вспоминала тот злосчастный день рождения и издевательский "Хэппи бездей" от официантов в спину. Свои нескончаемые слезы…
– Наверное, не получится, прости, – шмыгаю носом. – Мне предстоит первый день в клинике, куча дел.
– Так подвинь свою кучу! Слушай, а ты чего хлюпаешь? Простыла, что ли?
– Да! – цепляюсь за возможность слиться. – Насморк, горло, все дела. Боюсь мелкую твою заразить.
– Ой, брось, она у меня сроду не болела никогда. Иммунитет всем на зависть. Давай, подгребай завтра к семи.
– В "Причал"?
– Нет, давай к нам, покажу наш дом.
И я бы решила, что она издевается, если бы не абсолютно искренний тон. Она действительно хочет показать мне свое жилье. Место, где она делит с Дамианом постель, растит его дочь, готовит ему завтраки.
Неужели она не понимает, что мне может быть больно?
И вдруг до меня доходит, что она действительно может не понимать. Она же не знает, какие чувства у меня к нему были. Мы тогда почти не общались, я ничем не делилась. Для нее наш с ним быстротечный роман может казаться обыкновенной детской шалостью.
Я вышла замуж, уехала. Она права – тысяча лет прошла! Она даже не может подумать, что я до сих пор храню в сердце те самые сказочные, самые невероятные и самые ранящие недели моей жизни.
Не получится бегать от нее всю жизнь, лучше сразу расставить все точки.
Мне нужно увидеть их вместе. Переболеть и… отпустить.
– Хорошо, я приеду, как освобожусь в клинике.
– Супер! Буду ждать. Пока!⠀⠀
* * *
Ночь мы с Игнатом проводим в разных комнатах, а утром он снова ведет себя как ни в чем не бывало. Готовит мне тосты, отпивая большими глотками черный обжигающий чай смотрит спортивный канал, комментирует под нос неудачную расстановку сил на поле, и эта такая привычная обыденность. Скучная, набившая оскомину, но такая стабильная. И эта стабильность немного успокаивает мои расшатанные нервы.
Три года – срок немаленький, и мы, конечно, привыкли друг к другу. Да, было нелегко, да и будет наверняка, но ведь мы справимся? Лишиться сейчас последнего островка привычного – это окончательно впасть в депрессию.
Да, ревнивый, взрывной, порой на следит за языком, но ведь я сама согласилась когда-то за него выйти…
И тут же против воли в голову лезут мысли: а как живут Ийя и Дамиан? Любят ли друг друга?
Часто ли ссорятся?
Хорошо ли им в постели?..
И бешено злюсь на себя. Злюсь, как никогда.
Он бросил тебя, дура! Просто сказал, что не нужно было эти отношения начинать. Соврал, что покидает город. И наверняка сказал это специально, понимая, что после этих слов город покину я. Покину, и оставлю его в покое.
Сколько уже можно возводить вокруг него священный ореол? Хватит! Займись уже, наконец, своей жизнью. Своим браком! Ведь наверняка еще не все потеряно. Были же и хорошие моменты с мужем. Они были!
– Я вчера наговорил лишнего, извини, – словно читает мои мысли Игнат.
Он всегда легко извиняется, и это его большой плюс. Но увы, слишком быстро забывает, за что именно и в точности повторяет все то же самое в ближайшие сроки.
– И ты меня извини, я как бы тоже не молчала, – улыбаюсь, стараясь чтобы это выглядело искренне. Он встает, обнимает меня за талию. И это тоже так привычно.
– Значит, мир?
– Мир.
– Вечером идем к моей маме, не забыла?
– Сегодня?
– Ну да. Я же говорил об этом еще вчера. Мама нас ждет. А что-то не так?
– Ийя позвонила вчера и предложила встретиться. Я согласилась. Совсем забыла про ужин с твоей мамой.
Игнат закатывает глаза, и я вижу, как его триггерит.
– Ну конечно, как же без твоей подружки. И когда вы только успели помириться?
– Мы столкнулись вечером в супермаркете.
– Она была одна?
– С дочерью.
И мы оба понимаем, что он совсем не ребенка имел в виду.
– И во сколько вы встречаетесь?
– В семь.
Он думает несколько секунд, а потом вдруг улыбается:
– А к маме идем в пять. Уверен, полтора часа нам хватит. А потом так и быть – поедем к твоей Ийе.
– Игнат… она только меня пригласила. Одну.
Губы мужа образуют тонкую недовольную полоску. Еще чуть-чуть и пар из ноздрей повалит. Видно, как он жалеет о том, что встал на путь исправления, и что не может вспыхнуть сразу же после извинений.
Снова рисует вымученную улыбку.
– Хорошо, тогда я просто тебя отвезу.
– Договорились.
День пролетает словно одно мгновение. Ветеринар с сорокалетним стажем, место которого я скоро займу, рассказывает принцип работы в отделении, показывает карточки животных, которые наблюдаются в клинике на постоянной основе.
Мне интересно и в то же время страшно, ведь животные хоть и не люди, но тоже живые существа. Они тоже чувствуют боль, тревогу, страх. К каждому нужно учиться искать подход, помимо того, чтобы качественно лечить.
– Аппарат УЗИ у нас уже старый, неплохо бы заменить, – делится Ольга Ивановна, перебирая узловатыми пальцами папки. – Сергей Семенович собирался, да потом вон что произошло.
– Я скажу Игнату… Сергеевичу. Он собирается полностью пересмотреть концепцию клиники, сделать ремонт и даже открыть гостиницу для животных.
И это в планах Игната на самом деле есть. Он вообще мастер фантазировать о грандиозном. К слову, порой его желания на самом деле перерастают в действительность.
Потом я даже принимаю пару пушистых пациентов, под чутким руководством Ольги Ивановны, потом изучаю ассортимент вакцин и лекарств. И чем бы я не занималась, о чем бы не думала, где-то на задворках сознания так и крутится мысль о предстоящей встрече.
Что говорить Дамиану? Как себя вести?
Улыбаться, быть легкой и делать вид, что все давно забыто?
Или пусть видит, что я не простила его предательство. А это было именно оно!
Игнат любит повторять: "обещать – не значит жениться", намекая на балабольство Дамиана Кайзера и его собственное умение сдерживать слово. Ведь он хотел жениться на мне и сделал это. Хотя мотивы его поступка до сих пор вызывают некие вопросы.
– Виола, ты смотрела на время? – заглядывает в кабинет муж. На нем уже нет белого халата, в котором он ходил весь день – брюки и рубашка с
