он.
— Нет, правда…
Его глаза встретились с моими.
— Я держу, — сказал он так, как никогда не говорил со мной раньше, так, как я никогда не слышала, чтобы он говорил с кем-либо: тихо, сдержанно, но немного нетерпеливо.
Эдди был хорошим парнем, умел рассмешить, всегда ухмылялся, дразнил, флиртовал и дурачился.
В его тоне не было никакой фальши.
Вообще.
Я стояла натянутая, как струна, снова прикусив губу, в то время как он одной рукой держал меня за запястье, а другой прижимал банку к ожогу. Я уставилась на свою руку, чтобы не пялиться на Эдди.
Ожог был не таким уж серьезным, и я почувствовала себя намного лучше после того, как холод банки унял боль. Без нее я могла думать только об Эдди и о том, что осталась наедине с ним на кухне.
Загадочным образом.
Куда все подевались?
— Где все? — спросила я.
— Кого ты хочешь? — задал он, как мне показалось, странный вопрос. Но опять же, мой разум работал неправильно, так что, возможно, это был совершенно нормальный вопрос, кто я такая, чтобы судить?
— Не знаю.
«Кого угодно!» — подумала я.
Его пальцы крепче обхватили мое запястье, а затем потянули к себе. Он уже стоял близко, но притянул меня еще ближе.
— У тебя со мной какие-то проблемы? — спросил он, когда был так близко, что я почувствовала его аромат.
От него всегда приятно пахло, но не подавляюще. Нужно стоять рядом, чтобы почувствовать это. На протяжении последних двух месяцев Пыток Эдди я находилась достаточно близко, чтобы часто улавливать его аромат, и от него хорошо пахло. Очень хорошо. Я как бы впала в оцепенение от его близости и запаха, и мой разум отключился, а Эдди стал не просто единственным человеком в комнате, он стал единственным человеком во вселенной.
— Прости?
— У тебя со мной какие-то проблемы? — снова спросил Эдди, его глаза смотрели в мои, и я внезапно осознала, что никогда не была так близко к нему. У него были длинные ресницы, а радужки такими темными, что казались бездонными.
Я поняла, что он задал вопрос, и снова о нем забыла.
— Что? — спросила я, ну, точнее вздохнула, потому что в последнюю секунду поняла, что в легких не так много воздуха.
Именно тогда его взгляд изменился с оценивающего на какой-то другой. Я увидела ямочку на его щеке, прежде чем его губы сложились в улыбку. Он мягко потянул меня за запястье еще ближе; так близко, что мое тело почти касалось его, и ему пришлось наклонить голову еще ниже, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.
— Я спросил, есть ли у тебя проблемы со мной.
— Ну, да, — ответила я бездумно.
Его голова наклонилась еще немного, и, я не шучу, он был так близко, что я почти могла его поцеловать.
— Что за проблема? — Его голос звучал низко, почти как шепот. Что-то происходило с его глазами, они словно расплавились, и я почувствовала похожее ощущение в своих костях.
— У меня небольшие проблемы с… — Как мне это выразить? — …твоим типом.
Я имела в виду его тип горячего парня. Из-за горячих парней я становилась косноязычной, неуклюжей и застенчивой.
Не думаю, что Эдди правильно меня понял, потому что его взгляд стал жестким и сверкающим, а его рука на моем запястье сжалась, и не в хорошем смысле. Тем не менее, я пребывала в оцепенении, поэтому сначала не обратила на это внимания.
— Моим… типом? — спросил он.
— Да.
Он отпустил меня, будто прикосновение к моей коже было подобно ожогу кислотой. Протянул мне кока-колу и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.
Пока я стояла там и оцепенение рассеивалось, до меня дошло, как, должно быть, прозвучали мои слова.
— Бл*ть! — прошипела я про себя.
Обычно я старалась не произносить слово на букву «б», но некоторые случаи требовали этого. Это был один из них, потому что у меня никогда не хватило бы смелости сказать Эдди, что я на самом деле имела в виду, и теперь он считал меня расисткой.
Вошла Инди, выглядя встревоженной.
— Все в порядке? — Она оглянулась через плечо, затем снова посмотрела на меня. — Эдди только что выскочил через заднюю дверь с таким видом, будто собирался совершить убийство. Что случилось? С тобой все в порядке?
К счастью, моя сумочка все еще висела на плече, телевизор находился в задней комнате (как и все остальные), и я напрямую метнулась к входной двери.
— Мне нужно идти, — выпалила я, ничего не объясняя.
Я вышла за дверь.
Как только она за мной закрылась, я побежала.
Правда выходит наружу
(ну, во всяком случае, частично)
Я тешила себя мыслью (или, скорее, надеждой), что этот идиотский эпизод, где в глазах Эдди я предстала расисткой, останется в тайне. Эдди не походил на парня, который любит поболтать по душам, но я ошиблась.
В ту минуту, как я вошла в «Фортнум» в понедельник утром, я увидела взгляды Инди, Элли и Текса и почувствовала арктический холод.
К тому времени, как утренняя давка закончилась, я поняла, что мои надежды умерли, но у меня появились новые надежды на то, что все уляжется.
В этом я тоже ошиблась.
Как только у стойки с эспрессо не осталось покупателей, Инди повернулась ко мне.
— Я не могу тебя уволить за то, кто ты есть. Но у меня реальная проблема с работником вроде тебя, — заявила она.
У меня сердце ушло в пятки.
— Я тоже, пи*дец как, терпеть не могу расистов, даже тех, кто печет вкусные пирожные, — вставил Текс.
Элли лишь смотрела на меня.
— Я не расистка, — возразила я, чувствуя, что вот-вот расплачусь.
— Конечно, у тебя просто проблемы с этим… типом, — вступила в разговор Элли.
Сердце сбежало прочь, в то же время желудок скрутило.
— Ли догнал Эдди прошлой ночью, — объяснила Инди. — Эдди ему все рассказал.
— Все не так, — сказала я.
— Можешь работать здесь, пока не найдешь другую работу, — постановила Инди и отвернулась.
— На самом деле, все не так, — снова попыталась я, приходя в отчаяние, потому что мне нужна была эта работа, она меня устраивала, времени искать другую не было, и мне все нравились. Они были веселыми. Если бы я не была так постоянно измотана и не работала по шестнадцать часов в день, я бы прекрасно проводила с ними время. Я не хотела, чтобы они считали меня расисткой. Серьезно, это полный отстой.
— Ничего не хочу знать, — отрезала
