- А что? Есть куда?
Задумываюсь и понимаю, что нет. Денег, чтобы снять новое жилье, пока нет. Все, что я имею, это то, что мне платят за мою квартиру, но это однушка в маленьком городке. Здесь мне этих денег хватит ненадолго. А работы опять нет. А значит сбережения нужно беречь.
Он выпивает свой кофе и уходит, даже не сказав «до свидания». Я опускаюсь на табурет и долго просто смотрю в одну точку, пока не начинаю реветь.
Почему плачу? Сама не знаю. Все эти дни не плакала, а сейчас как будто плотину прорвало. Оплакиваю свою никому не нужную жизнь. Когда я была маленькой, я мечтала быть самой хорошей девочкой и самой послушной. Такая глупость! Мои ровесницы мечтали о кукле Барби, а я – быть послушной. Просто мне хотелось, чтобы мама меня любила, а папа не кричал и не бил. Я не помню другого детства. Только желание быть хорошей, ведь тогда меня будут любить. Наверное, мама любила, но как-то по-своему... Бабушка – единственная, кто проявлял свою любовь, обнимая меня или читая сказки. Она почти никогда не ругала. И я все никак не могла понять: ну если с бабушкой у меня получается вести себя хорошо, то почему не получается с родителями? Я взрослела, удары отца становились сильнее, оскорбления обиднее, а мамина любовь... Проявлялась во фразе "иди поешь", ну и в том, что она помогала мне прятаться от отца. Ведь могла и не делать этого.
Лёша. Мой Леша. Мой любимый, мой рыцарь, мой спаситель... Он – мое всё... Мне казалось, я жить начала только тогда, когда в моей жизни появился он. В благодарность я прощала ему его холодность и жестокость. Иногда он делал мне больно, очень больно, словами, поступками, кусал. Но все это было ерундой. Все это можно было стерпеть, ведь с того дня, как я ушла от родителей, на меня ни разу никто не поднял руку. Уже только за это я готова была сидеть у его ног. Я мечтала стать его женой. Самой лучшей женой в мире, готовой выполнить любое его желание. Наверное, от него и удар ремня я стерпела бы... Я училась готовить, старалась быть хорошей хозяйкой. Я знаю, как он не любил беспорядок. Поэтому дома у меня все всегда было идеально. Все на своих местах, чисто, аккуратно. Я была бы ему идеальной женой. Но теперь его нет. Не просто нет, его никогда больше не будет. Мои мечты рухнули, в который раз... И до конца осознала это я, похоже только сейчас.
Что теперь? Что меня ждёт? Я снова никому не нужна. И этот Лимон... О нем думать не хочу, потому что вопросов слишком много... И ни одного ответа... Какие бы версии я не строила, я точно знала – не угадаю. Думала, позарился на мое тело. Но нет. Хотя, наверное, у него полно красивых девушек, рядом с которыми я просто бледная моль. Не уверена, что ему нужна домработница. Квартира не запущена, кто-то ведь ее убирал раньше... Тогда зачем? Голова от этих мыслей просто разрывается...
Заставляю себя встать. Умываюсь холодной водой прямо здесь, на кухне. В голове звучат его правила. И я делаю себе завтрак. Чай и бутерброд. Больше не хочу, даже эту малость с трудом заставляю себя проглотить.
А потом переключаюсь на уборку. Начинаю с кухни. И не просто с поверхностей, я вымываю каждый шкафчик, и по необходимости его содержимое. Почти четыре часа уходит на это. Но мне немного легче, ведь пока я сосредоточена на том, что делают руки, голову не атакуют мрачные мысли.
7 глава Майя
Майя
Готовлю ужин, есть не сажусь. Жду Лимона. Зачем? Не знаю. Чувствую себя дурой. Не могу найти ответ ни на один вопрос. Восемь вечера, его нет. Девять, десять. Ужин давно остыл. Заставляю себя поесть. Настроения нет, как и аппетита. Одиннадцать. Иду в душ и в отведённую мне комнату.
Уснуть не могу. Все эти дни он приходил домой довольно рано, к девяти точно всегда был. Может, с ним что-то случилось? Судя по тому, что я видела, он связан с криминалом. И, наверное, не простая сошка. Его слушались, его приказы выполняли.
А разве может быть по-другому? Сомневаюсь. Мне кажется, невозможно не подчиниться его воле, когда он пристально смотрит... Что-то есть в его взгляде... Подавляющее, пугающее, страшное.
Я все-таки засыпаю. А когда просыпаюсь, на улице уже светло. В квартире тихо. Неужели он так и не пришёл? Меня охватывает паника. А если я опять останусь заперта в квартире? А ведь никто не знает, что я тут. И если он не вернётся...
Делаю глубокий вдох и выдох, пытаюсь посчитать от двадцати до ноля. Рано паниковать.
Натягиваю легинсы, длинную рубашку и выхожу из комнаты. Первое, что бросается в глаза, это высокие ботинки на шнуровке с толстой подошвой, стоящие у дверей. Значит, он дома. С облегчением выдыхаю.
Умываюсь, справляю нужду. Захожу на кухню попить. Есть не хочется. Решаю пока не заставлять себя. А ещё надеюсь позавтракать вместе с ним... Опять не знаю, что делать. Если он спит, то будить его не буду. Сидеть здесь или пойти в комнату?
У него нет телевизора, а книги только в его спальне, и то неизвестно, будет там что-то из того, что мне захотелось бы почитать. А мой телефон… я даже не знаю, где он. Я была без него, когда Леша отвёз меня на ту квартиру.
Не выдержав напряжения ожидания и бездействия, я решила занять и руки, и голову. Приготовила тесто для тоненьких блинчиков. Много, так, чтобы жарить надоело. Но зато это блюдо не даст расслабиться как минимум час.
Стопка красивых золотистых блинов возвышалась на тарелке. На часах было почти двенадцать. Лимон так и не вставал. Решила подождать его в гостиной.
Зашла и замерла. Он спал, сидя в своем кресле, вытянув длинные ноги. Подбородок лежал на груди, а руки на подлокотниках. На столике рядом стояла пепельница, полная окурков, и бутылка виски.
На мое появление он никак не отреагировал. Я подошла ближе, бесшумно ступая босыми ногами по ковру. Остановилась в нескольких шагах. И тихонько опустилась на колени. Меня словно магнитом притягивали его рисунки. И вот впервые у меня была возможность рассмотреть их так близко. Жаль, открыты были только кисти и совсем немного предплечья.
Немного осмелев от того, что мои действия его не разбудили, я подползла совсем близко. Не могу себе объяснить этой тяги, но мне безумно захотелось обрисовать контур пирамиды с глазом внутри. И забывшись на мгновение, я протянула руку и кончиком указательного пальца, едва касаясь, обрисовала треугольник. Кажется, я даже дыхание задержала в этот момент. Он не проснулся, не шелохнулся. И я, словно глотнув эликсира смелости, прикусив от волнения губу, прошлась кончиками пальцев по его руке. Провела по костяшкам (они были грубые), по длинным красивым пальцам, скользнула внутрь, к ладони. Она тоже была шершавой... Замерла в таком положении, со стороны это выглядело, словно мы держимся за руки. Провела напоследок большим пальцем по тыльной стороне ладони и хотела убрать руку. Но как только мои пальцы стали покидать его ладонь, слегка касаясь, словно прощаясь, они попали в капкан.
Резко, сильно, больно пальцы Лимона сжали мои. Испугалась. Подняла на него взгляд. Он молчал, просто смотрел, изучал...
- Я не разрешаю трогать меня, - его голос такой ровный, совершенно лишенный эмоций, - Поняла?
Сглатываю, кусаю изнутри щеку и надеюсь, что не разревусь. Киваю, пытаясь выдернуть руку.
- Чем пахнет? - он разжимает свои пальцы. Но при этом получилась так, словно он отшвырнул мою руку.
- Я блинчиков нажарила, - пробормотала я.
- А время сколько?
- Скоро двенадцать.
- Свари кофе, крепкий. Буду через пятнадцать минут.
Он поднимается и уходит из комнаты. А я ещё сижу на полу, то сжимая, то разжимая пальцы, которые, казалось, ещё чуть-чуть и он бы просто переломал. Слышу, как шумит вода в душе, и иду варить кофе.
Не думать. Не думать. Не думать.
Но мысли всё равно возвращались обратно в зал, где я смогла прикоснуться к Лимону. Мужчине, который вызывал во мне столько противоречивых чувств, который был для меня самой сложной загадкой, тайной. И мне бы стоило оставить всё как есть. Но в то же время, эта тайна не давала спокойно жить. Он постоянно был в моей голове. Как назойливый вопрос, или как будто ты пытаешься вспомнить что-то, то, что ты точно знаешь, и вот оно крутится-крутится в голове, но почему-то не вспоминается.
