хватит? Еще недостаточно? Может, мне и дышать перестать? Так я пыталась!
Слова Демона ни о чем.
Хотя что это я? Уверена, что угрозы не разойдутся у него с делом, но что может быть хуже того, через что я прошла? Он уже потушил мое солнце.
А его компашка с его дозволения превратила мою жизнь в ад.
Демон отпускает хватку, и я, оттолкнув его, выворачиваюсь из-под руки.
Меня колбасит от гремучей смеси ярости, ненависти и противоестественного желания, простреливая до кончиков пальцев. Тахикардия лупит головокружением, кровь топит по венам. Фейерверком в мыслях: «Невозможно так любить и ненавидеть одновременно, что-нибудь должно перевесить!»
И сейчас Демон досыпает на чашу весов недостающее.
Смотрю на него: черные взъерошенные волосы, идеальные брови, упрямые губы и бездушные глаза. Невозможно красивый и бесчувственный… Есть ли еще куда падать, такому как он? Вроде живой, дышит, горячий, а внутри мертвый.
Вседозволенность порождает ненасытную пустоту. Безнаказанность — выжженную пустыню.
И Демон опустошает и разрушает все, к чему прикасается.
Выгоняет из города?
Меня трясет. Да кто он такой? Зажравшийся сынок богатеньких родителей?
Ничего говорить не стану. Я и так собираюсь после защиты уехать, больше меня в этом городе ничего не держит. Не осталось ничего, до чего бы не дотянулась рука беспредельщика.
Но это мое решение! А выполнять послушной собачкой его приказ, как раньше, после того, что я пережила? Нет уж! Перебьется!
У меня внутри уже все омертвело, что бы он мне не приготовил, я справлюсь. Не позволю себя доломать!
Мне осталось два месяца до диплома. И раньше я из города ни ногой.
Впиваюсь глазами в ненавистное порочное лицо, искривленное злой насмешкой. Облик Демона врезается в сознание обжигающим отпечатком. Я прощаюсь с ним сейчас и надеюсь запомнить его таким. Эта пьяная скотина должна заместить образ сумасшедшего бунтаря, которому я подарила сердце. А он подарок раздавил. Хладнокровно. Цинично.
— Будь ты проклят.
Чувствуя на себе издевательский взгляд, выхожу из этой пропитанной парами алкоголя комнаты, из темного коридора пустого заведения в ночной холодный май.
Давлю в груди подступающий вой и прячу ледяные пальцы в карманы. Как так может быть? Я горю и мерзну. Аромат цветущей где-то рядом сирени отравляет. Теперь я ненавижу сирень.
— Эй, ты куда?
Черт. Про Рэма я забыла.
На ходу достаю его ключи из кармана и, обернувшись, швыряю ему.
— Отвали.
Ускоряю шаг.
Не хочу смотреть на Рэма! Хочу, чтобы меня оставили в покое! Навсегда! Навечно!
Хочу вспоминать эту встречу в деталях, ковырять свои раны до отупения, выпестовать из больной зашкаливающей ненависти равнодушие.
Сегодня иллюзии окончательно осыпались пеплом истлевшей веры.
Демону потребовалось три месяца, чтобы меня добиться, и один день, чтобы перечеркнуть все. А мне, чтобы поверить в конец, пришлось шесть месяцев бродить по руинам. Феерическая дура. Сферическая в вакууме.
Поймавший ключи на лету Рэм окрикивает:
— Ты куда, овца? Ты знаешь, что это за район?
Меня накрывает. Снова штормит. Это каким надо быть лживым и двуличным, чтобы сейчас играть в хорошего парня?
— Рэм, ты дебил? — взрывает меня. — Ты именно сейчас решил поволноваться за мою жизнь? Где ж ты раньше был? Заботливый ты наш! Вали к Демону, мне нянька не нужна!
Он преграждает мне дорогу.
— Дерзкая стала? — в узком проходе между стеной и его тачкой, мне его не обойти. Даю задний ход, но он цепляет меня за плечо. — Ангелочком больше не прикидываешься? Да мне до лампочки, я б тебе башку отвернул.
— Так скройся! Ты свою работу уже сделал!
— Грех на душ брать не хочу. Сама конченая, других такими не делай. У меня младшая сестра есть, так что, если тебя поуродуют, то не в мою смену.
Меня разбирает злой смех:
— Тогда ты, походу, жаришься в преисподней: ведь кто-то может поступить с твоей сестрой так, как вы со мной!
— Ты охренела! Навертела херни, а теперь все виноваты? Если у тебя тогда проблемы всплыли, надо сказать было, а не устраивать, хуй знает что!
— Не прикидывайся! — срываюсь на крик, больше не сдерживаясь. — До вас у меня проблем не было!
Рэм хмурится. И мне на целую секунду кажется, что его проняло.
— Не делай мне мозг. Садись в тачилу, — тянет он меня.
Еще один, кому плевать на всех. Из них самым нормальным был Каримов, но это потому что младше. Они его быстро исправят.
— Катись ты, а? — выдергиваю руку.
— Тогда такси вызывай, я подожду.
Выхватив мобилу, отправляю заказ на машину к «Эгоисту».
Такси приезжает быстро, я загружаюсь с прощальным:
— Ненавижу вас. Всех, — это я от души.
Рэм перехватывает дверь тачки:
— Я с самого начала тебе не доверял, — цедит он. — Ты получаешь то, что заслужила.
— А вот я тебе доверяла, — говорю горько и с силой захлопываю дверцу, чуть не прищемив ему пальцы.
— Молодежь, — тянет таксёр с ностальгическими нотками. — Поссорились, что ли?
— Типа того, — буркаю я.
Вожусь с ремнем безопасности, отвернувшись от окна, за стеклом которого сверлит меня взглядом Рэм, засунувший руки в карманы джинсов.
— Помиритесь, — утешает ненужно мужик.
— Вот уж вряд ли. Поехали, — прошу я, не в силах выносить эти бессмысленные разговоры. Адреналиновый удар, схлынув, оставляет пекущие глаза и апатию.
Чем вообще думал Рэм, притащив меня сюда?
На какой исход рассчитывал?
Я-то, понятно, не головой думала.
За окном мелькает темный город в размазанных огнях, а я проваливаюсь как под лед, как в кроличью нору в яркое и светлое.
…
— Я всегда буду рядом, — смеюсь, подставляя лицо лучам заходящего солнца. — Тебе без меня нельзя.
— Ты пообещала. Клянись, — рычит в ухо, обнимая меня со спины.
— Клянусь.
Он отводит волосы с шеи, и я жду поцелуй, мурашки преждевременно
