Вэл приоткрывает один глаз.
– Давай, – соглашается мрачно. – И пару журналистов не забудь. Лучше сразу из Москвы.
– Черт. Точно.
Замираю, пытаясь придумать, как ему помочь, и вскакиваю с места. Нельзя просто так сидеть, человеку плохо. Его боль словно и в меня проникает, хочется непременно скорее избавить Кострова от неё.
– Я сделаю тебе холодный компресс, – хватаю своё полотенце и отправляюсь в ванную.
Там пропускаю воду до тех пор, пока рука не становится ледяной и смачиваю плотную ткань. Выжимаю, насколько хватает сил.
– Вот, – залетаю обратно в комнату. – Сейчас будет полегче, мой хороший. Потерпи.
Складываю полотенце ровным квадратом и аккуратно накрываю лодыжку с коленом. Поглаживаю ласково.
– Пфф… – отпускает Вэл, напрягая пресс и сжимая кулаки.
В пах стараюсь не смотреть. Неудобно как-то.
– Здесь? Я правильно всё делаю, Вэл?
– Да-а, – хрипло выговаривает.
Его взгляд задерживается на моей груди, и я резко отворачиваюсь, прикрывая просвечивающие соски. Когда собиралась сюда, совсем не предполагала, что придется ночевать с кем-то.
Внезапно озаряет мысль:
– У меня ведь есть таблетки. Какая я глупая, Костров.
Быстро бегу к шкафу и извлекаю свой чемодан. Дергаю замки, копошусь со скоростью ракеты.
– Я совсем забыла, – причитаю под нос.
Схватив небольшой пакет, одергиваю майку и снова усаживаюсь рядом с ним.
– Вот. Здесь… Нурофен, Темпалгин и ещё одно сильное какое-то, врач знакомый посоветовал. Вот.
Выкладываю своё богатство на подушку перед ним. Пытаюсь прибрать волосы за плечи, но они все равно непослушно болтаются.
– И откуда такое богатство? – спрашивает Вэл, переводя взгляд с моей головы на блестящие блистеры.
– Ой, – машу рукой. – У меня болезненные месячные, поэтому на всякий случай всегда беру с собой.
Тут же осекаюсь, понимая, что это слишком откровенно для беседы с человеком, которого не видела десять лет. Когда он уезжал из нашего города, месячных у меня вообще не было.
Черт.
Куда тебя несет, Задорожная?
– Я выпью все, – произносит он бескомпромиссно, извлекая капсулы.
– А так можно? – с недоверием на него поглядываю.
– Мне можно, малышка.
Надеюсь, он знает, что делает. В пакетах со свадьбы, сгруженных на пол, отыскиваю бутылку с минеральной водой и протягиваю ему. Молча наблюдаю, как он запивает таблетки. Как от каждого глотка приходит в движение мощный кадык и дрожат плечи.
– Будем спать? – спрашиваю, смущаясь.
Вэл отстраненно кивает и поворачивается набок.
Выключаю свет и снова занимаю своё место. Молюсь про себя, как в детстве, чтобы боль и страдания поскорее отпустили этого сильного парня.
– Всё ещё больно, Вэл? – спрашиваю шепотом.
– Нет, спасибо, – он вздыхает тяжело. – Спи, Ива.
Врёт.
Рассматриваю темную от татуировок спину прямо перед собой. Его плечи так напряжены, что хочется… протягиваю руку и под ровный выдох поглаживаю окоченевшие мышцы.
Бывший футболист замирает и, кажется, со временем даже дышать перестаёт.
Веду до запястья и снова поднимаюсь по предплечью до бицепса.
А потом даже для себя неожиданно прислоняюсь и обнимаю Кострова со спины. Пальцы обжигает горячая кожа на стальном прессе. В нос проникает мужской, терпкий аромат.
Я не вижу в этом объятии ничего предосудительного или сексуализированного.
Мне просто хочется поддержать человека, который когда-то был моим близким. Хочется поделиться с ним главным, что могут дать друг другу люди и то, чего порой так не хватает – человеческое участие.
А ещё только сейчас понимаю, насколько Вэл Костров вырос…
Весь день я воспринимала его мальчишкой. Наверное, потому, что в последний раз видела его в тринадцать и при встрече так быстро не смогла сориентироваться. Но сейчас, чувствуя его сбивающую с ног мрачную энергетику и умопомрачительный запах его кожи, вдруг осознала – это взрослый мужчина со своими проблемами и его личность гораздо глубже, чем «лухари стайл».
И да.
Это давно не Валя или Валентин. «Вэл» безумно ему подходит.
На эмоциях доверчиво прислоняюсь теплой щекой к широкой спине.
– Все нормально, – успокаивает Вэл уже меня, накрывает ладонью мою руку на своём животе. – Спасибо тебе, Кудряшка.
Минут двадцать лежим молча. Судя по тому, как крепкое тело подо мной расслабляется, понимаю – боль отступает. Радуюсь нашей общей маленькой победе.
– Я никому не скажу, – проговариваю тихо.
– Я тоже, – слышу сквозь сон.
Удивляюсь.
– Что?
– Про твои болезненные месячные.
Посмеиваюсь, пытаясь отстраниться, но он не даёт. Крепко удерживает мою руку.
– Я гляжу, тебе полегче стало.
– Пока нет, но думаю можно ещё кое-что сделать.
Захватив мою ладонь, ведет ниже и с помощью неё сжимает твердый как камень член. От этого прикосновения, у меня внизу живота болезненный спазм выстреливает.
– Блин, – быстро вырываю руку. – Ты совсем больной?
Вспыхиваю вдруг и обиженно отворачиваюсь.
Дурак.
Пальцы пощипывает. Я в шоке.
Костров кряхтя и тяжело дыша перекладывается на другой бок и бережно обнимает меня сзади. Его раздутый пах недвусмысленно упирается в мою поясницу:
– Кажется, у нас проблемы на поле, Кудряшка.
– Какие? – замираю.
– День святого Валентина только начался, а я уже в тебя влюбился…
Глава 7. Вэл Костров – это бренд
– Ты в курсе, что ты пахнешь одуванчиками, Кудряшка? – слышу над ухом хриплый шепот.
В глаза тут же бьет полуденное солнце, а я пытаюсь прийти в себя. Вообще не понимая, где я и как меня зовут? И кто, черт возьми, прижимается ко мне сзади?
– Блин, Костров, – морщусь от нахлынувших воспоминаний. – Ты так и спал, что ли? Не отлепляясь?
– Спал, – ворчит Вэл мне на ухо. – Дрыхла в этой комнате только ты, Кудряшка. Кстати, ты храпишь.
– Не ври, – смеюсь, зевая. – И почему ты не спал?..
– Силу воли тренировал.
– Получилось?
– Твой цветочек не сорван, Кудряшка, значит, да, – выговаривает он иронично.
– Фу блин, Костров, – хихикаю, зажав рот ладонью. – Почему ты такой пошляк?
– Это всё ты виновата.
– Я???
– Конечно, так нежно поглаживала мою ногу ночью, что товарищ повыше обзавидовался.
– Хватит, умоляю.
Усмехаясь, встаю с кровати и озираюсь.
М-да, перед Соболевыми очень неудобно. Приехала на свадьбу и провела ночь со свидетелем. Кто там будет разбираться, что единственные стоны в этой комнате принадлежали мужчине по причине травмированного колена?..
Кстати!
– Как твоя нога? – оборачиваюсь.
– Нормально, – безразлично отвечает Вэл, откидываясь на подушки и прилежно сканируя открытые участки моего тела. – Нога болит, но только если сильно нагружать.
– Ясно.
Украдкой рассматриваю страшные татуировки, твердый пресс, и пытаюсь сдержать улыбку.
Такие мы смешные. Разглядываем друг друга, будто прицениваемся.
– У нас сегодня с тобой разнообразная программа, Кудряшка, – тянет Вэл, хватая телефон с тумбочки. – Сейчас всё оформим.
– Боже, скажи честно, зачем это всё? – подхожу к зеркалу и пытаюсь забрать волосы наверх, в гульку.
Когда получается, ищу в шкафу спортивный костюм.
– Женщина бросила мне вызов, я не могу ударить в грязь лицом, – "по-дартаньяновски" заявляет.
– Так, – разворачиваюсь, одевшись. Упираю руки по бокам. – У меня будет несколько условий, Вэл Костров.
– Ого, я значит ей влюбиться в себя предлагаю, а она условия ставит, – недовольно проговаривает.
Делает вид, что оскорблен до глубины души.
– Не дуйся, – смеюсь. – Оно всего одно. Ты не будешь тратить свои деньги.
– В смысле? Хочешь сделать меня альфонсом? В смысле, эротическая фантазия у тебя такая?
– Костров, – злюсь.
– Молчу, – поднимает он руки, а затем целомудренно поправляет простынь, прикрывающую его пах.
