уже уехал.
– Ну и какого черта, Ром? Ей восемнадцати нет еще. Тебе, что баб мало вокруг? – вспылил отец, когда я подошел ближе.
– Может, я ее люблю.
– Люблю? Я бы сказал тебе, каким местом в твоем возрасте любят. Ты ее тр*хнуть просто хочешь, а нельзя, «привет гормонально-эмоциональные качели», вот и вся твоя любовь. Заканчивай, пока чего не натворил.
Тогда я ничего не «натворил» как выразился отец. «Натворил» я позже, когда ей исполнилось восемнадцать.
Мама готовила на кухне ужин, когда я вошла в дом.
– Всем привет! Чем так вкусно пахнет?
– Ой, Сонь! Привет, моя хорошая! Картошку по-французски готовлю, а то папа приедет голодный как волк.
– А где он?
– С друзьями на охоту уехал.
– С каких пор он охотой начал интересоваться? – вот это новость. Папа всегда был сосредоточен на работе и ни охотой, ни рыбалкой, ни футболом никогда не увлекался. Считая это развлечением для дебилов.
– В прошлом году Волков ему ружье подарил, пришлось ему осваивать, – улыбнулась мама, явно найдя плюсы в папином увлечении. Волкова я знала, дядя Игорь был одним из старых папиных друзей, с его сыном Никиткой мы в одной школе учились.
– Как много у вас новшеств.
– Да не так много как хотелось. Ты лучше расскажи как у тебя дела? А то приехала про своего Ковалева рассказала и опять куда-то улетела.
– Все хорошо мам. Я в отпуске, правда, хочу работу поменять. Вот решила у вас погостить, отдохнуть, – говорить маме про то, что я уволилась и что по факту сейчас осталась без постоянного дохода, я не стала, как и о том, что благодаря бывшему мужу у меня теперь долгов пуд и маленькая тележка. Ей не стоит об этом знать, хватит с нее моего бурного взросления и переживаний за мой несостоявшийся брак.
– Ксюш, к вам можно? – внезапно раздалось из коридора.
– Проходи, я на кухне, – громко произнесла мама, вытирая руки о полотенце. – Это Дина. Наверное, посуду принесла. Мы тут шашлык недавно у них жарили, я с собой салаты брала.
– Не помешаем? – на кухню вошла тетя Дина, выглядевшая, как обычно, сногсшибательно, и даже года шли ей на пользу, за руку державшая девочку лет пяти. Девочку, похожую на Ромку как две капли воды, только волосы были темнее. – Соня, привет! – Кровь отлила от лица и рук и хлынула к горлу, перехватывая дыхание.
– Здравствуйте! – произнесла, отведя взгляд от девочки и натягивая на свое лицо приветливую улыбку. Дочка значит. У него родилась дочь. И внутренняя боль стала сильней, а улыбка на лице шире, ибо две пары глаз были устремлены на меня. «Маму расстраивать нельзя» слова отца эхом зазвучали в голове, как и тогда, пять лет назад, когда мы забирали ее из больницы после микроинсульта.
– Привет, – я поднялась со своего места и присела на корточки возле девочки, стараясь унять непонятную дрожь, что прошибала тело, – как тебя зовут?
– Варвара, – она сжимала в руке потрепанную куклу, явно очень любимую судя по ее внешнему виду и открытым, прямым взглядом смотрела на меня.
– А меня Соня. Это твоя кукла?
– Да.
– А как ее зовут?
– Аврора.
– Я когда была маленькой, у меня тоже была любимая кукла.
– А где она сейчас?
– Не знаю. Выбросили, наверное, я же выросла.
– Чего это выбросили, – произнесла мама, схватившись за пакет с посудой протянутый тетей Диной, – в комнате твоей на шкафу до сих пор сидит.
– А можно мне посмотреть? – Варвара, тут же выпустила из своей ладошки руку бабушки.
– Не сегодня, – Дина снова взяла ее за руку. – В следующий раз.
– Почему же? Попейте чаю, посплетничайте. А мы с Варварой пойдем, поиграем. Да? – я улыбнулась тете Дине настолько приветливо, насколько могла. Создав впечатление легкости и беззаботности. Максимально заглушая уже воющий ад, что разверзся внутри, с каждой минутой поглощавший меня все больше. И дав понять маме, что все в полном порядке.
Протянула девочке руку и когда она своей маленькой ладошкой сжала мои пальцы, едва не взвыла от болезненного укола своих несбывшихся когда-то надежд.
Сняв со шкафа свою старую, наполовину лысую куклу и еще целую коробку своих детских игрушек уселась с Варварой на ковер, смотря, с каким интересом она все рассматривает, попутно рассказывая про свои игрушки. Я слушала, улыбаясь, стараясь заглушить в себе желание разреветься прям тут, перед ней. Ее маленькие пальчики гладили редкие волосы видавшей жизнь куклы, а я не могла отвести от нее взгляда. А ведь у меня сейчас тоже могла быть дочь…. Или сын… У нас мог бы быть ребенок. И от щемящей в груди боли закусила губу. На мгновение, отводя взгляд. Острое чувство потери, всплыв из прошлого, медленно затапливало мои внутренности, наполняя меня болью.
– Я случайно, правда, – вдруг донеслось до моего слуха, внезапно вырывая меня из потока невеселых мыслей.
– Что?
– Я не специально, – и она показала в своих руках старого пупса и отвалившуюся от него руку.
– О, это не ты, это у него давно такая проблема.
– Ты просто нахмурилась. Я подумала, что ты расстроилась.
– Нет. Совсем не расстроилась.
– Недавно Катька, это девочка из моей группы в саду, порвала платье Авроре, – серьезно произнесла Варвара.
– И ты расстроилась?
– Да. И разозлилась.
– Наверное, очень обиделась на Катьку? – поинтересовалась, смотря детские глаза, наполненные такой открытостью и честностью, какой нет ни у одного взрослого.
– Сначала да. А потом накидала хлеба в ее компот на обеде, – в ее взгляде в этот момент мелькнули чертенята, и это вызвало мои искренний смех и полное умиление этим ребенком.
– Варь, пошли домой, – в комнату заглянула тетя Дина.
– Ну, баб, можно, я еще чуть-чуть поиграю, пожалуйста.
– В следующий раз, дорогая.
– Я еще не все посмотрела, – она шумно выдохнула, но взяв свою Аврору, подошла к бабушке.
– Возьми все с собой, – предложила я, не желая, чтобы она огорчалась, чтоб этот свет, что есть еще в ее глазах, хоть на мгновение мог потускнеть, особенно по такой пустяковой причине.
– Сонь, не нужно, у нее этих игрушек дома в каждом углу, – попыталась отказаться тетя Дина.
– Ну, баб, ну, пожалуйста. Я поиграю и обратно тете верну, – заканючила Варвара.
Уговорив Дину, я упаковала все в большой пакет, уверив, что ничего возвращать не нужно.
– А как же твоя любимая кукла? – Варвара снова посмотрела на меня своими широко раскрытыми глазами.
– Она давно скучает в одиночестве, ей будет хорошо, если с ней кто-то поиграет.
Проводив гостей, повернулась к маме, на моем лице была
