сделку до завтра? Есть же в вас хоть что-то человеческое?
– С такой стати, что мне будет удобно, если ты будешь под рукой. Или ты предпочитаешь, чтобы я вызывал тебя по звонку, как проститутку? – не церемонится со мной он.
– А чем лучше жить с вами? Вся ваша охрана будет знать, что я с вами сплю. Меня точно не поймет жених, и вряд ли это оценят мои родственники! Так хочется, чтобы все знали, что вы превращаете меня в подстилку?
– Жить со мной и в твоих интересах, или ты готова поручиться, что в квартире тебя не ждет сюрпризов, подобных вчерашнему? Да и то, что я тебя трахаю, лучше знать всем. Вряд ли найдутся горячие головы, которые захотят поломать мою игрушку.
Слеза, обжигая щеку, скатывается по моей щеке.
– И надолго?
– Не знаю. Пока мне не надоест, – холодно отвечает Марич.
– А если вам не надоест?
– Не льсти себе. Пара месяцев, не больше. За это время мы решим твои проблемы, а может и раньше справимся. Я жду тебя в машине. Соберешь манатки, какие нужны, и поедем ко мне. Много не бери. Барахлом я тебя обеспечу.
Как эскортницу…
– У меня есть свои вещи. Мне ничего не нужно.
– Это не тебе решать, – отрезает он.
Мой чемодан с вещами в багажнике Игоря Михайловича, но мне нужно хоть ненадолго оттянуть время.
И я не хочу, чтобы все видели, что я уезжаю с Маричем.
– До дома я поеду на своей машине, – и сбегаю, чтобы не унижаться уговорами, сохраняя иллюзию, что за мной остается последнее слово. Будто оно вообще имеет значение для Марича.
Видимо, не доверяя мне, он едет за мной следом и понимающе усмехается, когда, заехав во двор, я выхожу и прошу Игоря Михайловича достать чемодан из багажника. Снисходительный взгляд жжет меня. Прожигает. Мол, ну-ну, и никуда ты не денешься.
Правда, вслух Марич ничего не говорит, лишь делает знак своему водителю перегрузить багаж в его машину, и позволяет мне скрыться в доме подальше от него.
Забирать мне здесь нечего, кроме Лоло, но ему не место в доме Марича. Остальное я вывезу или распродам потом. Когда все закончится.
Для вида цепляю ноут и просто отсиживаюсь сорок минут в своей комнате, ежесекундно ожидая стука в дверь и поторапливаний, но меня никто не беспокоит. Похоже, у Марича много свободного времени.
Наконец, когда даже сидеть в спальне становится невыносимо, я подхватываю кофр с ноутом и, холодея, отправляюсь в персональный ад.
Проходя через первый этаж, краем глаза замечаю движение в кабинете папы.
Воспоминание о вчерашнем накатывает мгновенно, обливая липким страхом.
Немой крик застревает в горле.
– Собралась? – насмешливый голос бьет по нервам.
Секунду спустя я соображаю, что это Марич.
Что он забыл в кабинете папы?
Подхожу ближе к раскрытым дверям и вижу, что он закрывает папин сейф. Как? Даже я не знаю код от него?
– Что вы ищете? – холодно спрашиваю я.
– Что искал, уже нашел, – отвечает Марич, я рассматриваю его, но не похоже, чтобы он что-то забрал оттуда. – Если ты нарыдалась, то поехали.
И больше не говоря ни слова, он выходит, а мне приходится плестись за ним. Я еле иду. Как на казнь. По лицу Марича не поймешь, не то это его раздражает, не то забавляет, но, когда мы оказываемся в салоне его машины, я стараюсь отсесть от него подальше.
– Зря, – комментирует он. – Пора привыкать.
Я лишь отворачиваюсь к окну и молчу до самого конца поездки.
А на пороге дома Марича нас встречают.
На крыльцо выходит молодая красивая с восточными чертами лица женщина в дерзком коротком облегающем платье и смелым макияжем.
Оторопев, я даже забываю, что не хочу разговаривать с Маричем.
– Кто это?
– Это моя домработница и любовница Сати.
На домработницу эта женщина точно не похожа.
Слишком ухоженный вид, слишком высокие каблуки, слишком короткая юбка… Никакой униформы…
Я даже отсюда вижу, что она вряд ли знает, как моется посуда, столько на ней колец и браслетов. Дай бог в курсе, где кнопка включения у посудомоечной машины, а пылесос эта Сати явно видела только на картинках в интернете.
– Любовница? – переспрашиваю я, не спеша выйти из машины.
– А до этого момента ты думала, что я монах? – посмеивается Марич.
Нет, такого я точно не думала.
– Но… раз у вас есть любовница, зачем я? – смотрю на него во все глаза.
– А ты думала, что я хочу тебя трахать, потому что больше некого? – и видя, что я не понимаю, договаривает: – Все просто. Я тебя захотел, и я тебя возьму.
– А она? Останется? – сглатываю я.
– А ты готова уже сегодня приступить к своим обязанностям? – спрашивает он и, прочитав ответ на моем лице, усмехается: – Ну вот видишь. Сати очень нужна.
И выходит, обрывая наш странный диалог.
Заткнувшись, я следую за ним.
Если я не буду провоцировать его, возможно, мне удастся отложить исполнение моей части сделки. Есть эта Сати. Значит, у меня будет передышка.
После того, что он сделал со мной там сегодня… его бесстыдные ласки… Я думала, стоит мне переступить порог его дома, и Марич сразу воспользуется своим правом. Набросится на меня, как животное.
– Сати, – ничего не выражающим голосом обращается к любовнице он, – Это моя гостья. Ее багаж занести в ближайшую к моей спальне. Проконтролируй.
Улыбка застывает на красивых полных губах. Стеклянными глазами Сати провожает спину Марича, не сказавшего ей больше ни слова.
– Я покажу твою комнату, – смерив меня колючим взглядом, говорит она.
Ей явно хочется сохранить лицо, но нейтральный тон ей не даётся. Скорее, её слова похожи на шипение. У меня возникает стойкое ощущение, что даже если меня не прикончит неизвестный, от которого я бегу, это сделает Сати. Я прекрасно представляю её в роли отравительницы.
По дороге к новому месту жительства я держусь за ней в пяти шагах, потому что кажется, будто она в любой момент развернётся и выцарапает мне глаза. Ей явно нелегко на меня смотреть.
– Это здесь, – пренебрежительным жестом Сати указывает мне на одну из дверей и, развернувшись, уходит, покачивая бедрами.
Угу, домработница.
– Как устроишься, зайди
