class="p1">― Но я знаю, что я не ошибаюсь. ― Заканчиваю я.
Он захлопывает книгу, опрокидывает стакан виски, который стоял рядом с ним, и выходит, бросив в мою сторону прощальное: «пошел ты».
Он близок к пределу, когда дело касается ее, я это чувствую.
И я не могу дождаться начала шоу.
Позволяя себе упасть на кровать, я кладу голову на согнутое предплечье и листаю свой телефон.
Оставляя без ответа десятки сообщений от девушек, спрашивающих, чем я занимаюсь, открываю Instagram. Я ставлю лайк недавнему посту Феникса с открытой книгой в нашей библиотеке, и продолжаю бесцельно листать, пока не натыкаюсь на последнюю фотографию Тайер.
Это ее фотография с игрового дня на поле. Она смотрит в одну сторону, но ее тело наполовину повернуто в противоположном направлении к мячу позади нее. При этом движении ее фирменная коса развевается по ветру, а свободные пряди обрамляют щеки.
Несмотря на то, что она находится примерно в пятнадцати футах от камеры, ее взгляд ― первое, что можно заметить при взгляде на этот снимок.
Ее глаза прикованы к мячу у ног соперницы, в них столько решимости, что это почти пугает.
Почти.
Потому что я знаю этот взгляд лучше, чем кто-либо другой. Это точно такой же взгляд, который запечатлен на моем лице, когда играю я. И хотя ее метафорическое оружие может запугать ее противников, оно не сравнится с моим.
Точно так же, как она не сравнится со мной.
Какой бы она ни была конкурентоспособной, насколько бы она ни была готова напрячься ради победы, я могу продвинуться еще на сотню шагов дальше нее.
Вот почему у нее нет шансов на победу.
Ей останется лишь набраться терпения, чтобы смириться с поражением, и великодушно его принять.
Часть меня надеется, что она отнесется к этому совсем не благосклонно.
Грязная ухмылка растягивает мои губы при этой мысли.
Ей не мешало бы знать свое место, и я отчаянно хочу заставить ее склониться передо мной.
Я хотел трахнуть ее с того момента, как встретил, но узнать, что она футболистка ― да еще и хороша в этом ― это стало дополнительной, неожиданно возбуждающей деталью.
Раньше, если бы мне сказали, что у меня встанет, смотря на то, как девушка ведет мяч по полю, я бы рассмеялся над этим.
Вчера я бежал трусцой на позицию на поле, когда услышал, как она требует мяч, и повернулся к ней.
Я наблюдал, как она получила мяч, потеряла защитника и забила пять секунд спустя, а затем счастливо смеялась и подпрыгивала от радости.
Я остановился как вкопанный, наблюдая за разворачивающейся сценой, пропустил пас, а другая команда завладела мячом и забила в той же игре.
Это была лишь тренировка, но все же.
Тренер надрал мне зад за это.
Даже сегодня мои ноги все еще болят после шестидесяти повторений пробежки на трибуне, которые он заставил меня сделать вчера.
Честно говоря, этот момент меня до чертиков раздражает.
Меня отвлекает посреди игры девушка, с которой я познакомился несколько дней назад и с тех пор видел всего несколько раз?
Это не в моем характере и это непростительно.
В этом тоже нет смысла. У меня никогда раньше не было такого устойчивого влечения к кому-то, и, честно говоря, я не хочу этого и сейчас.
Чем быстрее я трахну ее и выброшу из головы, тем лучше.
Тогда жизнь может вернуться в гребаное русло. Желательно так, как это было раньше, когда меня не отвлекал мелодичный смех, ослепительная улыбка и задница, которая гипнотически покачивается, когда она подпрыгивает вверх-вниз.
На следующий день занятия предсказуемо скучные.
В основном я весь день смотрю в окно, верчу карандаш в руке, пока прокручиваю в голове сегодняшнюю дневную тренировку.
Тренеры собираются довольно скоро объявить капитанов этого года, но с тех пор, как я был капитаном в прошлом году, тренер сохранил мою должность до начала сезона.
Это означает, что я могу проводить две практики в неделю, структурируя их так, как я хочу, и в тех областях, которые, по моему мнению, нам нужны.
Одна из моих сильных сторон на поле ― умение выявлять слабые стороны команд-соперников, а затем использовать их для достижения победы.
Новая наступательная стратегия? Я могу просчитать и выучить ее перед их последним игроком и отбить у него мяч.
Подколенное сухожилие вратаря выглядит напряженным? Я целюсь высоко от земли, в углы, чтобы обыграть его.
Отвлекшийся нападающий? Я краду мяч и оставляю его давиться моей пылью.
И именно так я сломаю Тайер.
Выясняя, что она любит больше всего ― что заставляет ее смеяться, что заводит ее, ― и используя эту информацию, чтобы проникнуть в те стены, которые она продолжает возводить вокруг себя, и разрушить ее прежде, чем она сможет предвидеть, что к чему.
Заставлю ее встать на колени передо мной и признать поражение, прежде чем она даже поймет, что в ее обороне есть брешь.
Мне тяжело от этой мысли.
Но она не беззащитный цветок, который стоит недооценивать. Она, по крайней мере, отчасти, обладает тем же навыком, что и я, в выявлении слабых мест.
Вот почему она отказывается называть меня по имени.
Она знает, что провоцирует меня каждый раз, называя Макли. Каждый раз она держит меня на расстоянии, одновременно подзывая других поближе.
Меня бесит слышать имена других людей на ее губах, когда она не произносит мое. Особенно когда она произнесла имена моих друзей до того, как произнесла мое.
Стискиваю челюсть при этой мысли, и мой кулак сжимается, ломая карандаш пополам.
Глаза опускаются, чтобы посмотреть на кусочки в моей руке, напоминая, что я работал над планом тренировок.
Снова отвлекся.
Черт.
― Черт возьми, Рис. Кто тебя разозлил, приятель, и почему ты вымещаешь это на нас? ― Бен стонет, прихрамывая трусцой, чтобы догнать меня. ― Мои ноги в полном дерьме, ты, придурок.
Когда я переключил свое внимание с Тайер обратно на тренировочный план, я выместил свое разочарование на команде.
Спринты, упражнения, отягощения и длинные пробежки были спонсором сегодняшней тренировки, и команда будет страдать из-за них и проклинать меня некоторое время.
Я ворчу ему в ответ, вытирая полотенцем лоб, пока мы направляемся в раздевалку.
Я выполнял ту же
