поразиться ее размерам и роскоши. Она просторнее и роскошнее, чем вся моя квартира.
— Так ты закроешь меня здесь? — Спрашиваю я, полушутя-полусерьезно.
— Нет, — отвечает Иван с сухой усмешкой. — Ты можешь свободно передвигаться.
— Что?
— Именно об этом я и хочу с тобой поговорить, — продолжает Иван, его тон необычайно мягок. — Я знаю, что мы как бы вынудили тебя прийти сюда, но я предлагаю тебе выбор. Ты видела, что мы легальны. Мы можем предоставить тебе все, что ты захочешь, практически мгновенно. Я понимаю, что мы привели тебя сюда против твоей воли, поэтому даю тебе один шанс, София. Уйти. Если ты хочешь уйти, то вот тебе шанс. Но ничего из этого ты не получишь.
Как раз в тот момент, когда я обдумываю его предложение, дверь открывается, и входят трое мужчин. Все они одеты одинаково, создавая впечатление слуг или, возможно, работников этого сложного поместья. У каждого в руках по портфелю, и они укладывают их с точностью, позволяющей предположить, что им не впервой заниматься подобными делами.
Иван подходит к портфелям, когда мужчины отступают назад. Он открывает их один за другим, обнаруживая пачки денег, аккуратно разложенные и заполняющие каждый кейс до краев. Зрелище ошеломляющее — больше денег я в жизни не видела.
— Они твои, если ты решишь остаться, — с деланной серьезностью заявляет Иван, указывая на портфели.
На мгновение мысль о том, чтобы уйти от всего этого: роскоши, опасности, неизвестности, — становится заманчивой. Но потом я вспоминаю о трех миллионах долларов, о свободе и безопасности, которые они могут принести. О том, что я могла бы с ними сделать.
После минуты напряженного раздумья я принимаю решение.
— Хорошо, — говорю я, произнося слова тяжело, но решительно. — Я остаюсь.
Я сажусь на огромную кровать и осматриваю комнату. Может быть, ситуация окажется не такой ужасной, как я думала вначале. Они не причинят мне вреда, если я ношу их ребенка, верно?
— Могу я спросить тебя кое о чем, Иван? — Спрашиваю я, поднимая на него глаза.
— Конечно, — отвечает он, закрывая дверь за теми, кто принес деньги.
— Зачем вам нужен ребенок? Мне нужно знать. — Говорю я, нуждаясь в ясности в этом море путаницы.
— Нам нужен наследник, — отвечает он просто.
— Наследник? Для чего?
Иван подходит ближе и садится рядом со мной на кровать.
— Мы происходим из длинного рода влиятельных людей, — начинает Иван, его голос несет на себе груз истории. — В нашем мире кровные линии — это все. Они олицетворяют силу, преданность и влияние. Без наследника, который продолжит семейное наследие, мы рискуем потерять все.
Несмотря на мое нежелание верить ему, в его взгляде чувствуется искренность, которая говорит о многом.
— И вы видите во мне средство обеспечить это наследие?
Лицо Ивана смягчается, его рука тянется, чтобы нежно погладить мою щеку.
— София, — начинает он, в его голосе звучит искренняя забота. — Я понимаю, что для тебя это непосильно воспринять. Но поверь, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты была в безопасности.
Я отстраняюсь от его прикосновения. Как я могу доверять ему? Как я могу доверять кому-либо из них? Они лишили меня свободы, выбора, а теперь ждут, что я буду беспрекословно играть в их игру.
Собравшись с духом, я решаю перевести разговор на практические аспекты всего этого соглашения.
— Так как же произойдет эта беременность?
Он ухмыляется, в его тоне звучит насмешка.
— Я думал, ты уже достаточно взрослая, чтобы знать, как возникает беременность. Тебе нужно, чтобы я продемонстрировал, принцесса?
Я чувствую, как румянец пробирается по моим щекам от намека Ивана, но быстро возвращаю себе самообладание. Его попытка смутить меня только укрепляет мою решимость оставаться сосредоточенной и профессиональной.
— Нет, нет. Я имею в виду медицинский аспект, — твердо уточняю я, — процедуру имплантации, медицинские протоколы, вид ухода, который я буду получать, и тому подобное.
Ухмылка Ивана слегка исчезает, когда он понимает, что я серьезно настроена на понимание логистики, а не просто базовой механики беременности.
— А, понятно. Что ж, мы организовали для тебя первоклассное медицинское обслуживание. Имплантацией будет заниматься высококвалифицированная команда. Они позаботятся о том, чтобы все прошло гладко, и чтобы беременность была максимально комфортной для тебя.
Затем, наклонившись ближе, он понижает голос до шепота, его дыхание согревает мое ухо.
— Если ты предпочитаешь, мы всегда можем пойти традиционным путем, конечно.
— Что включает в себя этот традиционный путь?
Глаза Ивана притягивают мои, в их глубине мелькает что-то неразборчивое.
— Я покажу тебе позже, если захочешь. А пока тебе нужно отдохнуть, привыкнуть к этому. — Ухмыляется он.
По крайней мере, они серьезно относятся к моему благополучию и благополучию ребенка. Но в глубине моего сознания все еще живет сомнение, голос, который сомневается в их истинных намерениях.
— А что будет после родов? — Спрашиваю я, мой голос ровен, но в нем слышится любопытство и осторожность. — Что будет со мной потом?
Выражение лица Ивана смягчается, в его глазах появляется что-то похожее на сожаление.
— После рождения ребенка ты сможешь уйти, — говорит он, его голос мягкий, но с нотками грусти. — Ты выполнишь свое предназначение, и мы не будем стоять у тебя на пути.
Уйти. Эти слова звучат в моих ушах, как проблеск надежды среди хаоса. Но могу ли я верить ему? Могу ли я верить, что они не выследят меня, не используют снова и даже хуже?
Иван встает, его манера поведения становится более официальной.
— Отдыхай. Силы понадобится тебе завтра, когда приедут врачи.
— Могу я запереть свою дверь? — Неуверенно спрашиваю я, пытаясь найти хоть какое-то подобие уединения и контроля в этой непреодолимой ситуации.
Иван усмехается, но звук не доходит до его глаз.
— Конечно, но знай, что никто к тебе не прикоснется, — добавляет он с улыбкой, — если только ты сама нас об этом не попросишь.
От подтекста его слов у меня по позвоночнику пробегают мурашки, и я снова чувствую, как жар поднимается по щекам.
