внуки и правнуки, я уже и счёт потеряла. И они все имеют хорошее образование, ни один в милиции на учёте никогда не состоял, я всеми горжусь! У бабы Горпины уж какая тяжёлая
жизнь была, и то она сто два года прожила, а мне уже сто три… Слушаю иногда, как люди вокруг жалуются, и знаю: бывало и потяжелее. ВСЁ ВЫДЕРЖИМ, МЫ ТЕРПЛЯЧИЕ!
Так сказала мне долгожительница, а она знает…
Воспоминания П.В.Личман, 1898 г.р.
«Человек предполагает, а бог располагает» (укр. пог.)
История их любви началась, как в известной казахской песне, всеми любимой «Дударай». Поётся в ней о том, как молодая украинская девушка Мария влюбилась в казахского паренька Дударая.
– Как и где встретились твои родители – казах и украинка? – спросила
я свою давнюю знакомую Зою Жунусовну Кольцову, в девичестве – Камашеву.
– О-о, это целый роман! – ответила Зоя. Так оно и оказалось. Будущий отец Зои, Жунус Камашев, родился в Кокчетавской области. Видно, способным был парень, если ещё до войны выучился на педагога – тогда и шесть классов было много.
Когда началась война, немедленно был призван в армию. В одном из боёв на Украине, при отступлении, был тяжело ранен. Наши ушли, «не заметив потери бойца». Истекающий кровью Жунус остался на территории, занятой фашистами. На него в лесу случайно наткнулись двое местных мальчишек, о чём и рассказали у себя в деревне. Самым сердобольным оказался Гордей Сядро, сам имеющий троих взрослых детей. Ночью на тележке он привёз молодого бойца домой, определил его «на жительство» в загон, к телёнку. И сами они теснились там же, в сарае – в доме обосновался
немецкий офицер.
Гордей неплохо знал немецкий язык и, ежеминутно рискуя своей семьёй, сумел усыпить бдительность опасного постояльца. Теперь можно только попытаться представить, каких страхов стоило всем его домочадцам укрывать раненого бойца Красной Армии под носом у фашистов. Надо отдать
должное и односельчанам – никто их не выдал, наоборот, помогали чем могли.
Больше всех переживала за Жунуса Гашка, дочь Гордея. Это была пригожая дивчина, на год моложе Жунуса, а самому парню ещё не было и двадцати. При её горячем участии раны быстро зажили, и молодой человек встал на ноги. Что он хорошо сложен и красив, теперь заметили и другие девчата, но к тому времени молодые люди уже полюбили друг друга.
Встал вопрос – как быть дальше, парень-то явно не местный? Всем миром решили: надо его женить! На ком? Конечно, на Гашке, пусть довершает акт милосердия! Так Агафья Сядро стала женой Жунуса Камашева.
В это время всю сельскую молодёжь с Украины отправляли на работу
в Германию – насильно, конечно. Там же оказалась и молодая семья. Жили люди в бараках, в лагере, а работали у местных немцев, на фермах. Жунус старался из лагеря не выходить – была опасность, что в нём узнают бойца-красноармейца. Жили на то, что удавалось заработать Агафье.
В 1942 году родилась первая дочь Рая, на следующий год – вторая, Зоя. Прихожане местной церкви, немцы, иногда старались чем-то помочь лагерникам – отдавали ненужные вещи. У Камашевых даже появилась старенькая детская коляска, на ней-то и повезли детей да кой-какой скарб, когда заключённых погнали вглубь страны, дальше на запад – Советская Армия наступала!
Как ни подгоняли фашисты, как ни торопились сами лагерники, одна группа ослабленных людей отстала. Среди них были и Камашевы. У Агафьи в это время приключилась рожа на ноге, и женщина сильно страдала. Вдруг кого-то осенило: что же мы бежим от своих – к чужим? Повернули
назад, на звук разрывающихся мин и снарядов. Было страшно, знали, что рискуют жизнью. Погибнуть можно было и от вернувшихся конвоиров, и от своих. Тут и подгонять не надо было – торопились изо всех сил назад, не зная, что их ждёт.
Повезло – неожиданно вывернули наши танки. Вот радости-то было!
И что же сделали наши – свои, родные, спасители? То, чего и враги не делали: разделили семьи. Мужчин стали гонять на допросы, кого-то опять отправили в лагерь – уже в свой. А Жунусу почему-то повезло: ему поверили, и он был оставлен в армии, дослуживать.
Куда деваться Агафье? Она подалась на родину, к своим родителям – поездом, с двумя крошками. Ни напоить их, ни накормить, ни обогреть была не в состоянии, но – чудо – довезла живыми! Как вспоминала потом сама Агафья, рассказывая дочерям об этом эпизоде: «Вы уже и не пищали!..»
Родное село было разрушено, многие земляки погибли или потерялись, но родители Агафьи оказались живы, это было счастье! Гордей Сядро сильно постарел, сдал, и к нему уже иначе, как «дед», не обращались. Но, чем мог, старался помогать, поставил внучек на ноги.
В 1946 году Жунус Камашев из Австрии, где закончил войну, приехал за семьёй, радости-то было – живой, здоровый, не забыл! И печали – Агафье предстояла разлука с родиной, с родными, друзьями и подругами. Поплакали, как водится, обнялись, поцеловались на прощанье, и отправились в далёкий, неведомый Казахстан. В Петропавловске в учителях нуждались. Городской отдел народного образования выделил комнату в бараке и обеспечил работой – Жунус Камашевич стал преподавать математику.
Жизнь налаживалась. В 1949 году появился ещё один ребёнок – долгожданный сын. Назвали его Жакен, наследник отцовской фамилии. Отец был горд! А, кроме фамилии, ничего и не было… Жила семья скромно, как все тогда, но дружно. Время летело быстро, строили планы на будущее, растили детей. И картошку. А как же без картошки? Без картошки пропадёшь! Картошка – главная еда, даже у директора Института Усовершенствования Учителей – Жунуса Камашевича Камашева! На лето 1952 года, вместо отпуска, он был отправлен в детский дом, в село Архангелка, для усиления педагогического состава коллектива. Денег подзаработать не мешало – дети подрастали.
В это время с проходящего на Дальний Восток поезда снимают женщину с пятилетней девочкой – у женщины начинаются роды. Второй ребёнок, мальчик, появился в одной из городских больниц, куда теперь их деть, ведь у пассажирки ни знакомых в Петропавловске, ни родных? Денег,
конечно, тоже нет. Определили временно в детский дом, в ту же Архангелку.
Здесь они и встретились – молодая белоруска Александра и тридцатишестилетний Жунус.
Растревожила женщина сердце педагога! Жалел, конечно, и Агафью, и детей, прикидывал так и этак, но в романтическом угаре внезапно
вспыхнувшее чувство оказалось сильнее…
