Она говорит и говорит, а мне даже не смешно от той ереси, что она несет на полном серьезе.
В этот момент моей ноги касается детская рука.
— Мам? А кто эта тетя?
Голос моего сына такой непосредственный и полон любопытства, что я глотаю гнев и опускаю взгляд. Его рот весь измазан шоколадом, и мое сердце тает. Разве может хоть кто-то даже предположить, что я способна отдать свое сокровище бывшему мужу и его странной во всех смыслах жене?
— Кто я? — улыбается рыжеволосая и садится на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. — Я твоя будущая…
— Никто, сынок. Это тетя с моей работы! — поспешно чуть ли не кричу я, переживая, что она испортит моему ребенку психику своими непонятными целями. — Поиграй пока, а маме надо поговорить.
— Я уже съел шоколадку, — с умным видом заявляет он и продолжает стоять на месте, разглядывая незнакомку.
А я вдруг осознаю, что так до сих пор и не знаю ее имени.
— Я куплю тебе тысячу шоколадок, ребенок, — пафосно заявляет она, и я едва не скрежещу зубами от злости.
— Ему много нельзя.
— А тысячу это много, мама? — спрашивает у меня Димочка, и я вся замираю, начиная осознавать колоссальную разницу между мной и женой Гордея.
Конечно, они могут дать моему сыну то будущее, которого он достоин, но… Но каждому ребенку нужна мать, а не деньги. Я ни за что не предам Диму.
— Много, сынок. Я потом тебе столько куплю. А пока можешь взять мороженое из холодильника.
Я подталкиваю его, и он радостно несется вглубь комнаты. Обычно я не разрешаю ему мороженое в холодном виде, а кладу в чашку и жду, когда оно растает, но сегодня решаю сделать исключение. Иногда приходится ставить приоритеты.
— Нехорошо обманывать ребенка, — качает головой непрошенная гостья.
— Как тебя зовут?
Раз она не обращается ко мне на вы, то и я не собираюсь ей выкать.
— Анфиса. Непривычно как-то, что кто-то не знает моего имени.
— Так вот, Анфиса. Если вам с мужем нужен ребенок, заведите его сами, а ко мне не лезьте. Гордей, конечно, мой бывший муж, но Дима — не его сын. Именно поэтому мы и развелись. Ни один мужчина не примет ребенка от чужого мужчины.
Я безбожно вру, но понимаю, что такой, как Гордей, не стал бы делиться с кем-то подробностями нашего развода.
— Будет тебе врать, Сонечка, — улыбается Анфиса и касается моего плеча, смахивая невидимые пылинки. — Мой человечек сделал тест ДНК, так что я доподлинно знаю, что это сын Гордея. Ты только представь мое удивление, когда я узнала, что на нем официально числится ребенок. Ты должна меня понять. Наш брак с Орловым — союз взаимовыгодный и завязан на больших деньгах, которые тебе и не снились. И я не могу позволить, чтобы какой-то ребенок на стороне получил что-то из моей кормушки. Так что будет для всех лучше, если он будет моим. Ну, сын, разумеется.
— Что ты сделала? Тест ДНК? Это незаконно.
— Ай, — машет она рукой, словно это пустяк. — Кого это волнует, верно?
— Меня волнует! — рычу я и делаю шаг назад, чтобы закрыть дверь. — Убирайся и не смей больше возвращаться. И Гордею передай, чтобы не смел появляться на моем пороге!
Я внимательно слежу за выражением лица Анфисы и явственно вижу внутри ее глаз темный блеск. Она недовольно поджимает губы и кивает сама себе, придя к какому-то решению.
— Что ж. Не знаю, кто подослал к тебе опеку, но это явно умный человек. Раз не хочешь по-хорошему, значит, пойдем по проторенному пути, — произносит с циничной ухмылкой Анфиса, а затем смотрит мне за спину и широко доброжелательно улыбается и машет рукой: — Пока, малыш, скоро увидимся! Мама Анфиса еще повоюет за тебя.
Она уходит, а я сжимаю руки, жалея, что не выдрала ей все волосы.
Меня трясет от ее наглости, с которой она пришла забрать моего малыша, но основную мысль я улавливаю.
Гордей не знает о том, что у него есть сын.
Глава 6
Угрозы этой Анфисы меня не пугают. На следующий день у меня выходной, так что я отвожу сына в детский сад, а затем иду к нотариусу, который как раз заходил ко мне несколько дней назад.
Поскольку мама умерла полгода назад, в наследство я могу вступить только на днях.
Прямо перед ее смертью мы собирались снова открыть кондитерскую, но сделать этого не успели, и все деньги осели на счете мамы, так что все эти полгода нам с сыном приходилось сводить концы с концами. Однако я надеюсь, что время нашей нужды заканчивается, и я снова смогу подняться.
Появление в моей жизни этой Анфисы, когда на горизонте еще маячит и Гордей, не вовремя, будто бы они чувствуют, что в моей жизни что-то меняется.
— Давид Никифорович, добрый день, я пришла по поводу оформления документов.
Я сажусь напротив нотариуса и кладу руки на колени, ожидая, когда он закончит что-то печатать на своем ноутбуке. Он почти сразу обращает на меня внимание, поправляет свои очки и достает какой-то листок.
— Свидетельство о праве наследства я уже подготовил, так что теперь по закону всё имущество и счета вашей умершей матери принадлежат вам, София Павловна.
На деньги, вырученные от продажи кондитерской в прошлом городе, мы с мамой купили помещение в этом городе, куда переехали, когда Диме стукнуло почти годик. А для того, чтобы поднять дело, мы продали мамину квартиру, которую она всё это время сдавала, а затем, когда деньги поступили на ее счет, она умерла.
Части денег, которая оказалась у меня наличкой, как раз хватило на покупку комнаты в коммуналке, так что теперь, когда я стала владелицей здания и денег, я вдруг осознаю, что не знаю, что делать дальше.
Раньше, когда я открывала кондитерскую после смерти отца, я знала, что у меня есть поддержка мамы, к тому же тогда был рядом мой муж Гордей, который всегда, как мне казалось, меня поддерживал, а сейчас всего этого не было. Во всем мире я была одна, а на моих руках был малолетний сын.
— Поздравляю, София Павловна, теперь вы довольно состоятельная женщина.
— А у вас черный юмор, — усмехаюсь я в ответ на слова нотариуса, затем встаю, но в этот момент дверь со стуком открывается, впуская внутрь женщину старше меня лет на двадцать.
Ее лицо кажется мне знакомым, но подумать об этом я не успеваю. Она вдруг кидается на меня и вцепляется пальцами мне в волосы.
— Ах ты, потаскуха, вешаешься на чужих мужей?
Женщина продолжает кричать и таскать меня за волосы, а я даже слово вставить не могу во время ее криков. Нахожусь в полном шоке от происходящего, так как совсем не ожидала столкнуться с подобным в офисе нотариуса.
— Арина, что ты делаешь? Это моя клиентка, ты рушишь мою репутацию!
Давид Никифорович пытается нас разнять, но получается у него плохо. Он словно боится причинить вред своей жене. О подоплеке их отношений я догадываюсь сразу, так как, кроме жены, никто не мог кричать о его неверности прямо в его же кабинете.
— Ага, чего ты мне врешь, что это твоя клиентка? Я видела, что ты ходил к ней в квартиру, вот что ты там делал целых полчаса?
Мне, наконец-то, удается отцепить ее пальцы от своих волос, и я подскакиваю, увеличивая между нами расстояние. Давид Никифорович пользуется этой возможностью и встает между нами, чтобы не дать своей жене снова напасть на меня.
Я молчу, находясь в шоке, и пытаюсь привести себя в порядок.
— Ты что, за мной следила?
— Ага, то есть ты не отрицаешь, что не просто так ходил к ней недавно? Кобель! Ты хоть представляешь, что скажут наши дочери, когда узнают о том, что их отец гуляка и собирается уйти из семьи? И когда ты собирался мне сказать, что у тебя есть сын на стороне?
Женщина продолжает распаляться, уже не контролируя себя, а я едва не смеюсь, поражаясь ее воображению. Наконец, до меня доходит, что имела в виду Виктория Олеговна, говоря, что я сплю с женатым мужчиной. Уж не знаю, каким образом эта женщина, жена Давида Никифоровича, знакома с моей начальницей, но у меня начинает складываться подозрение, что именно они натравили на меня опеку.
