— Мы можем? — спросил Генри с нетерпением в голосе.
— Я могу, а ты не можешь.
— Почему нет?
— Потому что я взрослый, а ты нет. Все просто, верно?
— О, чувак!
Я усмехнулся. Краем глаза я заметил Мака, молчаливого и задумчивого, как обычно.
— О чем ты думаешь, братан? — спросил я.
— А? — Мак слегка покачал головой, возвращаясь к настоящему моменту.
Это вызвало у меня смех.
— Похоже, у тебя что-то на уме. Я спрашивал что это было.
— Дядя Мак задумался, — подтвердил Генри.
— Верно, Хен. Я почувствовал запах горящей резины.
— Что заставляет тебя думать, что я о чем-то думал?
— Выражение твоего лица. Есть задумчивость, а потом есть задумчивость.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— У тебя определенный взгляд, когда ты из-за чего-то злишься, и совершенно другой, когда ты пытаешься что-то разгадать. То, которое у тебя сейчас, похоже на то, что ты пытаешься что-то разгадать.
Мак ничего не сказал. Вместо этого он покачал головой и снял шляпу, проведя рукой по своим густым темным волосам.
— Может быть.
— Это означает "да". Итак, что у тебя на уме? Впусти меня, чтобы я мог помочь.
— Я тоже могу помочь! — крикнул Генри, сидя у меня на плечах.
Впереди я мог видеть внедорожник, который мы взяли, чтобы выполнить работу, на которую мы взяли Генри с собой, F-350 цвета ночи 2021 года выпуска. Как только мы доберемся туда, у нас будет пятиминутная поездка обратно к дому. Хорошо, что внедорожник был на месте, снегопад начинал усиливаться. Я был готов вернуться в дом и сидеть перед камином с большим стаканом виски, ломтиком орехового пирога и мороженым.
Мак усмехнулся, как будто понимая, что от этого разговора никуда не деться. Он был прав. Как только я немного раскрыл его, я редко отпускал его с крючка.
— Ну, я думал о нянях, которых мы интервьюировали для Генри и Хэтти.
— Те, с кем мы говорили на прошлой неделе? Почему ты думаешь о них?
Несколько месяцев назад мы с парнями решили, что даже нам вчетвером нужна небольшая помощь с близнецами. Тысяча Акров — это, ну, тысяча акров, и это чертовски много работы даже для четырех человек и небольшой команды. Как бы странно мы себя ни чувствовали, привлекая к уходу за детьми посторонних, мы все пришли к выводу, что это было правильное решение.
Не только это, но и то, что четверо мужчин — это чертовски много тестостерона для двух детей. Немного женственности в этом доме может пойти им на пользу.
— Без причины. Ну, кроме того факта, что нам все еще нужно определиться с одной из них. — По выражению его лица я понял, что за этим кроется нечто большее.
— И?
— И что?
Я усмехнулся.
— С таким же успехом можно было бы избавить нас от проблем и сразу перейти к делу.
Он бросил на меня взгляд из-под ресниц, который, казалось, говорил, что нет смысла держать стены.
— Дядя Мак ненавидит разговаривать, — сказал Генри сверху.
— Я не испытываю ненависти к разговорам, — ответил Мак. — Просто… большую часть времени не вижу в этом смысла.
— Этот случай другой, — сказал я. — Мы говорим о близнецах. Они, наряду с бизнесом, являются двумя темами, о которых мы не храним секреты, о мой немой брат.
Он постучал по полям своей шляпы, отряхивая скопившийся там снег.
— Да, ты прав. — Он поджал губы и откашлялся, словно пытаясь сообразить, с чего начать. — Просто думаю о женщинах, у которых мы брали интервью; о тех, которые нам не подошли.
Я усмехнулся, вспомнив о трех провальных собеседованиях, которые у нас были.
— О каком из них ты думал больше всего? — спросил я. — О той девушке-хиппи, которая в течение пяти минут спрашивала, не будет ли у нас проблем с тем, что она во время работы курит травку? Или о той, которая опоздала на тридцать минут и закатила глаза, когда Тайлер спросил, в чем была задержка?
Мак усмехнулся, качая головой от абсурдности этого.
— О, или как насчет моей любимой, той приторно-сладкой Мэри Поппинс, которая улыбалась во время интервью и казалась идеальной. Пока мы не проверили ее биографию и не выяснили, что она дважды судимая преступница за мошенничество и кражу личных данных?
— Это была моя вина, — сказал он. — Встретил ее в продуктовом магазине в городе и подумал, что она идеальна.
— Н-и-х-р-е-н-а подобного, брат, — ответил я, произнося слово так, что Генри этого не заметил. — Просто хочу сказать, что этот процесс показался более чертовски сложным, чем мы ожидали.
— Без шуток. Вот почему… — Он замолчал, как будто не был уверен, что хочет высказать то, что у него было на уме.
— Ну же, давай.
Он вздохнул.
— Вот почему я думаю, что мы, возможно, захотим дать Обри шанс на это.
Я ничего не мог сделать, кроме как смотреть на него с полным чертовым удивлением.
— Подожди, что? Обри? Женщина, с которой мы познакомились всего несколько минут назад? Та, кто владеет Фермой Даунинг?
— Ага.
— С Обри весело, — сказал Генри. — Она может прийти?
Мак приподнял бровь, как бы говоря:
— Понимаешь, что я имею в виду?
Мы подошли к внедорожнику. Я немного присел на корточки, снимая Генри со своих плеч и ставя его на землю. Мы припарковались на границе Тысячи Акров, великолепной земле, простирающейся вдаль на запад. К этому моменту уже почти все побелело, и мне не терпелось выбраться из холода.
Мак открыл одну из задних дверей четырехдверного внедорожника, кивнув на Генри, чтобы забраться в свое автомобильное кресло.
— Я хочу сесть впереди! — крикнул он. Это была дискуссия, за которой мы провели тонны времени. Генри был одним из тех детей, которые были убеждены, что он взрослый и слишком стар и мудр, чтобы сидеть на детском месте.
— Садитесь на место, молодой человек, — сказал Мак грубым тоном. — Я больше не хочу слышать об этом ни слова.
— Оу… — Генри подчинился, подойдя к внедорожнику и положив свои маленькие ручки в перчатках на сиденье. Мак подошел и попытался помочь ему подняться. — Я могу это сделать! — ответил он с вызовом в голосе.
Мак пожал плечами и усмехнулся, отступая назад и позволяя Генри делать свое дело. Это потребовало некоторой работы, но ему удалось поднять одну ногу. Мак, как можно незаметнее, положил руку Генри на задницу и слегка подтолкнул его, чтобы тот смог подняться. Как только это было сделано, Мак пристегнул Генри к сиденью.
Несколько мгновений спустя мы сидели во внедорожнике с включенной печкой, и я снял перчатки, потирая руки и согреваясь. Мак был за рулем, и я знал, что лучше не пытаться спорить со своим старшим братом о вождении.
— В любом случае, — сказал я, как только мы отправились в путь. — Почему именно Обри заставила тебя задуматься о няне?
— Потому что я думаю, что она идеально подошла бы для этой работы.
Я склонил голову набок, желая убедиться, что не ослышался.
— Ты серьезно? Ты только что познакомился с этой женщиной, и ты думаешь, что она идеально подходит для этой работы? Работы, о которой она даже не знает, не говоря уже о работе, которую она возможно, даже не захотела бы, если бы знала о ней? Я имею в виду, у нее есть ранчо, которым нужно управлять, чувак.
Он барабанил пальцами по рулю, внутри кабины было тихо, если не считать рычания мощного двигателя внедорожника, который мчался по снегу.
— Позволь мне объяснить, о чем я думаю.
— Это было бы хорошим началом.
— Во-первых, она отлично справлялась с Генри. Она нашла его, заботилась о нем и была очень мила с ним.
— Мы можем вернуться и повидать Джорджа? — спросил Генри.
— Хен, приятель, нам нужно возвращаться домой, — сказал я. — Мы можем увидеться с Джорджем в другой раз.
— Оуу…
Я снова обратил свое внимание на Мака.
— Продолжай.
— Да. Итак, она была добра к Генри и проявила настоящее умение заботиться о нем.
— Конечно. Я не могу спорить с тем, как хорошо она обращалась с маленьким парнем. Тем не менее, у нее есть работа — ей нужно справляться с Даунинг.
