— Ох. Ну, хорошо.
Его ухмылка ослабла, и на короткий миг я была полностью поглощена другими чувствами, чтобы помнить о боли. Он продолжил:
— Надо будет осторожно усадить тебя на мотоцикл. Не хочу, чтобы ты снова обожглась.
Я закусила нижнюю губу.
— На самом деле, нам не нужно садиться на байк.
Он изящно изогнул одну бровь.
— Когда я сказала, что живу недалеко, я имела в виду, что живу в соседнем здании.
Теперь уже взлетели обе его брови. Его удивление длилось всего секунду прежде, чем на лице появилось другое выражение, которое у меня в животе определенно вызвало приступ бабочек.
— Тогда пошли к тебе… соседка.
У меня подкосились ноги, и не только от боли.
Я сглотнула, но во рту все еще было сухо. Он не обнял меня снова, а лишь слегка прикоснулся пальцами до моей спины и там их оставил, пока мы шли. Меньше чем через минуту мы добрались до моей квартиры. Когда я копалась в сумке в поисках ключей, его рука спустилась на мою поясницу, и на секунду я позабыла, что искала.
Ключи. От моей квартиры.
В которую он собирался войти.
Со мной.
Один.
Чтобы заняться сексом.
Сексом.
Сексом.
Сексом.
Мои пальцы меня не слушались, когда я безуспешно пыталась вставить ключ в замочную скважину. Он ничего не говорил. Но и не забирал у меня ключи, что было хорошим знаком, потому что это окончательно довело бы меня. Возможно, я была ненормальной, эмоциональной и физической катастрофой, но мне не нужен был парень, который за меня повернул бы ключ. Пока я возилась с дверью, его рука спокойно, нежно и терпеливо оставалась лежать на моей спине.
Когда я, наконец, вошла в темный коридор, он не последовал за мной. Я обернулась и посмотрела на него, стоящего у порога: теперь его рука была небрежно засунута в карман. Его кривая улыбка была настолько милой и потрясающей, что от нее замирало сердце. Но при этом казалось, что он не собирается заходить. Вот в чем дело. Он передумал. Потому что я была настоящей неприятностью. С чего бы ему захотеть?
Я вздохнула, напомнив себе, что была потрясающей. Я не была ни неуверенной, ни робкой. А просто девственницей. Ничего страшного. И если я хотела перестать ею быть, то мне придется заняться сексом. Пора собраться… с силами.
— Ты ждешь приглашения? — спросила я, видя, как он осторожно стоит за дверью. — Или в этом месте ты должен сказать мне, что ты — вампир?
Он усмехнулся.
— Нет, уверяю, я такой бледный только потому, что британец.
— Тогда чего же ты ждешь? Что произошло с тем парнем, который уговорил меня сесть к нему, чтобы узнать его имя, и дал ясно понять, что не хочет, чтобы я возвращалась к своей подруге?
Что произошло с парнем, который был настолько храбр, на что я могла только отважиться?
Он сделал шаг, оказавшись в дверном проеме, и прислонился к дверному косяку.
— Этот парень пытается быть джентльменом, потому что насколько он хотел, чтобы ты осталась с ним, настолько он хочет поцеловать тебя. Но ты ранена, и боюсь, вряд ли хочешь, чтобы я здесь находился.
— Хочешь сказать, он боится?
— Хмм?
— Ну, ты говорил о себе в третьем лице, а потом перешел на первое…
У меня тоже путались мысли.
— Именно так.
Он все еще улыбался. Что бы это значило?
— Было приятно познакомиться с тобой, Блисс.
Это был самый простой способ, если я не хотела доводить дело до конца. И если я хотела, чтобы моя девственность так и осталась при мне… опять. Он уже разворачивался. Все, что мне нужно было сделать, так это отпустить его.
— Подожди!
На лице у него заиграла легкая загадочная улыбка, и он снова приподнял одну бровь. Поборов свой страх, я вздохнула.
— Если он пытается быть джентльменом, не следует ли ему остаться и попытаться помочь раненой девушке, которая ничего не знает о лечении ожогов от мотоцикла?
Он отвел взгляд, чтобы посмотреть на мою ногу, а когда снова поднял его, то его глаза остановились на моих губах.
— Раненая девушка права. Это будет по-джентльменски.
Затем он вошел внутрь квартиры и закрыл дверь.
Свет от уличных фонарей снаружи погас, и мы оказались в темном коридоре, потому что вот уже несколько недель как у меня перегорел верхний свет, а я до сих пор не поменяла лампочки. Я могла чувствовать жар, исходящий от него, когда он подошел ко мне ближе. Он снова положил руку мне на поясницу и прошептал в темноте:
— Показывай дорогу, милая.
В одной майке и трусиках, со спущенными до колен штанами, я стояла в ванной, учащенно дыша. Гаррик находился за дверью, но для меня он был будто магнитом. Мое сердце пыталось выпрыгнуть из груди навстречу к нему. Он сказал мне снять капри и что какое-то время мне лучше не носить поверх ожога обтягивающие вещи. Он предложил мне помочь снять капри, но от этого я снова ощутила приступ тошноты. Поэтому я начала стаскивать их с себя сама, напрасно стараясь, чтобы ткань не касалась поврежденной кожи.
Я спустила ткань немного ниже и закусила губу, чтобы сдержать стон.
— Блисс? — Гаррик тихонько постучал в дверь. — Ты в порядке?
— Просто замечательно! — ответила я.
Я снова потянула штаны и чуть не задохнулась от боли.
— Блисс, позволь мне помочь. Я беспокоюсь за тебя.
Я закрыла глаза, пытаясь что-нибудь придумать. Неловко проковыляв с джинсами вокруг коленей, я нашла в корзине юбку с эластичным поясом. Натянув ее через голову, я опустила ее вниз поверх белья, а потом села на крышку унитаза.
Я чувствовала, как у меня горели щеки: определенно, они были унизительно красного цвета. Но теперь я ничего не могла с этим поделать. Поэтому произнесла:
— Ладно. Входи.
Дверь медленно распахнулась, и из-за угла показалась голова Гаррика, а потом и все остальное. Он бросил один взгляд на мою скомканную юбку и джинсы, болтающиеся вокруг ног. А потом рассмеялся. Фактически прохрипел.
— Это так унизительно.
И как я теперь могу заниматься с ним сексом?
Он сжал губы, чтобы сдержать смех, но веселые искорки все еще плясали в его глазах.
— Прости. Я знаю, что тебе больно. Просто ты выглядишь так…
— Нелепо?
— Мило.
Я посмотрела ему в глаза.
— Нелепо мило.
Его усмешка опьяняла, и я не смогла сдержать завистливой улыбки.
— Хорошо. Теперь, когда ты просмеялся, помоги мне снять штаны, — я сказала это с тем же сарказмом, на который надеялась, когда он вошел.
Но или он не уловил его, или ему просто было все равно, потому что его взгляд, который я могу назвать только хищническим, был прикован ко мне. Внезапно ногу стало жечь сильнее.
