— За исключением акцента.
Он улыбнулся.
— Теперь невозможно избавиться от акцента, не так ли? Как же я буду тогда привлекать внимание таких красоток, как ты?
— Очевидно, чтением Шекспира в баре.
Он засмеялся, и этот звук растекся по моей коже, расслабляя некоторые нервы.
— Ты милая, — сказал он.
Я закатила глаза.
— Да… нелепо милая, как мы уже усвоили ранее.
— Ты бы чувствовала себя лучше, если бы я называл тебя нелепо сексуальной?
Вот так вот, вся та легкость, которую я чувствовала, испарилась, и мое дыхание участилось. У меня не было ответа. Что я могла сказать на это?
— Откуда такое выражение лица? — спросил он.
Я не имела понятия, которая из моих многочисленных эмоций отразилась на лице, поэтому лишь пожала плечами.
— Ты ведешь себя так, будто никто раньше не называл тебя сексуальной.
Потому что так и было.
— Что, как мне кажется, не может быть правдой, судя потому, как ты выглядела сегодня. Я едва мог удержать свои руки при себе, а мы только что познакомились. Я был бы смущен, если бы так этим не наслаждался.
Ну вот. Я может и не занималась раньше сексом, но знала достаточно, чтобы понять, когда парень заигрывает со мной. И что поразительно, меня это не волновало. Все, о чем я могла думать, так это то, что он сидел так близко и просто сводил меня с ума. Его рука все еще лениво пробегала по моей щиколотке, и если он скоро меня не поцелует, я просто взорвусь.
— Посмотри на меня, я и сейчас не могу оторвать от тебя рук.
Я сглотнула, но, совершенно неожиданно, у меня во рту возникло ощущение, будто я проглотила песочницу.
Он приподнялся, стоя на коленях, и провел рукой по моей щиколотке к голени, на которой не было ожога. Его бедра были всего в нескольких сантиметрах от моих коленей, пока я потрясенная сидела на крышке унитаза.
— Скажи мне, что я не сумасшедший, — сказал он.
Я не могла этого сделать. К тому моменту даже я сама не была близка к здравому уму, чтобы при этом давать кому-то еще советы о разумном поведении.
— Скажи мне, что я могу тебя поцеловать.
Что ж… Это я могу.
— Ты можешь поцеловать…
Я даже предложение не успела закончить, как его губы оказались на моих, заставив меня полностью забыть о своем ожоге.
Поцелуй закончился слишком рано.
Я издала неловкий стон разочарования, который не смогла сдержать. К счастью, Гаррик не закончил на этом. Он встал и потянул меня вверх за локти. Он привлекал меня к себе до тех пор, пока наши тела не прижались друг к другу, что было невозможно, когда я сидела.
— Так лучше, — сказал он.
Я была с ним полностью согласна. Я лишь приподнялась на цыпочках и поцеловала его.
По сравнению с предыдущим поцелуем этот был медленным, исследующим и разжигающим пламя. Одной рукой он держал меня за шею, нежно прижав большой палец к ключице. Другая же скользила с волос по плечу и к бедру, а потом обратно.
Впервые в жизни я сконцентрировалась на ощущении парня передо мной, прикосновении его языка, жарком покалывании на коже там, где прижимались его пальцы. Я ни о чем больше не думала: ни о своем дыхании, ни о том, были ли мои руки в правильном положении, ни о его ожиданиях. Я просто растворилась в нем.
Мои руки лежали на его бедрах, и мне захотелось самой что-нибудь исследовать. Я просунула руки между нами, пока не положила их ему на живот. От моего движения его губы немного сильнее прижались к моим. Язык скользнул немного глубже. Я провела обеими руками вверх, чувствуя упругие изгибы его тела под тканью рубашки. Когда мое исследование достигло груди, он руками притянул меня вперед за бедра так, что я прижалась животом к нему.
Я почувствовала, насколько сильно он хочет меня, и страстное желание растеклось по моей спине. Затем его поцелуи стали жестче и быстрее, и я последовала за его инициативой, игнорируя свое беспокойство.
Одну руку я оставила у него на груди, а другой обхватила его за шею и еще выше поднялась на цыпочках, от чего мои бедра оказались на уровне с его.
Гаррик прервал поцелуй и с дрожью выдохнул возле моих губ. Ярко-голубой цвет, который я видела в его глазах раньше, сейчас практически полностью сменился чернотой зрачков. Он прикоснулся ладонью к моему подбородку, проведя большим пальцем по нижней губе. В течение нескольких долгих секунд он просто изучал меня.
— Знаешь, ты нелепо сексуальная.
Я опустила пятки на пол, мои икры слишком сильно горели, чтобы стоять на цыпочках. И я больше не могла смотреть ему в глаза.
Каждый раз, когда мне почти полностью удавалось отключить свой мозг, он что-нибудь говорил, что снова его включало. Я сказала:
— Знаешь, тебе не нужно было говорить это замечание. Я уже целовала тебя.
— И какой же замечательный это был поцелуй.
Он снова коснулся пальцем моей губы и приподнял мое лицо к своему.
— Мне бы хотелось повторить его, но не в ванной, а где-нибудь в другом месте.
— Ах, да.
Он хочет пойти в мою спальню? Я была абсолютно уверена, что он хочет отправиться туда.
Несколько секунд я возилась с дверной ручкой, прежде чем моему затуманенному разуму удалось отворить дверь. Мы снова вышли в темный коридор, и его рука еще раз оказалась у меня на спине.
— Извини, свет в коридоре не работает, и у меня не было возможности поменять лампочки.
Когда он отвечал, его губы находились прямо возле моего уха:
— Я не возражаю против темноты.
От этих слов все волоски на моем теле встали дыбом.
Мы вошли в гостиную, и я щелкнула выключателем, который здесь, как ни странно, работал. Моя квартира представляла из себя лофт свободной планировки. Две стены были кирпичные, а остальные покрашены в милый темно-фиолетовый цвет. На высоком потолке выступали трубы, перекрещиваясь над нами. Моя спальня находилась справа, отделяемая от гостиной только занавеской лавандового цвета, так как у меня фактически не было двери.
— Ну вот, это моя гостиная, — указала я одной рукой, неуверенная в том, ожидал ли он осмотра или мне просто следовало направиться прямиком в спальню. Никогда раньше я не делала такого, поэтому не имела понятия, нужно ли нам сначала обменяться традиционными любезностями. Мое сердце дико забилось, когда он расхаживал по комнате, рассматривая то тут картину, то там разные безделушки.
— Мило. Думаю, подходит тебе.
Я просияла. Я любила эту квартиру. В ней мне всегда казалось, что я нахожусь в одной из серий «Друзей».
— Мне стыдно признаться, но моя квартира все еще забита коробками. Особо интересной экскурсии не получится.
