Рун оглянулся, как будто почувствовал, что мое сердце начинает разрываться на части. Я кивнула. Не уверена, что я была убедительной, потому что все еще видела беспокойство в его взгляде.
— Она не поедет! — убедительный голос моего отца раздался по коридору. Рун притянул меня к своему боку, подняв руку, пока я не оказалась в безопасности под ней. Когда мы достигли дверного проема, мои мама, папа и тетя Диди стояли в гостиной.
Лицо папы было красным. Тетя скрестила руки на груди. Моя мама гладила спину папы, призывая его к спокойствию.
Папа поднял голову и вынужденно улыбнулся.
— Поппи, — сказал он и подошел ближе. Рун не отпустил меня. Папа заметил это и посмотрел на него свирепым взглядом, который мог бы выпотрошить его на месте.
Рун даже не дрогнул.
— Что не так? — спросила я, потянувшись к руке моего отца.
Казалось, мое прикосновение лишило его дара речи. Я посмотрела на маму.
— Мама?
Мама сделала шаг вперед.
— Это планировалось с приезда твоей тети пару недель назад. — Я посмотрела на тетю Диди, которая лукаво улыбалась.
— Рун планировал взять тебя в поездку. Он попроси твою тетю помочь, — мама вздохнула. — Мы не ожидали, что твое состояние ухудшится в ближайшее время. — Мама положила свою руку на руку папы. — Твой папа думает, что ты не должна ехать.
— Куда ехать? — спросила я.
— Это сюрприз, — провозгласил Рун рядом со мной.
Папа подошел еще ближе и встретился взглядом с моим.
— Поппи, уровень твоих лейкоцитов упал. А значит, шанс инфекции высок. Твоя иммунная система в зоне риска, я не думаю, что ты должна путешествовать на самолете...
— Самолет? — перебила я.
Я посмотрела на Руна.
— Самолет? — повторила я.
Он кратко кивнул головой, но ничего не объяснил.
Мама положила руку на мою.
— Я спрашивала твоего специалиста, и он сказал... — она прочистила горло, — он сказал, что на данном этапе твоей болезни, если ты хочешь ехать, ты должна ехать. — Я слышала скрытый подтекст в ее словах. Поезжай, пока не стало слишком поздно путешествовать.
— Я хочу поехать, — сказала я с непоколебимой уверенностью, сжав запястье Руна. Я хотела убедить его, что хотела этого. Я подняла голову, встретившись с ним взглядом. Улыбнувшись, сказала: — Я с тобой.
Рун удивил меня, но в то же самое время не удивил меня совсем, поцеловав. Поцеловав меня страстно и быстро прямо перед моей семьей. Рун разорвал поцелуй и встал перед моей тетей. Рядом с ней стоял чемодан, без слов он понес чемодан до машины.
Мое сердце забилось в волнующем ритме стакатто.
Папа сжал мою руку, это прикосновение вернуло меня к его беспокойству и страху.
— Поппи, — сказал он строго.
Прежде чем он сказал еще что-нибудь, я наклонилась и поцеловала его в щеку, затем посмотрела в глаза:
— Папа, я осознаю риски. Я борюсь с этим уже долгое время. Понимаю твое беспокойство. И знаю, что ты не хочешь, чтобы мне было больно. Но остаться запертой в комнате, как птица в клетке, хоть на еще один день... это то, что причиняет мне боль. Я не из тех, кто сидит взаперти. Я хочу этого, папа. Мне нужно это. — Я покачала головой, чувствуя, как влага заполняет мои глаза. — Я не могу провести отведенное мне время запертой из-за страха все ухудшить. Мне нужно жить... Мне нужно это приключение.
Он сделал неровный вдох. Но в конечном итоге кивнул. Легкое головокружение накрыло меня. Я еду!
Подпрыгнув на месте, я обняла папу за шею. Он обнял меня в ответ.
Я поцеловала маму, затем посмотрела на тетю, которая протянула мне руку. Я взяла, как раз когда папа сказал:
— Я доверяю тебе присмотреть за ней, Диди.
Моя тетя вздохнула:
— Ты знаешь, что эта девочка — мое сердце, Джеймс. Думаешь, я позволю чему-либо с ней случиться?
— И они остановятся в раздельных комнатах!
Я просто закатила глаза на все это.
Папа начал говорить с моей тетей. Но я не слышала этого. Не слышала ничего, когда мой взгляд прошел через открытую дверь и остановился на мальчике, одетом во все черное, который прислонился к перилам нашего крыльца. Мальчик в кожаной куртке, который мимоходом подносил сигарету к губам, все время наблюдая за мной. Его кристально-голубые глаза ни разу не отрывались от моих.
Рун выдохнул облако дыма, небрежно бросил окурок на землю, затем дернул подбородком и протянул мне свою руку.
Выпустив руку тети Диди, я закрыла глаза на краткое мгновение, фиксируя в памяти, как он выглядел именно в этот момент.
Мой норвежский плохой мальчик.
Мое сердце.
Открыв глаза, я бросилась через двери. Достигнув верхней ступеньки, я прыгнула в объятия Руна. Он крепко держал меня в своей хватке. Я хихикнула, ощущая легкий ветерок на своем лице. Держа меня крепче, подняв мои ноги с земли, Рун спросил:
— Ты готова для приключения, Поппимин?
— Да, — ответила я, затаив дыхание.
Рун прижал свой лоб к моему и закрыл глаза.
— Я люблю тебя, — прошептал он после долгой паузы.
— Я тоже люблю тебя, — сказала я также тихо.
Я была вознаграждена редкой улыбкой.
Он осторожно опустил меня на землю, взял меня за руку и спросил:
— Ты готова?
Я кивнула, затем повернулась к родителям, которые стояли на крыльце, махая на прощание.
— Пойдемте, детки, — сказала Диди. — Нам нужно успеть на наш рейс.
Рун повел меня к машине, как всегда держа за руку. Усевшись на заднее сиденье, я посмотрела в окно, когда машина начала отъезжать. Я уставилась на облако, зная, что скоро буду парить над ними.
В своем приключении.
В своем приключении с моим Руном.
***
— Нью-Йорк, — сказала я, затаив дыхание, читая надпись на экране у нашего выхода.
Рун усмехнулся.
— Мы всегда планировали туда поехать. Просто это раньше, чем мы всегда думали.
Полностью лишившись дара речи, я обняла его руками за талию, положив голову ему на грудь. Тетя Диди вернулась, поговорив с женщиной за стойкой.
— Пойдемте, вы, двое, — сказал она, махнув рукой в сторону входа в самолет. — Пора на борт.
Мы последовали за Диди. Моя челюсть отвисла, когда она подвела нас к передним сиденьям в первом классе. Я посмотрела на нее, и она пожала плечами.
— Какой смысл быть ответственной за салон первого класса, когда я не могу использовать льготы, чтобы побаловать любимую племянницу?
Я обняла Диди. Она держала меня немного дольше, чем обычно.
— Иди, — сказала она и прогнала меня на мое место. Тетя Диди быстро исчезла за шторкой в секции для обслуживающего персонала. Я стояла, наблюдая ее уход. Рун взял меня за руку.
— Она будет в порядке, — успокоил он, затем показал на сиденье у окна и добавил: — Для тебя. — Не в состоянии остановить воодушевленное хихиканье, я села и уставилась в иллюминатор на людей, которые работали ниже.
