Джейми Макгвайр - Мое прекрасное забвение (ЛП)

— Мне пора, — произнес он немного расстроенным голосом. — И я тебя люблю. Побуду немного группой поддержки разбитого сердца. Но я вернусь!

Не прошло и минуты, как я увидела, что Трентон отчаянно мне помахал. Лицо Трэвиса раскраснелось. Он был подавлен, из-за чего они собирались уйти. Я помахала ему в ответ и вернулась к требовательной толпе, обрадовавшись, что можно отвлечь свои мысли от губ Трентона Мэддокса.

Когда я закончила работать, Трентон ждал меня у заднего выхода, а затем проводил меня к Смурфу. Он засунул руки в карманы джинсов, пока я отпирала дверцу, а когда я запрыгнула на сидение, его лицо нахмурилось.

— Что?

— Почему ты не разрешишь мне отвезти тебя домой?

Я глянула на Додж позади него.

— Хочешь оставить машину здесь?

— Хочу отвезти тебя домой.

— Ладно. Объяснишь почему?

Он покачал головой.

— Не знаю. Просто у меня плохое предчувствие, когда ты едешь домой за рулем. Это волнует меня каждый раз, когда я вижу, как ты садишься в машину.

Я наблюдала за ним какое-то время.

— Ты не хочешь поговорить с кем-нибудь? О том, что произошло тогда?

— Нет, — пренебрежительно ответил он.

— Мне кажется, будто ты все еще тревожишься из-за этого. Вдруг разговор бы помог?

— Детка, мне не нужен психиатр. Мне всего лишь нужно отвезти тебя домой.

Я пожала плечами и перелезла на пассажирское сидение.

Трентон повернул ключ в зажигании и положил руку на мое колено в ожидании, когда машина нагреется.

— Трэвис спрашивал о тебе вчера.

— Да?

— Я сказал ему, что ты все еще встречаешься со своим парнем из Калифорнии. Меня чуть не стошнило, когда я это сказал.

Я наклонилась и поцеловала его в губы, после чего еще теснее прижалась к парню.

— Мне жаль, что тебе пришлось солгать ему. Я понимаю, насколько это глупо, но это бы переросло в разговор, к которому я пока не готова. Нам нужно еще немного времени…

— Ненавижу лгать своим братьям, но еще больше я ненавижу говорить, что ты с кем-то другим. Это наводит на мысли, что я могу тебя потерять. А еще теперь я, действительно, понимаю, через что приходится проходить Трэвису. — Он мотнул головой. — Я не могу потерять тебя, Ками.

Я прикоснулась рукой к своим губам и отрицательно покачала головой. Он доверял мне и из-за этого становился уязвимым, а я требовала от него слишком много.

— Останешься сегодня у меня? — спросила я.

Он поднес мою ладонь к своим губам, повернул обратной стороной и поцеловал запястье.

— Я останусь здесь ровно на столько, на сколько ты позволишь, — сказал он, словно я и без того это уже знала.

Трентон выехал с парковки и направил Смурфа в направлении моей квартиры. Беспокойство исчезло с лица Трентона, после чего он погрузился в свои мысли, хотя его рука все еще сжимала мою.

— Когда я заработаю достаточно денег, я подумал, что может быть ты могла бы помочь мне с выбором жилья.

Я улыбнулась.

— Это я могу.

— И возможно, если оно тебе понравится, то ты переедешь ко мне.

Я ошеломленно смотрела на него пару секунд, ожидая услышать, что это просто шутка, но он не ответил и вместо этого сдвинул брови.

— Дерьмовый план?

— Нет. Совсем нет. Наоборот, звучит идеально.

— Ага. Особенно с тех пор как я лишился части своих сбережений ради бывшей Трэвиса.

Я захихикала.

— Что? Ты серьезно? Как это случилось?

— Ночь покера. Она что-то вроде гения покера. Обчистила нас.

— Эбби?

Он кивнул:

— Клянусь Богом.

— Это довольно мило.

— Наверное. Если тебе нравятся воры.

— Ну… не зря же кличка ее собаки Бандит.

Трентон рассмеялся и сжал мое колено, как только мы подъехали на парковку перед моей квартирой. Он выключил фары, оставляя фасад дома в полной темноте. Переплетя пальцы, мы вошли внутрь, заперев дверь на замок.

— Рей сегодня не будет?

Я отрицательно покачала головой.

— Она останется у Брэзила.

— Я думал, они расстались?

— Она тоже так думала. Но когда она получила огромный букет цветов на следующий день, то решила, что еще не все потеряно.

С этими словами я попятилась в направлении своей комнаты, держа Трентона за руки. Он улыбнулся мне, догадываясь, что означал загадочный блеск в моих глазах.

Я остановилась посреди комнаты и освободилась от туфлей на высоких каблуках. Затем я завела руки за спину, чтобы расстегнуть молнию на платье и позволила ему беззвучно упасть на пол.

Трентон принялся расстегивать пуговицы на своей белой рубашке, а затем приступил к ремню джинсов. Я подошла к нему, положила руку ему на джинсы и расстегнула сначала пуговицу, а затем и молнию. Наши взгляды не отрывались друг от друга, обволакивая нас необычайной серьезностью и туманностью, от чего у меня подогнулись колени. Эта нерушимая связь между нами предвкушала исполнение чего-то заветного.

Трентон склонил голову и едва коснулся своими губами моих, позволяя невероятной мягкости прильнуть к моему рту, а затем начал спускаться ниже к шее, оставляя за собой дорожку поцелуев.

Коснувшись моей ключицы губами, он вновь пристально посмотрел на меня. В тот же момент я пробежалась пальцами вниз по его мускулистой груди, коснулась его живота и, опустившись на колени, медленно спустила вниз его джинсы. Черные боксеры оказались прямо перед моим лицом, и как только Трентон переступил из валявшихся на полу джинсов, я взглянула на него снизу, затем коснулась эластичной ткани и освободила его от остатка одежды.

Моему взору предстал его уже достаточно возбужденный член и, по правде сказать, я была рада, что в тумбочке возле кровати была пачка презервативов, так как они нам явно понадобились бы.

Я прижалась губами к его животу, прокладывая дорожку поцелуев от его пупка до основания его торчащего стержня. Как только я взяла его в рот, Трентон зарылся пальцами в мои волосы и зарычал.

— О… Мой… Бог…

Моя голова двигалась взад и вперед и на мгновение наши взгляды встретились. Его глаза по-прежнему излучали абсолютную серьезность. Моя рука приятно скользила по его чувственной коже и, чем глубже я вбирала его в себя, тем громче он хрипел и больше ругался.

Я переместила свои руки назад и обхватила его напряженные ягодицы, таким образом, позволяя его половому органу все глубже умещаться у меня во рту. Его пальцы запутались в моих волосах и, на протяжении десяти минут, он, то и дело, что-то мурлыкал и стонал от удовольствия, умоляя меня впустить его в себя.