— Никаких игр. Я не хочу рассказывать тебе то, что видела.
Хоуп ошеломленно замолчала.
— Почему?
— Потому что я хочу тебе это показать — вот почему. Я хочу, чтобы завтра вечером ты пошла со мной, и я покажу тебе то, что видела. А ты пока возьми себя в руки и не докучай мне, не отчитывай, не ставь под сомнение мою честность и мои мотивы, не пытайся разжалобить меня, какая ты разнесчастная, потому что вообще-то, Хоуп, у меня и своих проблем полно… — Заболело горло. — И хочешь — верь, хочешь — нет, я стараюсь для тебя.
Я слышала, как она плачет.
— Плохие новости, да? — всхлипывая, спросила она. — Ты поэтому и не хочешь мне говорить. Потому что это очень плохие новости. Самые худшие из возможных.
— Ну…
— Майк любит… Клэр, — прохрипела она. — Так?
— Да. Думаю, да.
— Моему браку конец.
— Может быть… Но я хочу, чтобы ты верила мне и ничего не говорила Майку сегодня. Прошу тебя, не устраивай ему скандал, как бы сильно тебе этого ни хотелось.
— Еще бы мне этого не хотеть! Только я не могу, потому что он уехал в Брюссель и не вернется до завтрашнего вечера — уехал на рассвете, чтобы не опоздать на поезд. И она, наверное, с ним, — мрачно добавила Хоуп.
— Это вряд ли, — сказала я. — В общем, так: встречаемся… где же? Около станции «Вестминстер» в… семь вечера, завтра.
— Но куда мы пойдем, Лора?
— Увидишь.
На следующий день записывалось шоу — победительница заработала много денег, а потом, к моему стыду, как выяснилось позже, решилась на «Перемену мест». Вопрос, который она задала мне, был вполне приемлемый: «Какой эффект производила вода из реки Леты?» Но, выбитая из колеи предыдущими событиями, я не могла сконцентрироваться и сказала «заблуждение», хотя надо было «забвение», и самое смешное, что я знала правильный ответ, но забыла. В общем, аудитория злорадно посмеивалась, и это меня разозлило, а добыча участницы удвоилась и составила тридцать две тысячи — почти весь бюджет программы, а когда мы переснимали дубль, отключилось электричество. Погасли все лампы, потому что, как выяснилось позже, в этой части Западного Лондона случился сбой энергосистемы, и мы полтора часа просидели в темноте — в студии нет источников дневного света, — пока кто-то не попытался найти фонарик. Помимо того что в темноте я чувствую себя неуютно, я ее попросту ненавижу, поэтому неимоверно обрадовалась, когда дали свет и все пошли домой. Люк позвонил мне, когда я ехала в такси.
— Я только что разговаривал с Магдой, — сказал он. — Она чувствует себя хреново из-за того, что произошло…
— Произошло? — Я опустила стеклянную перегородку, чтобы шофер не слышал. — Ты имеешь в виду: из-за того, что она устроила?
— Она очень переживает, Лора, она…
— Терзается? — подколола я.
— Хуже. Она призналась, что вышла из себя.
— Нет, Люк, она не «вышла из себя». Она выпустила своего зверя!
— Но у нее в последнее время тоже не все гладко, Лора.
— Бедняжка. Ничто так не поднимает настроение в плохой день, как небольшое разрушение, правда? — Мы остановились на красный свет.
— Она так переживает, что у нее не ладится со Стивом. Она…
— Не говори — неужто опять взялась за ножницы?
— …чувствовала себя незащищенной, была уверена, что все кончено, и расстроилась, что ты трогала ее вещи.
— Это я расстроилась, когда обнаружила их там!
— Просто иногда Магду… заносит, — продолжал он, игнорируя меня. — Но сейчас она стала гораздо спокойнее. Нормальной. Почти. — Загорелся зеленый свет.
— Послушай, Люк, мне правда не хочется травмировать тебя — я понимаю, что Магда — мать твоего ребенка и поэтому ее можно оправдывать или по крайней мере не критиковать, но суть в том, что она безумна. Мы как Джейн Эйр, мистер Рочестер и Берта Мейсон. Только она не заперта на чердаке, а бродит по дому с портняжными ножницами. Откуда я знаю, что в следующий раз это будет не бензопила? Или что она не решит разрезать мою одежду прямо на мне?
— Слушай, Лора, она предлагает тебе оливковую ветвь, — и я надеюсь, что ты примешь ее. Она сказала, что хотела бы познакомиться с тобой.
Я прыснула:
— Ну нет!
— Прошу тебя, Лора.
— Не после того, что она учинила! Нет! Как ты себе это представляешь? Да и какой смысл?
Я услышала, как Люк вздохнул.
— Смысл такой, что мне приходится поддерживать с ней сносные отношения, а это значит, что и тебе тоже. Потому что мы будем вместе, Лора. Разве ты не этого хочешь?
Я посмотрела через стеклянный экран.
— Да… — сказала я. — Этого.
— Значит, Магда будет и в твоей жизни.
— Я не очень… понимаю почему. В стране миллион неполных семей, Люк, и я так понимаю, не все бывшие и будущие жены контактируют между собой. Дети дрейфуют от отца к матери, но родители сохраняют дистанцию. И если это не нравится Магде, то меня такое положение вещей, наоборот, устраивает.
— А меня нет. Лора, послушай, иногда она, конечно, ведет себя слегка… эксцентрично.
— Ты как Комический Али[55].
— Но если ты хочешь поладить с Джессикой, а я думаю, ты хочешь…
Я выглянула в окно. Мы были в Чизвике.
— Конечно, хочу, — тихо сказала я.
— Тогда придется устанавливать с Магдой дипломатические отношения, как бы ни претила тебе сама идея.
— Все бы ничего, если бы Магда была способна оценить дипломатию, но, судя по вчерашнему вечеру, это не так.
— Прошу тебя, Лора. Она ведет себя вполне… рационально… временами.
— И ты хочешь, чтобы я задабривала ее, — рассерженно сказала я. — Она ведет себя отвратительно, уничтожает мои вещи, а я должна прогнуться и пасть перед ней ниц. Как ты. Так вот, я даже не собираюсь, черт побери!
— Тебе и не надо. Просто будь деликатной. Я хочу, чтобы ты помогла создать комфортную и гармоничную обстановку для Джессики.
— Прости, но мне кажется, это невозможно.
— Возможно. Помнишь ту пару, с которой ты познакомилась вчера вечером? Гранта и Имоген? У которых ребенок?
— Да.
— Грант и Рози расстались пять лет назад, через год он встретил Имоген, а в прошлом году у них родился ребенок. Так вот, они прекрасно ладят. Рози симпатизирует Имоген, привозит мальчиков по воскресеньям, и они вместе обедают; она обожает Амели и иногда даже сидит с ней, пока Грант с Имоген уходят куда-нибудь. Временами они даже все вместе ездят к его родителям. Они дружат, Лора, а их дети счастливы и тревог не знают, и я очень хочу, чтобы так же было и у нас.
— Звучит прекрасно, — согласилась я. — И вполне цивилизованно. Просто утопия… Но дело в том, Люк, что а) это слишком фантастично, и б) в случае твоего друга жена номер один, очевидно, приятный, нормальный, вменяемый человек — в отличие от Магды. Прости, что не проявляю участия, Люк, но она превратила мое кимоно в кучу тряпок. А теперь ты просишь, чтобы я спокойно села с ней за стол и стала пить чай, как в какой-нибудь пьесе Оскара Уайльда?
